Исчезнувшие — страница 16 из 56

Иона заметил, что среди собравшихся в полицейскую форму облачился только он один.

Сидевшая за столом в окружении родни и бокалов с пивом и вином Мари выглядела совершенно раздавленной. Рядом с бледным и молчавшим Диланом расселись племянницы и племянники-подростки. Иона подошел к ним и снова оказался в слезливых объятиях Мари. От нее пахло косметикой и красным вином.

– Иона, я так рада, что ты пришел! А где все? – раздраженно спросила она. – Почему здесь так мало людей? Его сослуживцы, люди из церкви, где они? Ничего не понимаю!

Иона тоже ничего не понимал.

– Может, еще появятся, – ответил он, однако сам он уехал одним из последних. Все, кто планировал прийти на поминки, давно были здесь.

Мари оглядела почти пустой зал, словно впервые его увидела.

– Это кошмар. Я все думаю, что вот-вот проснусь, но не могу. Господи, поверить не могу, что Гев лежит где-то совсем один… – Она вытерла глаза и отхлебнула вина. – Рада, что именно ты его нашел. Вы ведь всегда крепко дружили, и я так и не поняла, почему ваши дорожки разошлись.

Иона все это уже слышал, когда они говорили по телефону.

– Ну, так получилось.

Но Мари его не слушала:

– До сих пор не могу понять. Всегда знаешь, что есть риск, но никогда не думаешь, что случится что-то страшное. Не с Гевом. А чтобы кто-то забрал его тело… Кому это нужно?

Иона испытал облегчение, когда Мари не стала ждать его ответа.

– Этот инспектор… Ну, Флетчер, с обожженным лицом. Вчера вечером он снова явился и спрашивал, не говорил ли Гевин о каком-то Оуэне Стоуне или Стоксе. Но не сказал, зачем это ему.

При упоминании Оуэна Стокса у Иона заколотилось сердце.

– Правда? В смысле – а он говорил?

– Нет, ты же знал Гевина. О работе он всегда молчал. – Мари впилась в его лицо умоляющим и испуганным взглядом. – А это тот… на кого они думают?

– Я сам не знаю, что они думают. Мне ведь тоже ничего не рассказывают.

Само по себе так оно и сложилось, и Иона не помог бы Мари, дав ей пищу для еще большей неуверенности. Он сомневался, есть ли у нее хоть какая-то причина связывать Оуэна Стокса с исчезновением Тео. В подозреваемых Стокс ходил недолго, и, даже если бы Гевин и обмолвился о нем, вряд ли Мари это вспомнила после стольких лет.

Но Иона очень корил себя за то, что ушел от ответа. Ему стало еще хуже, когда она схватила его за руку:

– Я так рада, что ты здесь. С тобой можно поговорить, ты же знаешь, каково это. Ты-то как все пережил?

– Постарайся изо дня в день успокаиваться, – ответил он, жалея, что не нашел слов получше.

– Я стараюсь, но это… эта неизвестность. Очень хочется, чтобы кто-то сказал, чьих это рук дело и что сделали с… с… О господи!

Пожилой мужчина – как счел Иона, вроде бы ее отец – быстро подошел к ним и мягко увел Мари с сторону.

– Идем, Мари, идем. Гевин не хотел бы, чтобы ты расстраивалась. Подумай о Дилане.

От этих слов слезы хлынули еще сильнее. Отец Мари вернулся к Ионе, пока сестра уводила Мари на место.

– Она впервые за несколько недель вышла из дома. Я ее отец и вроде бы должен ее поддержать, но сам не знаю, что сказать. Что говорить ей? Или Дилану?

– А разве полиция вообще ничего не сообщила? – спросил Иона.

– Кое-что, заявила, что прорабатывают версии. А что это значит? Там говорят, что не могут раскрывать подробности ведущегося расследования. Даже его жене. И где здесь сочувствие?

Отец Мари, похоже, взял себя в руки и часто заморгал, словно забыв, что они не одни.

– Тут все оплачено. – Он постарался улыбнуться, но глаза его смотрели вдаль. – Пожалуйста, заказывайте, что по душе.

Иона отошел с чувством облегчения и вины. Дойдя до бара, он заказал пиво, решив взять бутылку, а не бокал, из тех соображений, что ее легче нести. Отпив глоток, он оглядел полупустой зал. Вот тебе и большие надежды что-то разузнать. Где же все-то? В зале должны толпиться сослуживцы Гевина и его начальство, но создавалось впечатление, что они разъехались сразу после окончания службы в церкви. Словно им не терпелось поскорее сбежать. Иона подумал, что даже масса неясностей и неудобных вопросов, связанных с гибелью Гевина, не могли объяснить подобного оскорбительного отношения.

Так что же происходит?

– Приятно видеть, что хоть кто-то в форме решил прийти на поминки.

Иона оглянулся и узнал щекастого коренастого мужчину, сидевшего с ним на одной церковной скамье. Тот стоял у фуршетного стола, держа в одной руке доверху наполненную тарелку, а в другой – недоеденную сосиску в тесте. Вместо соответствующего случаю костюма с галстуком он оделся в черный свитер с закрытым воротником, темно-синие брюки и желтовато-коричневую кожаную куртку, спереди обсыпанную хлебными крошками. Продолжая жевать, он сверкнул на Иону маленькими глазками. Взгляд показался острым, пристальным, не враждебным, но и не дружелюбным.

– Немного народу, да? – Голос у мужчины оказался грубым и хриплым, словно при простуде. – Только посмотрите. Это же позор.

