Исчезнувший — страница 22 из 30

Зал постепенно заполнялся. Она подумала, много ли будет народу, хотя на самом деле это не имело значения. Кара была уверена, что все у нее получится, и в эти последние минуты перед началом представления не размышляла о трюках, а просто смотрела на публику и наслаждалась мгновениями душевного покоя.

В самом начале пятого прибыл последний зритель. Скажи ей кто-то, что этот человек появится на ее представлении, она бы ни в жизнь не поверила.


– Тут можно проехать, – сухо сказал Райм Тому и Закс, направив блестящее инвалидное кресло в проход между рядами в “Зеркалах и дыме”. Он остановился на полпути к сцене. Оглядывая убогое помещение, он заметил, что на него смотрит полная чернокожая женщина. Она медленно встала, подошла и села рядом с Закс. Не те ли они полицейские, о которых ей говорила Кара, осведомилась она. Те самые, ответил он. Так они познакомились.

Ее звали Джайнин, она работала медсестрой в интернате, где находилась мать Кары.

– Кара мне говорила, что ее мать больна, – сказал Райм. – Ей не лучше?

– Немного лучше.

Райм почуял, что здесь все не так просто, однако Джайнин дала ему понять своим тоном, что ей не пристало делиться с посторонними конфиденциальными сведениями о подопечных.

Светильники потускнели, зрители замолкли.

На сцену поднялся седой мужчина. Несмотря на убогую обстановку, он был в хорошо сшитом костюме и выглядел весьма презентабельно.

Ага, заключил Райм, это и есть наводящий на Кару ужас наставник Дэвид Бальзак. Тот не назвался – просто окинул зал взглядом и произнес:

– Сегодня, дамы и господа, я рад представить одну из моих многообещающих учениц. Она покажет номера, мало кому известные вне круга иллюзионистов. Дамы и господа… Кара!

На сцену вышла девушка в трико с вырезом в форме полумесяца на груди. Поверх трико была наброшена блестящая тонкая ткань – наподобие полупрозрачной римской тоги. Девушка двигалась с изяществом балерины. Она выдержала паузу, медленно обводя публику взглядом, и произнесла мелодраматическим тоном:

– Превращение. Превращение. Как оно нас завораживает. Алхимия – превращение свинца и олова в золото.

Она подняла серебряную монетку, сжала ладонь, разжала – монетка стала золотой. Подбросила монетку в воздух, и та разлетелась дождем золотых конфетти.

Зрители захлопали и довольно зашушукались.

Кара снова окинула публику серьезным взглядом:

– Есть одна книга, тысячу лет назад ее написал римский поэт Овидий. Она называется “Метаморфозы, или Превращения”. Например, гусеница превращается в…

Она раскрыла ладонь, и выпорхнула бабочка.

– “Метаморфозы”, – продолжала Кара, – книга о превращениях. О том, как люди превращаются в других людей, в животных, растения, предметы. Одни истории Овидия трагичны, другие увлекательны, но все они имеют одно общее. – Пауза. А потом Кара воскликнула: – Волшебство!

Вспышка света, клуб дыма – и она исчезла.

Целых сорок минут Кара демонстрировала занимательные фокусы на сюжеты из Овидия. Ее наградили продолжительными аплодисментами, она откланялась. Минут через пять она вышла уже в джинсах и белой блузке и спустилась в зал поздороваться со знакомыми.

Закс и Том ей кивнули, она подошла.

– Привет, как здорово, что вы пришли. Вот уж кого не ждала.

– Что можно сказать? – развела руками Закс. – Изумительно.

– Великолепно, – поддержал Райм.

– Кара, вам непременно надо устроиться в цирк “Фантастик”, – сказала Закс.

Девушка рассмеялась, но ничего не ответила.

– Нет, я серьезно, – настаивала Закс. – Вы настоящий профессионал.

Райм понял, что Каре не хочется говорить на эту тему.

– Давайте чего-нибудь поедим, – предложил Том. – Умираю – хочу есть. Джайнин, и вы с нами.

Медсестра предложила пойти в ресторанчик у “Джефферсон-маркет”.

Но Кара отказалась, заявив, что ей нужно остаться и поработать над трюками, которые не совсем удались. На прощание она обняла Закс, и они обменялись телефонными номерами, обещав звонить друг другу. Райм еще раз поблагодарил Кару:

– Без вас мы бы не взяли Фокусника.

– Приедем навестить вас в Лас-Вегасе, – сказал Том.

Райм направил кресло к выходу и заметил, что Бальзак за ним наблюдает. Затем иллюзионист повернулся к Каре. В его присутствии она мигом стала совсем другой – застенчивой и робкой.

Метаморфоза, подумал Райм.


В Склепах двое полицейских из УПРИУ – Управления исправительных учреждений – вели заключенного, крепко держа его за руки. Тот с огромным трудом переступал скованными ногами.

Не такой уж он страшный, подумала Линда Уэллес. Она не понимала, почему вокруг этого Уэйра столько шумихи.

“Не сводите глаз с его рук. Не снимайте кандалы”. Но обвиняемый выглядел подавленным и усталым, задыхался при ходьбе. Она заметила, что у него что-то с руками и шеей. Рубец на рубце. Огонь или ожог от кипящего масла. Подумав, как ему было больно, она передернулась.

Несмотря на опасения детектива Селлитто, дактилоскопия и фотографирование прошли гладко. Уэллес и дюжий полицейский Хэнк Гершем крепко взяли заключенного за руки с обеих сторон и повели по длинному коридору в приемник.

