Исчезнувшие — страница 15 из 56

Прямо перед ним разговаривал с Мари сидевший в церкви коренастый мужчина. Слов Иона не слышал, но тут соболезнующий отошел в сторону и настал черед Ионы выразить сочувствие. Мари надела черное платье, на ее лице лежал толстый слой косметики, проигрывавший битву со слезами. Издалека она выглядела почти такой же, какой он ее помнил. Другая прическа, возможно, она чуть располнела, но в остальном не очень изменилась. Когда Иона приблизился и почувствовал запах ее духов, он заметил морщины и одутловатость, которые не смогли скрыть румяна и тональные кремы.

Он сделал глубокий вдох.

– Мари, мне искренне жаль…

Продолжить он не смог. Мари шагнула к нему и так внезапно обвила шею обеими руками, что Иона покачнулся на костылях.

– Ой, Иона…

Он, как мог, обнял ее в ответ. Его обдало слащавым ароматом духов, недостаточно сильным для того, чтобы скрыть запах перегара. Пока она плакала, уткнувшись в его плечо, Иона заметил впившиеся в него взгляды. Лицо его вспыхнуло, когда он представил себе шепоток. Это тот самый. Который нашел Гевина. Рядом с Мари стоял сын-подросток. Он держался прямо и напряженно под натиском эмоций, которые изо всех сил пытался обуздать. Внешнее сходство с отцом поражало, хотя мальчик имел совершенно несвойственный Гевину мрачный и злобный взгляд.

Мари выпрямилась и отступила на шаг, не разжимая объятий. Увидела костыли.

– О господи! Как же тебя…

– Не так все плохо.

Она не слушала:

– До сих пор не могу поверить, что его нет…

Она наклонила голову, а одна из сестер – чуть постарше и такая же грузная – обняла ее за плечи. Иона очень смутился, но Мари не отпускала его, не давая шевельнуться.

Она шмыгнула носом.

– Дилан, ты помнишь Иону? Это папин друг.

Подросток поднял глаза и злобно посмотрел на Иону.

– И что?

– Дилан! – Лицо Мари сделалось суровым. – Я тебе что говорила? Нельзя так…

– Я к машине.

Мальчишка резко развернулся и ушел. Мари свирепо посмотрела ему вслед, прежде чем вернуть на лицо скорбную улыбку.

– Прости, Иона. Ему нелегко…

– Понимаю, все нормально.

– Ты ведь придешь помянуть, да? Будет стол, выпивка, так что… О господи…

Сестра обняла ее за плечи.

– Тише, Мари, не надо. Конечно же, он придет.

Ее взгляд не оставил Ионе иного выбора. Он натянуто улыбнулся:

– Увидимся позже.

Он заковылял прочь, стуча костылями по каменным плитам. Бедная Мари, думал он, и бедный Дилан. Поминальная служба в очередной раз напомнила Ионе, что не только ему нужны ответы на вопросы. Жене и сыну Гевина нелегко справиться с болью утраты без тела, которое можно оплакать и о котором можно скорбеть. Иона слишком хорошо знал, каково это.

Теперь он терзался мыслью, что, возможно, все это горе – дело рук одного и того же человека.

Новости об Оуэне Стоксе повергли его в шок, однако теперь Иона снова мог рассуждать четко и ясно. Достаточно четко и ясно, чтобы задуматься, что же Флетчер имел в виду чуть раньше, когда сделал пренебрежительное замечание насчет профессиональных достижений Гевина и заявил, что он «не до конца обосновал» выводы. Инспектор сильно злился и раздражался, но Ионе показалось, что тот в запале сказал больше, чем намеревался. Судя по всему, Гевин вмешался во что-то более серьезное, чем то, что было известно Ионе.

Нужно узнать, во что именно.

Иона отошел по дорожке на приличное расстояние от группы скорбящих и остановился под большим витражным окном. Его прикрывал обшарпанный пластиковый щит, и без солнца, придававшего им жизни, цвета казались тусклыми. Святые и ангелы с бледными лицами смотрели безразличными взглядами на мир, словно видя его впервые. Иона хорошо знал это чувство.

Открыв приложение в телефоне (Флетчер его все-таки вернул, не сказав при этом ни слова), Иона вызвал такси. Приблизительное время прибытия составляло двадцать минут. Он еще копался в смартфоне, когда сзади его окликнули:

– Иона?

Женский голос показался ему смутно знакомым, хотя он не смог сразу определить, кто же это. Он обернулся и узнал репортершу из больницы. Соответственно обстановке она оделась в черное, однако короткое платье под расстегнутым жакетом больше подходило для званого ужина.

– Здравствуйте, я Корин Дели. Мы разговаривали в…

– Я знаю, кто вы, – ответил Иона, отворачиваясь.

Она зашагала рядом с ним, когда он направился к боковой калитке.

– Я понимаю, как вам, наверное, тяжело, но мне хотелось бы перемолвиться с вами парой слов.

– Мне нечего вам сказать.

– Послушайте, мне очень жаль, что в больнице разговор у нас не сложился…

– Не сложился? – Иона остановился, отчасти от злобы, а еще потому, что с церковной дорожки на тротуар спускалось несколько ступенек. Он не собирался одолевать их в присутствии журналистки. – Вы тайком проникли в мою палату и притворились психологом.

