— Прости, что я не мог приехать раньше, дорогая, — говорит Дези.
— Я знаю, как плотно Жаклин наполняет твой график… — нерешительно отвечаю я.
Мамочка Дези — щекотливая тема в наших взаимоотношениях.
Он пытливо смотрит на меня:
— А ты выглядишь совершенно… по-другому. Особенно лицо. И твои бедные волосы… — Дези спохватывается: — Эми, я никогда не думал, что могу так радоваться. Расскажи, что произошло.
Я рассказываю готическую сказку о злобе и одержимости мужа, о провинциальной брутальности Среднего Запада, о босоногой беременности и животном доминировании. О насилии и таблетках, о пьянстве и побоях. Об острых носах ковбойских сапог на твоих ребрах, о страхе и предательстве, о последних словах Ника: «Я найду тебя. Сколько бы на это ни ушло времени. Ты моя».
О том, как мне пришлось удариться в бега ради спасения моей жизни и жизни будущего малыша. О том, что мне необходима помощь Дези. Ты мой спаситель! Моя история целиком удовлетворяет его стремлению защищать обиженных женщин, поскольку в ней мне досталось больше, чем им всем, вместе взятым. Когда-то давно, в общежитии, я рассказала ему об отце, который по ночам приходит в мою спальню, о себе в розовой длинной ночнушке, о том, как не отрывала взгляда от потолка, пока отец не уйдет. Я знаю, после этой лжи Дези втрескался в меня. Он фантазировал, что занимается со мной любовью нежно и умиротворенно, гладя при этом по голове. Воображал, как я тихо плачу, отдаваясь ему.
— Я никогда не смогу вернуться к прежней жизни, Дези. Ник меня убьет. Я и сейчас не чувствую себя в безопасности. Но и не хочу, чтобы он попал в тюрьму. Я просто решила спрятаться. И не ожидала, что полиция заподозрит его в убийстве.
Я устремляю томный взор на эстраду, где семидесятилетний скелет поет о любви. Сидящий неподалеку парень с прямой как палка спиной и аккуратными усиками бросает пластиковый стакан в мусорное ведро, что стоит возле нашего столика. Брик! (Это из умных словечек, что я нахваталась от Ника.) Пожалуй, едва ли я могла бы выбрать более живописное местечко.
Потом парень смотрит, склонив голову, прямо на меня, с преувеличенным недоумением. Был бы он мультяшным персонажем, почесал бы в затылке с резиновым скрипом. Почему-то мне кажется, что он похож на полицейского. Поворачиваюсь к нему спиной.
— Ник — последняя причина, из-за которой тебе стоит беспокоиться, — заявляет Дези. — Давай сюда беспокойство, теперь оно мое. — И протягивает руку в привычном жесте. Он хранитель моих забот, это у нас ритуальная игра еще с подростковых времен.
Я делаю вид, будто что-то кладу ему на ладонь, он сжимает кулак, и я в самом деле чувствую себя уверенней.
— Надеюсь, Ника ждет смерть за ту боль, которую он тебе причинил, — говорит Дези. — В любом разумном обществе такой негодяй должен быть наказан.
— Так-то оно так, но мы живем в безумном обществе — придется мне скрываться и дальше. Как ты думаешь, я совершила ужасную глупость?
Я заранее знаю ответ.
— Конечно нет, дорогая. Ты сделала то, что должна была сделать. Глупостью было бы поступить как-то иначе.
Дези ничего не спрашивает о беременности. Я предвидела, что он не станет проявлять любопытство.
— Никто, кроме нас двоих, не должен знать, — говорю я.
— Я позабочусь о тебе. Чем могу помочь?
Изображаю нерешительность, покусываю губу, отвожу взгляд, а потом заявляю прямо:
— Мне нужно немного денег на жизнь. Я даже подумывала, не устроиться ли на работу…
— О нет! Не надо! Твои фото мелькают повсюду. Во всех выпусках новостей, во всех журналах. Кто-нибудь обязательно тебя узнает. Даже с этой, — он прикасается к моим волосам, — новой спортивной стрижкой. Красивой женщине спрятаться очень трудно.
— Ты прав, к сожалению, — киваю я. — Но мне бы не хотелось, чтобы ты думал, будто я решила просто воспользоваться… Я не знаю, к кому еще обра…
Официантка — самая обычная брюнетка, изображающая из себя симпатичную брюнетку, — ставит на наш столик заказанные напитки. Отворачиваясь от нее, замечаю, что усатый молодчик продолжает следить за мной с легкой улыбкой. Я слишком беспечна. Прежняя Эми никогда бы не появилась здесь. Мой мозг одурманен запахом диетколы и собственного пота.
— Я заказала тебе джин-тоник.
Дези деликатно кривится.
— Что-то не так? — спрашиваю я, хотя уже догадываюсь.
— Это мой весенний напиток. Летом я пью «Джек Дэниелс» с имбирным пивом.
— Ну давай закажем «Джек» с имбирем, а я выпью твой джин.
— Нет-нет, все отлично, не волнуйся!
Краем глаза я снова замечаю подглядывающего:
— Тот парень, ну, с усами, следит за мной?
— Он смотрит на… певцов, — кинув взгляд в его сторону, заверяет Дези. И причем последнее слово произносит с сомнением: — Тебе нужны не только деньги. Ты устала от всей этой беготни. Устала прятать лицо от людей, с которыми… — он обвел рукой казино, — с которыми не имеешь ничего общего. Устала жить в скотских условиях.
— Мне еще лет десять так жить. Пока моя история не забудется.