Иона подошел к нему.

– А вы друг Гевина?

– Да. – Коренастый мужчина приосанился. – Работал с ним восемь лет, пока в прошлом году досрочно не вышел пенсию.

– Я Иона…

– Я знаю, кто вы. – Она засунул в рот остатки сосиски и, чавкая, продолжил: – Узнал вас по статье в утренней газете.

– Меня подставили.

– Да, я так и подумал. Журналюги гребаные. – Смахнув с губ крошки, мужчина протянул руку. – Джим Уилкс, в прошлом констебль уголовной полиции.

Он выжидающе смотрел на Иону, словно его имя могло что-то для того значить. Но оно ничего не значило. Иона пожал протянутую руку. Пухлую, но жесткую, чуть жирную от сосиски в тесте. Не подготовься Иона заранее, сильное рукопожатие Уилкса могло бы причинить боль. Отпустив руку, Уилкс поставил тарелку на стол и взял кружку с пивом.

– Да уж, вот это дела. До сих пор не могу поверить. Неужели Гевин? Просто невозможно. – Он поглядел на костыли Ионы. – Похоже, вам тоже здорово досталось? Так что же там произошло?

– А вы что слышали? – вопросом на вопрос ответил Иона.

– Да хрень всякую. Начал расспрашивать, но все молчат. Я прослужил сыщиком двадцать пять лет и понимаю, что какие-то детали нельзя обнародовать. Но я ничего не узнал, кроме того, что рассказали газетчикам эти придурки из пресс-службы. Ни слова о подозреваемых и о том, что там делал Гевин. Ничего. – Уилкс повел плечами, как боксер на разминке. – Я же не идиот и понимаю, когда что-то замалчивают. Но Гевин был классным парнем. Очень хотелось бы знать, что происходит.

Иона на минуту задумался, прикидывая риски и возможности. Однажды обжегшись с Дели, он больше никому не собирался верить на слово. Но этот коренастый Уилкс действительно походил на бывшего полицейского, и Мари наверняка его знала. Не будучи другом Гевина, он вряд ли бы здесь оказался.

К тому же Иона надеялся найти кого-нибудь, кто смог бы заполнить образовавшиеся за десять лет пустоты. В отставке Уилкс или нет, если он работал с Гевином, то знает о стороне его жизни, не ведомой Мари. Если Иона хочет что-то вызнать, ему придется дать нечто взамен.

Поэтому, не говоря ни слова об Оуэне Стоксе, он ненавязчиво изложил бывшему сыщику усеченную версию случившегося в пакгаузе. Уилкс слушал с мрачным видом, его лицо еще больше потемнело, когда он услышал что тело Гевина завернули в полиэтилен и куда-то утащили. Закончив, Иона с удивлением заметил, что дюжий сыщик чуть не расплакался. Уилкс достал платок и высморкался.

– Жаль, что вы не прикончили того гада. – Он откашлялся и сунул платок в карман. – И вы его так и не разглядели? Даже когда все время смотрели на него?

– Там темень стояла хоть глаз выколи, – раздраженно ответил Иона. – Вас бы так вырубить и связать, а потом посмотреть.

– Я просто спросил, не надо бычиться. – Уилкс хмуро уставился в кружку. – Значит, там находился всего один человек?

– Я видел одного.

– Выходит, не очень похоже, что там орудовала организованная банда. Газеты твердят о мигрантах, которых убили перевозчики, но с ваших слов там скорее действовал маньяк-одиночка. – Уилкс нахмурился еще сильнее. – Однако я до сих пор не пойму, что Гевин там делал. Или почему он звонил вам. Без обид, но я что-то не припомню, чтобы он упоминал ваше имя. Если он попал в переплет, то с чего он позвонил именно вам, а не… кому-то еще?

– Я сам до сих пор пытаюсь это понять. – Ионе не очень хотелось углубляться в эту тему, особенно после недавних «откровений» Флетчера об Оуэне Стоксе. Он кивком указал на почти пустую кружку Уилкса: – Еще по одной?

– Не откажусь. – Судя по виду, тот редко отказывался от выпивки. – Положу себе пожевать, и пойдем к бару.

Иона подождал, пока Уилкс нагрузит тарелку едой, и они двинулись к стойке. Уилкс шел, подволакивая ногу.

– Уже несколько месяцев жду операцию, – проворчал он. Дождавшись пива, он поднял бокал. – За Гевина.

Иона поднял бутылку – еще не допитую, – принял тост, но не ответил.

– Когда вы в последний раз виделись с ним?

Бывший сыщик отвел глаза.

– Довольно давно, если честно. Сами знаете, как это бывает, когда уходишь.

Иона знал. Сразу после выписки из больницы он встречался со своими сослуживцами, чтобы пропустить по рюмочке. Он с радостью повидался с ними, но уже чувствовал себя посторонним.

– Но связи с ним не теряли?

– Конечно, нет, – немного агрессивно ответил Уилкс. – Встречались пивка выпить или перекусить, как-то так. Хотя и реже после того, как он съехал.

– Съехал?

– А вы разве не знали? – В маленьких острых глазах мелькнуло торжество. – Они с женой разошлись. Гевин снимал квартиру в Илинге.

Для Ионы это стало новостью. Мари ничего не рассказывала, наверное, не хотела об этом распространяться. Особенно когда последняя возможность примирения исчезла вместе со смертью Гевина.

– А что случилось?

– Не мое это дело, – ответил Уилкс, глядя в бокал.