– Приветствую вас, дамы и господа. Добро пожаловать в цирк “Фантастик”. Вас ожидает чудесное представление. Для начала я прошу вас немного потерпеть. Мы приготовили для вас особенный номер на воздухе за шатром. Прошу вас сохранить билеты и выйти в Центральный парк.
Публика недоуменно загудела.
– Итак, нижние ряды выходят первыми, сохраняя порядок.
Под куполом зажегся свет. Зрители вставали и, переговариваясь, тянулись к выходам – в безопасность.
Когда сработает взрывной механизм? Вероятно, еще не сейчас. Уэйр подождет, пока опоздавшие займут места, чтобы жертв было больше. Часы показывали десять минут третьего.
Широко улыбаясь, Кадески не уставал повторять зрителям, какой восхитительный номер ждет их в парке. Его прервала внезапно зазвучавшая музыка. Он поднял глаза к оркестру. Музыканты ушли, как было приказано, но капельмейстер, ветеран цирка, поставил запись гимна.
10
Малерих, одетый в униформу коридорного – почти точную копию той, что носила обслуга гостиницы “Ланхем армс”, – шел по коридору пятнадцатого этажа с подносом, на котором стояли блюдо под крышкой и вазочка с большим красным тюльпаном.
От других коридорных его отличало только одно: под высокой крышкой на блюде были не яйца-пашот “Бенедикт”, а заряженный автоматический пистолет “беретта” и кожаный мешочек с отмычками и другими инструментами.
Он миновал окно, в котором виднелся кусочек зелени – участок Центрального парка, и подумал, какая сейчас, должно быть, царит суматоха под белым шатром цирка “Фантастик”. Последние несколько дней он подбрасывал “ключи” полиции, привлекая к нему внимание.
Или правильнее сказать – отвлекая.
Полиция, понятное дело, будет из кожи вон лезть, разыскивая бутылку с зажигательной смесью. Но бутылки-то нет.
В конце коридора Малерих, убедившись, что он один, быстро опустил поднос на пол у двери, снял крышку и сунул пистолет с мешочком в карман на молнии.
Он мигом отвинтил металлический крепитель и поднял окно. Подтянулся на крепких руках, взлетел на подоконник и осторожно ступил на карниз шириной в полметра в сорока с лишним метрах над землей.
Он двигался по карнизу легко, словно по тротуару. Пройдя метров пятнадцать, он дошел до угла и остановился, разглядывая соседнее здание.
Жилое здание на Восточной Семьдесят пятой улице не имело карнизов, но было оборудовано пожарной лестницей. Малериха отделял от нее глубокий колодец шириной чуть меньше двух метров. Он разбежался и, без труда допрыгнув, перекинул тело через перила.
Поднявшись на два пролета, он остановился перед окном семнадцатого этажа. Выложил на оконный карниз пистолет и мешочек и освободился от униформы, под которой оказались серый костюм, белая рубашка и галстук. Пистолет он засунул за пояс, открыл отмычкой оконный замок и спрыгнул внутрь.
Пройдя по коридору, он нашел нужную квартиру. Простой замок занял у него три секунды, замок с засовом – пять. Через миг он оказался в квартире и тихо закрыл за собой дверь.
Он сориентировался, стоя в прихожей. На стенах висели семейные фотографии, в глаза бросалась написанная неумелой детской рукой акварель – вид Нью-Йорка. Подписана “Крисси”. Маленькая художница была дочерью заместителя окружного прокурора Чарлза Грейди.
Человека, в чью квартиру проник Малерих. Человека, за убийство которого ему должны были заплатить сто тысяч долларов.
Лента с записью духового оркестра кончилась, Эдвард Кадески вышел из шатра.
Саперная команда и дюжина пожарных прочесали все помещение и не обнаружили никаких признаков зажигательного устройства. Кое-кто из зрителей, наблюдая за работой саперов, догадался, что им грозила серьезная опасность и только выдержка и находчивость Кадески предотвратили панику. Его наградили аплодисментами, которые он скромно принял, обходя публику и своих служащих.
Закс, прибывшая на место с самыми первыми полицейскими, нахмурилась. Неужели ошиблись? Наводки были яснее ясного. Райм, склонный смело истолковывать доказательства, подчас ошибался. Но в случае с Фокусником все улики складывались в цельную картину и указывали на цирк “Фантастик” как на бесспорную цель.
Она задалась вопросом, знает ли Райм, что никаких бомб не нашли. Сняв с ремня “моторолу”, она отправилась искать тихое место, чтобы с ним связаться.
Малерих замер, прислушиваясь к голосам, доносившимся из гостиной и кухни.
Он еще раньше позаботился о том, чтобы телохранители Грейди, чего доброго, не запаниковали и не пристрелили его на месте. Две недели назад за обедом в “Риверсайд инн” в Бедфорд-Джанкшен он изложил свой план бойцам народной милиции с севера штата. Малерих решил, что будет лучше, если кто-то совершит покушение на обвинителя еще до того, как он проникнет в его квартиру. По его плану, первое покушение должно было кончиться неудачей. Он просчитал, что поимка несостоявшегося убийцы ослабит бдительность охранников Грейди.
Бесшумно скользя по прихожей, Малерих повесил на шею фальшивый жетон сотрудника ПУНа – тот самый, которым помахал перед носом полицейских у цирка “Фантастик”, когда отправил их по домам. Он посмотрел в зеркало. Да, он вошел в роль и выглядел именно так, как положено детективу.