Через руки Уэллес прошли тысячи заключенных, и она считала, что за это время научилась не реагировать на их мольбы и протесты. Но что-то в Уэйре непонятным образом растрогало. Может, он и впрямь невиновен. Он совсем не походил на убийцу.

Уэйр поморщился, и она чуть ослабила хватку.

Через миг он застонал и навалился на Уэллес.

– Судорога, – выдохнул он. – Больно. Оковы!

Левая нога у него выпрямилась и задрожала.

– Снимем железки? – предложил напарник Уэллес.

Та помедлила и сказала:

– Нет, уложим на пол.

Они осторожно опустили Уэйра, и Уэллес принялась растирать его ногу. Тут она заметила, что его заведенные за спину скованные руки скользнули вбок, туда, где сползшие брюки открывали кожу. Он пальцами оторвал кусочек лейкопластыря и – что такое? Порез?

Он ладонью ударил ее в нос, сломав хрящ.

Ключ! В складке кожи он прятал ключик или отмычку.

Напарник бросился ей на помощь, но Уэйр оказался проворней – мигом вскочил и заехал тому локтем в горло. Полицейский рухнул, хватая ртом воздух. Уэйр вцепился в рукоятку пистолета Уэллес и попытался выдернуть его из кобуры. Она обеими руками схватилась за кобуру, давясь кровью из сломанного носа.

– На помощь! – крикнула она, захлебываясь кровью. – Помогите!

Уэйру удалось вытащить пистолет, но она изо всех сил вцепилась ему в запястья. Дверь в конце коридора распахнулась, кто-то бросился на выручку, однако коридор казался Уэллес бесконечным, а Уэйр тем временем завладел положением. Они покатились по полу, она видела его глаза совсем рядом, дуло пистолета медленно поворачивалось на нее.

Черта с два, подумала Уэллес, разозлившись. Она уперлась ногами в стену и изо всех сил оттолкнулась. Уэйр повалился навзничь, она очутилась сверху.

Пистолет выстрелил с оглушительным грохотом.

До Уэллес дошло, что схватка за оружие кончилась. Пистолет был у нее в руке. Она вскочила на ноги.

Пуля вошла заключенному в висок, оставив на выходе страшную дыру. Стена у него за спиной была забрызгана кровью, к ней прилипли кусочки мозга и кости. Уэйр лежал на спине, уставившись в потолок остекленевшим взглядом. По виску у него сочилась кровь.

Уэллес содрогнулась.

– Что же я натворила! – простонала она. – Да помогите же ему!

Она упала на колени перед телом.

– Констебл готов поделиться информацией, – проговорил в трубку адвокат.

– А, так он у нас поиграл в сыщика? – сухо, но без всякого сарказма спросил Чарлз Грейди. Обвинитель ничего не имел против Джозефа Рота, который сумел не запятнать себя грязью, что буквально стекала с его клиентов, а с прокуратурой и полицейскими держался честно и уважительно.

– Несколько раз звонил в Кантон-Фолз. Похоже, кое-кто из состоявших раньше в Собрании патриотов свернул не на ту дорогу.

– Он знает, что я не отпущу его безнаказанным, – сказал Грейди.

– Это он понимает, Чарлз.

– Вы знаете, что Уэйр мертв?

– Да. Я и в самом деле считаю, что Эндрю не связан с покушениями на вас. Он хочет поговорить с вами с глазу на глаз. Когда сможете зайти к нему?

– Через полчаса. Выезжаю прямо сейчас.

Грейди повесил трубку.

Его телохранитель Луис сказал:

– Еду с вами.

После смерти Уэйра Лон Селлитто сократил охрану до одного человека.

– Нет, оставайтесь с моей семьей, Луис. Так мне будет спокойнее.


Закс в своем побитом “камаро” остановилась у здания уголовного суда, вышла и кивнула сотрудникам выездной бригады, стоявшим у фургона МСО.

– Где место происшествия?

– Первый этаж, задняя часть. Коридор в приемное отделение.

– Чье оружие?

– Линды Уэллес из УПРИУ. Уэйр сломал ей нос.

Случайный выстрел полицейского при попытке воспрепятствовать побегу? Обычное дело. Однако убийство произошло, и теперь в Комиссию по расследованию случаев применения огнестрельного оружия требовалось представить отчет по всей форме.

Охранник проверил у бригады служебные удостоверения и провел к закрытой двери с желтой лентой поперек. Детектив расспрашивал женщину в полицейской форме с бумажными салфетками в носу.

Закс назвалась, объяснив, что будет обследовать место происшествия, и попросила Линду Уэллес рассказать о случившемся.

Та прерывающимся голосом сообщила, что они шли после дактилоскопии в приемник и подследственный каким-то образом отомкнул наручники.

– За две, от силы за три секунды. Раз – и уже расстегнуты. У него была то ли отмычка, то ли ключ.

– В кармане? – нахмурилась Закс.

– Нет, на ноге. У него под пластырем был надрез на коже. Затем он выхватил мой пистолет. Я пыталась взять ситуацию под контроль, но не смогла. Пистолет выстрелил, хоть я и не думала жать на спуск.

Контроль… ситуация. Такими словами она, вероятно, стремилась заглушить в себе чувство вины. В ПУНе женщины высоко держали планку, зато переживали проколы тяжелее мужчин.