Селлитто изложил факты: убита студентка, убийца бежал через потайной люк, который пока не обнаружен.
– Что с местом преступления?
– Затоптать еще не успели. Может, попросим Амелию его обработать?
– Она будет занята еще минут двадцать или около того.
– Что у нее за дело?
– О, дело очень важное, – ответил Райм.
У нее потели ладони, кожа под копной огненно-рыжих волос, убранных под шапку, чесалась. Вдоль стены жилого дома скользнул полицейский в форме.
– Значит, так, ввожу в обстановку, – произнес он, приблизившись к ней. – За углом дома пустырь, там автомобиль, на котором пытались скрыться преступники, но потерпели аварию. Автомобиль врезался в мусорный бак и вышел из строя. Преступников трое. Они пытались удрать, одного мы взяли. Второй в машине, у него что-то типа охотничьего ружья. Он ранил патрульного.
– Ранение серьезное? – спросила Амелия Закс.
– Поверхностное.
– Третий преступник?
– Засел в квартире на первом этаже. – Кивок на дом. – Взял в заложницы беременную женщину.
Закс заметила на груди коллеги бирку с фамилией и спросила:
– Где наши, Уилкинс?
Молодой человек указал на двух полицейских, пригнувшихся за стеной в конце пустыря, и сказал:
– Еще двое перед зданием.
Она щелкнула “моторолой” и произнесла:
– Говорит пять-восемь-восемь-пять. Я на месте. Вызываю инспектора.
Ей тут же ответили:
– Говорит капитан семь-четыре. Докладывайте.
– Время десять тринадцать. Место – около дома номер шесть-ноль-пять на улице Деланси. Один из полицейских ранен. Требуется подкрепление, машина “скорой помощи” и ребята из ОЧС. Преступников двое, оба вооружены. Один захватил заложницу, нужен переговорщик.
– Вас понял. Конец связи.
– Переговорщика к дому не доставить, – возразил Уилкинс. – Стрелок все еще в машине.
– Я как раз им сейчас займусь, – ответила Закс.
Она осторожно продвинулась к углу здания и взглянула на автомобиль. Дверцы машины были распахнуты, внутри сидел тощий мужчина с ружьем.
– Эй, – крикнула она, – вы окружены. Если не бросите оружие, открываем огонь. Живо!
Тот пригнулся и прицелился в ее сторону. Она нырнула за укрытие и вызвала подмогу.
Полицейские начали выдвигаться с флангов. Один сообщил:
– С моего места его можно достать. Стрелять?
– Погодите. – Она крикнула: – Эй, в машине. Даем десять секунд и открываем огонь. Бросайте оружие. – Она передала по рации двум полицейским: – Дайте ему двадцать секунд. Затем стреляйте на поражение.
На исходе десятой секунды мужчина бросил ружье и вылез из машины с поднятыми руками.
Уилкинс защелкнул на нем наручники и обыскал.
– Тот, в доме, ваш дружок, кто он? – спросила Закс.
– Я не обязан вам отвечать…
– Ну что ж, пошли, – приказала она.
Мужчина вздохнул – и заговорил. Закс стала записывать.
Затрещала “моторола”. Прибыли переговорщик и команда из ОЧС. Закс отдала Уилкинсу свои заметки:
– Передайте переговорщику.
Из-за угла появился капитан-инспектор. Он улыбался:
– Спецотряд освободил женщину, она в целости и сохранности. Взяли троих. С раненым полицейским все обойдется.
Закс окинула взглядом участок, где впритык к мусорному баку стояла машина преступников, и, приглядевшись, спросила Уилкинса:
– Вы говорили, преступников трое?
– Так сообщили из ювелирного магазина, который они ограбили.
– Посмотрите на машину, – возразила Закс.
Все четыре дверцы были распахнуты. Значит, пытались скрыться четверо.
Она пригнулась и навела пистолет на единственное место, где преступник мог спрятаться, – тупичок за мусорным баком. Там что-то шевельнулось, она крикнула:
– Бросьте оружие!
Все пригнулись. Из-за машины выскочил мужчина с пистолетом и ринулся к улице. Закс прицелилась ему в грудь:
– Бросить оружие!
Тот замедлил бег и… рассмеялся. А потом покачал головой в восхищении и не спеша направился к группе коллег-полицейских у дома. Другой “преступник”, тот, что сидел в машине, повернулся спиной, чтобы с него сняли наручники.
К ним подошла “заложница” – ее роль сыграла латиноамериканка-полицейский:
– Здорово справилась, Амелия.
Закс хранила серьезную мину, хотя была довольна. Она ощущала себя студенткой, сдавшей на “отлично” важный экзамен.
Так оно, в сущности, и было.
Амелия Закс поставила перед собой цель. Ее отец Герман всю жизнь проработал в полиции участковым патрульным. Закс дослужилась до такого же чина, но после 11 сентября решила, что может сделать для своего города больше, и подала рапорт о повышении ее в сержанты-детективы.
Закс не просто хотелось стать детективом, что, в сущности, было другой специализацией. Ей было нужно звание. В Полицейском управлении Нью-Йорка, ПУНе, становятся детективами благодаря заслугам и опыту, но, чтобы получить сержанта, соискателю приходится сдать три нелегких экзамена – письменный, устный и боевой, который Закс только что одолела.
Капитан – ветеран с тихим голосом – зафиксировал в записной книжке ее действия.