А сейчас, почтеннейшая публика, начнется самое настоящее представление.
Малерих вошел в гостиную.
– Ну, как тут дела? – спросил мужчина в сером костюме, и детектив Луис Мартинес вздрогнул от неожиданности. Мартинес сидел на диване перед телевизором с воскресным выпуском “Нью-Йорк таймс”. Он глянул на жетон и служебное удостоверение вновь прибывшего.
– Пришел меня сменить?
– Точно. Где мистер Грейди?
– На кухне. Что-то я тебя не знаю.
– Я Джо Дэвид. Заступаю здесь в первый раз. Назначен в телохранители.
По телевидению пошла громкая реклама.
– Извини, не расслышал, – сказал Луис. – Значит, говоришь, в первый раз?
– Точно.
– А может, заодно и в последний?
Рослый детектив вскочил, уронив газету, выхватил “глок”, наставил на того, кто, как он знал, был Эрихом Уэйром, и крикнул:
– Он здесь! В квартире – в гостиной!
Ждавшие на кухне Белл и Лон Селлитто ворвались через другую дверь, схватили Уэйра за руки и вытащили у него из-за ремня пистолет.
– На пол, живо! – крикнул Селлитто, тыча в него пистолетом. – Откуда он, черт возьми, появился?
– Ей-богу, он проник в квартиру. Как – не представляю, – сообщил Белл по переговорному устройству.
Из коридора вбежали два полицейских в форме.
– Он, похоже, взломал окно, – сказал один из них, – то, что выходит на пожарную лестницу.
Белл посмотрел на Уэйра:
– Прыгнул с карниза на “Ланхеме”?
Уэйр промолчал, но ответ и так был ясен.
Селлитто натянул перчатки и охлопал его с ног до головы. При досмотре были обнаружены орудия взлома и мелкая бутафория. Самой непостижимой находкой оказались плотно приклеенные искусственные кончики пальцев. Селлитто их сорвал и положил в целлофановый пакетик. Не будь ситуация такой напряженной, они бы над этим посмеялись.
– Документы? – поинтересовался Белл.
Селлитто отрицательно покачал головой и ответил:
– Магазин “Мир игрушек”.
Имелись в виду грубо сработанные фальшивки – жетон и служебное удостоверение ПУНа.
Уэйр бросил через дверь взгляд в кухню. Там никого не было.
– Никого из Грейди там нет, – заметил Белл как о чем-то само собой разумеющемся.
Уэйр закрыл глаза и спросил:
– Каким образом? Как вы меня вычислили?
– Знаешь что? – сказал Селлитто. – Есть один человек, который с удовольствием лично ответит на этот вопрос. К нему мы сейчас и поедем.
Оглядев стоящего в дверях убийцу в наручниках, Линкольн Райм произнес:
– С возвращением!
– Но… как же, ведь был пожар.
– Увы, мы сорвали ваше представление, – холодно ответил Райм. – От меня вы все-таки не ушли, Уэйр.
– У меня теперь другое имя, – прошипел тот.
Райм вспомнил слова психолога Терри Добинса о том, что огонь убил прежнего Уэйра и тот стал другим человеком.
– Какое же?
– Это знаем только я и моя публика.
Ну, разумеется, “почтеннейшая публика”.
Закованный в двойные наручники, Уэйр в сером костюме делового человека выглядел потерянным и жалким. На нем не было парика, как вечером накануне, его настоящие волосы были длинные, густые и светло-русые.
– Как вы меня вычислили? – просипел он. – Я отправил вас…
– В цирк “Фантастик”? Верно. – Райм любил поболтать, когда оказывался умнее преступника. – То есть вы отвлекли нас на цирк. Я сопоставил улики, и дело показалось мне слишком уж очевидным.
– Очевидным? – Уэйр закашлялся.
– Когда все помчались в цирк искать бомбу с горючей смесью, у меня возникло чувство, что некоторые улики были специально подброшены. На ботинках – вы оставили их в квартире второй жертвы – нашли фрагменты собачьей шерсти и растений, характерных для Центрального парка. А ваши вчерашние разглагольствования про пожар… – Райм взглянул на Кару: – Словесное отвлечение, так, Кара?
– Угу, – сказала она, насыпая сахар в кофе.
– Но я же хотел вас убить, – просипел Уэйр. – Если бы я вам рассказал что-то, чтобы сбить полицию с толку, вы были бы нужны мне живым.
Райм рассмеялся:
– Вы отнюдь не пытались меня убить. Просто хотели, чтобы я вам поверил. Устроив у меня в спальне пожар, вы первым делом выбежали на улицу и позвонили по 911. Я проверил в диспетчерской. Звонивший сказал, что видит пламя из телефонной будки. Но будка-то – за углом, окна спальни из нее не видны.
Уэйр закрыл глаза и покачал головой.
Райм уперся взглядом в доску с доказательствами:
– Все ваши жертвы по роду занятий или увлечений ассоциируются с цирком – музыкантша, гример, наездница. Методы убийств тоже были заимствованы из цирковых номеров. Но если бы вы и в самом деле хотели уничтожить Кадески, вы бы нас увели от цирка, а не привели к нему. Стало быть, вы уводили нас от чего-то другого. От чего? На третьем месте преступления, у реки, мы вас застигли врасплох, и вы скрылись, бросив ветровку с карточкой прессы и гостиничной карточкой-ключом в кармане. Эти наводки не могли быть подброшены.