— Ха! И ты готова ждать эти десять лет, Эми?
— Ш-ш-ш! Не произноси моего имени.
— Ну, Кэтти, или Дженни, или Меган, или еще как-нибудь. Не смеши меня.
Дези сует вернувшейся официантки двадцатку и жестом отпускает ее. Она уходит, улыбаясь. Двадцатка на чай! Как это непривычно. Я отпиваю из стакана. Подозреваю, «ребенок» не станет возражать.
— Не думаю, что Ник выдвинет обвинения против тебя, если вернешься, — неожиданно сообщает Дези.
— Что?
— Твой муж приезжал поговорить со мной. Кажется, он чувствует свою вину…
— Он приезжал к тебе? Когда?
— На той неделе. Слава богу, до того, как я с тобой поговорил.
Вот это да! За последние десять дней Ник проявил больше интереса ко мне, чем за пять лет. Мне всегда хотелось, чтобы мужчины боролись за меня — и боролись насмерть. Ник решил допросить Дези — отличное начало!
— И что он говорил? Как выглядел?
— Вел себя как последняя гнида. Хотел повесить твое исчезновение на меня. Рассказал какую-то безумную историю о том, как я…
Мне всегда нравилась моя выдумка, будто Дези собирался покончить с собой. Да, он сильно переживал из-за нашего разрыва, был подавлен и опустошен, блуждая возле школьного городка в надежде встретить меня.
Пожалуй, он вполне способен на суицид.
— А что Ник говорил обо мне?
— Думаю, он догадывается, что теперь, когда весь мир узнал о твоей беде, ему не удастся причинять тебе боль. Общество не позволит. Ты можешь безбоязненно к нему вернуться, потом развестись и выбрать подходящего спутника жизни. — Он пригубил бокал.
— Но мне нельзя возвращаться, Дези! Даже если люди поверили в виновность Ника. Окажется, что обманщица я, — они меня возненавидят. Я стану самой неприкасаемой из неприкасаемых…
— Ты моя неприкасаемая. Я люблю тебя, несмотря ни на что. Я защищу тебя от всего. Не нужно беспокоиться ни о чем.
— Но ведь мы не сможем ни с кем общаться…
— Если захочешь, уедем из страны. В Италию или Испанию, на твой выбор. Будем есть манго на солнышке, спать допоздна, играть в скрэббл, лениво листать книги и плавать в океане.
— А когда умру, что от меня останется, строчка петитом? Нет, Дези, у меня еще есть гордость.
— Я не позволю тебе жить в кемпинге. Ни в коем случае. Хочешь, отвезу в дом на озере? Там вокруг ни души. Буду доставлять все, что тебе понадобится. Поживешь тайно, пока мы не придумаем, что делать дальше.
Дом, о котором говорил Дези, на самом деле стоял в глухом углу. А желание обеспечивать меня всем необходимым я ощущала словно исходящий от него жар. Дези аж корчился под дорогим костюмом, так хотел, чтобы я согласилась. По сути своей он был типичным коллекционером. Четыре автомобиля, три дома, уйма костюмов, а обуви и вовсе не счесть. Теперь ему приспичило поместить меня под стеклянный колпак. Предел мечтаний рыцаря в белом: вырвать затюканную принцессу из плена злополучных обстоятельств и запереть в золотом неприступном замке.
— Нет, я не могу на это пойти… А что, если копы будут меня разыскивать и по какой-то причине заявятся к тебе?
— Эми, полиция считает, что ты мертва.
— Нет, все-таки я должна какое-то время пожить самостоятельно. Можешь просто дать мне немного наличных?
— А если я откажусь?
— Тогда я буду знать, что твое участие — притворство. Буду знать, что ты не отличаешься от Ника, хочешь всего лишь власти надо мной.
Дези через стиснутые зубы высосал джин-тоник.
— Это чудовищное обвинение.
— Чудовищно так поступать.
— Я не хочу получить власть над тобой. Я хочу помочь тебе. Поживи в доме на озере. Если почувствуешь давление с моей стороны или другое неудобство — просто уедешь. Самое страшное, что может с тобой произойти, — это несколько дней отдыха. Расслабишься немного.
Вдруг рядом с нашим столиком возникает давешний усач. На его лице смущенная улыбка.
— Простите, мэм, вы не из семьи Энлоу, часом?
— Нет, — отворачиваюсь я.
— Еще раз простите, но вы так похожи…
— Мы приехали из Канады, — решительно заявляет Дези. — Уж извините.
Парень закатывает глаза, чертыхается вполголоса и возвращается к барной стойке. Но продолжает искоса поглядывать на меня.
— Нужно ехать, — говорит Дези. — Давай отправимся в дом на озере. Отвезу тебя прямо сейчас.
В особняке у Дези шикарная кухня. Там есть спальня, по которой хоть на коне скачи, такая она огромная. Там есть Wi-Fi и кабельное телевидение — чего еще можно желать? Ах да, вместительной ванны, махрового халата и кровати, которая не скрипит, будто вот-вот развалится.
Правда, ко всему этому прилагается Дези. Но Дези вполне управляем.
Усач теперь смотрит на меня пристально и вовсе не доброжелательно.
Я наклоняюсь и легонько целую Дези в губы. Он должен понять, что это и есть мой ответ.
— Ты замечательный мужчина. Прости, что втянула тебя.
— А я вовсе и не прочь.
Мы направляемся к выходу, мимо особенно депрессивного бара, — там во всех углах бубнят телеящики. И тут я вижу Шлюшку.