– Ну что ж, – сказал он, – мы запишем свои выводы и приложим к отчету. Но мне хотелось бы сказать вам пару слов лично. – Он заглянул в записную книжку. – Вы безукоризненно оценили степень угрозы для полицейских и гражданских лиц. Своевременно запросили подкрепление. Полицейских расставили так, чтобы не рисковать людьми и в то же время лишить преступников возможности побега. А то, что вы получили от задержанного сведения, необходимые для ведения переговоров с захватившим заложницу, было просто отлично. Ну и наконец, мы никак не думали, что вы догадаетесь о спрятавшемся преступнике. – Он улыбнулся. – Письменный и устный вы уже сдали?
– Так точно, сэр. Результаты должны прийти со дня на день.
И это называют училищем?
Амелия Закс шла по полутемному коридору, катя за собой большой черный кофр со всем, что требуется для обследования места преступления. В углах под потолком собралась паутина, со стен свисали хлопья облупившейся зеленой краски. Как можно заниматься здесь музыкой?
У двойных дверей в конце коридора стояли шесть полицейских. Лон Селлитто в своем мятом костюме разговаривал с охранником. За открытыми дверями Закс различила светлое пятно – жертву.
Закс осмотрела лежавшую лицом кверху молодую блондинку. Ее живот выгнулся вперед, так как скованные наручниками руки были заведены за спину. Закс отметила у нее на шее глубокие рубцы от веревки.
Патрульные – Францискович и Аусонио – подробно изложили события: они обнаружили убийцу – произошла вспышка – он исчез – забаррикадировал дверь. Затем как в воздухе растворился.
– Он утверждал, будто захватил заложницу?
– Мы думаем, он блефовал, – предположила Аусонио.
– Кто жертва?
– Светлана Расникова, двадцать четыре года, студентка.
Селлитто отвлекся от разговора с охранником и сообщил:
– Беддинг и Сол опрашивают всех, кто был тут утром.
Закс кивнула на убитую:
– Кто к ней подходил?
– Патрульные, – ответил Селлитто, – потом два санитара и двое из ОЧС. Сделали, что нужно, и сразу ушли.
– Ну что ж, – сказала Закс. – А свидетели есть?
– В коридоре находился уборщик, – ответила Аусонио.
– Но он ничего не видел, – добавила Францискович.
– Мне все равно нужно посмотреть на подошвы его ботинок, чтобы сравнить со следами, – сказала Закс. – Не могла бы одна из вас за ним сходить?
– Конечно, – сказала Аусонио и ушла.
Закс извлекла из черного кофра белый синтетический комбинезон, облачилась в него и натянула на голову капюшон. Такие комбинезоны выдавались в ПУНе всем криминалистам, чтобы осыпающиеся частицы – волосы, чешуйки кожи, посторонние элементы – не нарушали картину места преступления. Комбинезон был с сапогами, но она все равно сделала то, чего неизменно требовал Райм, – обмотала подошвы резиновой лентой, чтобы не спутать свои отпечатки с отпечатками преступника и жертвы.
Надев наушники и закрепив микрофон, она подключила мобильный и уже через пару секунд услышала низкий голос Линкольна Райма:
– Закс, это ты?
– Угу. В точности как ты говорил: его загнали в угол и он испарился.
Райм усмехнулся:
– А теперь они хотят, чтобы мы его отыскали.
Лаборант принес высокие лампы на треногах, Закс расставила их в коридоре и включила.
Рядом с трупом валялся стаканчик из-под кофе, ноты, футляр и деталь флейты, которую та, судя по всему, собирала, когда убийца набросил ей на шею веревку.
– Работаю с телом, Райм, – сообщила Закс, снимая труп цифровой камерой.
– Продолжай.
– Убитая лежит на спине, но, когда патрульные ее обнаружили, она лежала на животе. Ее перевернули – пытались реанимировать. Следы на теле говорят об удушении. – Закс осторожно перевернула женщину лицом вниз. – На запястьях – наручники “Дарби”, давно вышедшие из употребления. Часы разбиты. Показывают восемь утра. Вряд ли это случайность. Зачем было их разбивать?
Лентой на вращающемся цилиндре она собрала мельчайшие улики и поместила их в специальный пакет, затем, использовав расческу и маникюрные ножницы из специального набора, взяла у женщины образцы волос и соскобы из-под ногтей и сообщила:
– Сейчас пройдусь по сетке.
Термин “ходить по сетке” принадлежал Линкольну Райму, он обозначал его любимый метод осмотра места преступления: проутюжить каждый участок взад-вперед сначала вдоль, затем – поперек.
Закс занялась осмотром – выискивала и собирала мелкие частицы на ленту, делала электростатические отпечатки следов и фотоснимки.
– Ну вот, я что-то нашла, – сообщила она Райму минуту спустя. – Примерно в четырех с половиной метрах от тела. Кусок черной ткани. Шелк. То есть похоже на шелк.
– Любопытно, – задумчиво протянул Райм. – Что бы это значило?
В коридоре больше ничего не было, и она перешла в репетиционный зал.
– Странное дело, Райм… Стулья лежат на полу, а к ним привязан обгорелый шнур. И еще, по-моему, фитили. Пахнет нитратом и сгоревшей серой. В рапорте говорится, что он стрелял. А, понятно. Маленькая серая петарда. Может, ее патрульные и приняли за выстрел… Погоди, тут что-то еще. Небольшая зеленая плата с динамиком. Сантиметров примерно пять на двенадцать.