– Я зашла в оставленную без присмотра палату и никуда тайком не проникала, – ответила девушка, и улыбка исчезла с ее лица. – И никем я не притворялась. Я не виновата, что вы сделали неверные выводы.

– А тот мусор, что вы написали? Читал я утром вашу статейку. Ничего подобного я не говорил.

– Это не мусор, – бросила журналистка. – Статья точно передает факты и отражает тональность нашего разговора. И написана она очень сочувственно. Куда сочувственнее, чем я могла бы все преподнести.

– В каком смысле?

Она снова дружелюбно улыбнулась.

– Хотите верьте, хотите нет, но я вам не враг. И вполне понимаю, почему вы мне не доверяете, однако я не злобное чудовище. К тому же я сама мать. Моей дочери Мэдди шесть лет. Не знаю, что бы я сделала, если бы с ней что-то случилось.

– Уверен, что она бы вами гордилась.

Иона отпустил колкость как бы между прочим, но заметил, что попал в точку.

– Она и вправду мной гордится, – краснея, ответила журналистка, – потому что знает, что мама выводит на чистую воду злодеев и лжецов.

И тайком проникает в больничные палаты, выдавая себя за психолога. Иона заглянул в телефон с желанием, чтобы такси приехало как можно скорее. Приложение сообщило, что машина задерживается. Блин.

– Тогда что вы здесь делаете? – Иона посмотрел на дорогу, словно от его взгляда такси появится быстрее.

– Я приехала выразить соболезнования. И надеялась снова с вами побеседовать.

– Повторяю, мне нечего вам сказать.

– Вы еще не знаете, о чем я хочу поговорить. – Журналистка показала на церковь. – Мне очень жаль Гевина Маккинни, но ведь он не единственная жертва, так? А как же еще трое? По ним никто не отправляет поминальных служб.

– Их еще не опознали.

Иона тотчас взъелся на себя за то, что ответил. Дели наклонила голову и пристально посмотрела на него.

– Не опознали? А если бы я вам сказала, что одна жертва опознана? И что она не нелегальный мигрант?

Иона понимал, что нельзя заглатывать наживку, но не смог сдержаться.

– Вы о девушке?

Дели улыбнулась ему обворожительной и интригующей улыбкой.

– Почему бы нам не встретиться где-нибудь, чтобы спокойно поговорить? В пабе или в кофейне, мне все равно. Или обсудить это за ужином, если хотите.

Она что – серьезно?

– Послушайте…

– Что здесь происходит?

Иона не слышал, как к ним подошла Беннет. Судя по ошарашенному лицу – Дели тоже. Она окинула взглядом кожаную куртку и джинсы. Улыбнулась вежливо-надменной улыбкой, когда полицейская встала рядом с ними.

– У нас частная беседа. А вы?..

– Сержант уголовной полиции Беннет. Это частная церемония. Прессе вход в церковь запрещен, так что я должна попросить вас уйти.

– На самом деле мне кажется, что церемония окончена. А я в любом случае нахожусь не на территории церкви.

– На самом деле я не спорю. Вам нужно уйти.

Улыбка Дели сделалась напряженной.

– Вы и вправду хотите устроить сцену на поминальной службе? На глазах у родных?

Беннет пожала плечами:

– Почему бы и нет?

Если она блефовала, то очень убедительно. Вела она себя непринужденно, однако в ней чувствовалась уверенность в физическом превосходстве. Иона решил, что и сам не хотел бы схлестнуться с Беннет, пусть даже и на здоровых ногах.

Дели явно чувствовала то же самое. Она нарочито изящно повернулась к Ионе, пытаясь сделать вид, что просто так не отступит.

– Была рада снова вас увидеть, Иона. Запомните, что я сказала. Если захотите поговорить…

Она было пошла прочь, потом повернулась к Беннет с ядовитой улыбкой:

– Между прочим, классный готический прикид.

Высокие каблучки Дели торжествующе застучали по каменным плитам, когда она двинулась по дорожке к воротам. Беннет проводила ее ленивым взглядом наблюдающей за птичкой кошки.

– Что она хотела?

– Спрашивала об остальных жертвах. И упреждаю ваш вопрос – я ничего ей не говорил.

– Надеюсь, что так.

– Она мне сказала, что одну из жертв опознали, – продолжил Иона, прежде чем Беннет собралась уйти. – Не уточнила, кого именно, но она слышала, что это не нелегальный мигрант.

Беннет впилась в него своими темными глазами. Иона ощутил на себе ее какой-то осуждающий взгляд.

– А что еще она сказала?

– Все, больше ничего. Хотела выпытать, что знаю я.

– И вы ей ничего не говорили?

– А как? Я же ничего не знаю.

Пару секунд она пристально смотрела на него, потом кивнула:

– Ладно.

– Это правда? – спросил Иона, когда она собралась уходить. – Вы опознали одну из жертв?

– Поменьше верьте слухам, – ответила Беннет и зашагала прочь.

Глава 11

Поминки проводили в банкетном зале паба, большой комнате с окнами до пола и отгороженной занавесом эстрадой в дальнем конце помещения. Там стояли столики, стулья и длинный фуршетный стол, покрытый белой скатертью и уставленный тарелками с бутербродами и пирожками, а также блюдами из нержавеющей стали для подогрева горячего. Пришли чуть больше десяти человек, и от их малого количества большой зал казался еще более просторным и пустым.