Констебл встал, подошел к двери и выглянул в коридор. Охранники не догадывались о том, что произошло. Ему пришло в голову, что не помешает обзавестись оружием. Он вытащил у адвоката из кармана рубашки карандаш в металлическом корпусе. Острый наконечник вполне мог заменить клинок.
Затем он сел напротив Рота и стал ждать, размышляя о плане Уэйра. Уэйр создал настоящий шедевр. Для начала он исподволь внушает полиции, что существует заговор убить Грейди. После этого копам нет дела ни до чего другого, скажем, до подготовки побега. Уэйр позволяет себя поймать, пытаясь якобы убить Грейди, и его отправляют в тюрьму.
От Констебла тем временем тоже требовалось устроить отвлечение. Ему предстояло обезоружить тюремщиков, постоянно твердя о своей невиновности и завоевав их расположение, и этим вечером заманить Грейди в здание суда обещанием заложить других заговорщиков.
Когда Грейди подъедет, Хоббс Уэнтворт попытается его убить, но важнее то, что он отвлечет внимание полицейских. Вот тут-то Уэйр, разыгравший свою гибель и свободно разгуливающий теперь по тюрьме, проберется к нему и освободит Констебла.
Констебл гадал, как они выберутся из здания, когда услышал – точно по расписанию – отчетливый писк внешней двери.
Вот он – путь на свободу!
Дверь распахнулась. На какую-то долю секунды он подумал: поразительно! Уэйр ухитрился перевоплотиться в женщину.
Но потом он узнал в ней рыжую женщину-полицейского, которая накануне была тут с Беллом.
– Есть пострадавший, – крикнула она, взглянув на Рота. – Вызвать ОЧС!
У нее за спиной один охранник схватился за телефон, другой нажал на стене красную кнопку – и взвыла сирена.
Что происходит? Где Уэйр?
Констебл глянул на женщину и заметил у нее в руке баллончик с перечным газом. Он мигом сориентировался и, схватившись за живот, простонал:
– Меня пырнули ножом.
Женщина нахмурилась и обвела комнату взглядом. Констебл осел на пол, решив ткнуть ее карандашом в лицо, как только она приблизится. Уэйр наверняка уже рядом.
– Что с адвокатом? – спросила женщина. – Его тоже пырнули?
– Да! Чернокожий из заключенных. Обозвал меня расистом.
Констебл уронил голову, однако почувствовал, что женщина приближается.
Еще немного, ну давай же, подойди поближе…
Он поднял глаза, высматривая, куда ударить.
И уперся взглядом в форсунку баллончика. Струя газа ударила ему прямо в лицо. Он завизжал.
Закс заметила у него в кулаке оружие и, пустив ему в лицо газ, с удовольствием слушала, как гнусный расист визжит, словно недорезанная свинья.
Два охранника с третьего этажа грубо выволокли заключенного из комнаты.
Джозеф Рот дышал, но был без сознания и с тяжелыми травмами. Им занялись прибывшие медики из ОЧС.
Закс вышла позвонить Райму. Доложив о случившемся, она прибавила:
– Райм, Констебл его ждал.
– Кого, Уэйра?
– Я так считаю. Он удивился, когда я появилась в дверях. Сразу было понятно, что он кого-то ждет.
– Значит, Уэйр задумал вызволить Констебла?
– Мне так кажется.
– Проклятое отвлечение, – пробормотал он. – Заставил нас всех заниматься заговором против Грейди. – И добавил: – Хотя отвлечением может быть и побег Констебла, а на самом деле цель Уэйра – убить Грейди.
Закс подумала и согласилась:
– Тоже подходит.
– Никаких признаков Уэйра?
– Никаких. Продолжаю искать.
Роуленд Белл благополучно доставил Чарлза Грейди в его квартиру. Там собирали вещи, готовясь перебираться в надежное помещение.
Заверещал сотовый. Звонил Райм:
– У вас все под контролем?
– Да. А что с адвокатом?
– С Ротом? Будет жить. Но отделал он его основательно. Я все еще изучаю вещдоки, которые нашла Амелия.
– Думаю, Уэйр испробует другой способ вытащить Констебла, – заметил Белл.
Закончив разговор, Райм вернулся к доске с уликами.
Как собирается действовать несравненный иллюзионист Эрих Уэйр?
Киллер Хоббс Уэнтворт был мертв, а Грейди и его семья находились в безопасности. Констебл, несомненно, готовился сбежать из комнаты для посещений, однако Уэйр не предпринял ни одной явной попытки его освободить. По видимости замыслы Уэйра терпели крах.
Но Райм не мог принять столь очевидные выводы. Он начинал склоняться к предположению Белла, что вскоре произойдет еще одна попытка освободить Констебла.
А может быть, убить собирались Констебла, чтобы тот не успел дать показания.
Райма охватило уныние. Он давно смирился с тем, что в его состоянии ему уже не дано задержать преступника своими руками. Но он мог хотя бы перехитрить тех, кого преследовал.
А вот Фокусника перехитрить не получалось.
Закс, Селлитто и ОЧС прочесывали Центр предварительного заключения и здание суда. Кара дожидалась Кадески в цирке “Фантастик”. Том звонил Китингу и Лоуссеру, бывшим ассистентам убийцы, – узнать, не связывался ли он с ними еще раз. Выделенная ФБР группа криминалистов обшаривала административное здание, где Хоббс Уэнтворт погиб от собственной пули, а в вашингтонской лаборатории ФБР все еще разбирались с волокнами и краской кровавого цвета, найденными Закс.
Что еще мог сделать Райм? Только одно.
Он стал ходить по сетке.
Поиск начался в тюремном приемнике и повел по извилистым коридорам, залитым зеленоватым призрачным светом люминесцентных ламп. Огибая углы, заглядывая в подсобки и бойлерные, Райм пытался идти по следам – и мыслям – Эриха Уэйра.
Поиск, разумеется, велся с закрытыми глазами, в голове Райма. Однако предаваться воображаемому поиску казалось ему естественным – ведь он стремился найти Исчезнувшего.
Светофор поменялся на зеленый, и Малерих осторожно увеличил скорость: движение в этот воскресный вечер было оживленное.
Лавируя в потоке машин, он с удовольствием представлял себе растерянность и панику Констебла, когда тот, сидя у тела своего адвоката, ждал, что явится Уэйр и выведет его из тюрьмы. Ждал – и не дождался.
Суд пойдет своим чередом, но Эндрю Констебл, запутавшийся, как и все остальные, так никогда и не узнает, как его использовали.
То, что происходило в два последних дня, почтеннейшая публика, – это грандиозное представление, которое демонстрирует совершенную комбинацию физического и психологического отвлечения.
Физическое – направить полицию в квартиру Чарлза Грейди и в Центр предварительного заключения.
Психологическое – переключить подозрения с подлинной цели Малериха на мотивы, которые, как считал Линкольн Райм, он вычислил: заказное убийство Грейди и организация побега Эндрю Констебла.
Наводки, что Малерих так нарочито подбрасывал, – нападение на трех жертв, якобы символизировавших для него цирковых артистов, с использованием механики цирковых трюков; ботинок с собачьей шерстью и крупицами почвы (указание на Центральный парк); намеки на пожар в Огайо и привязка к цирку “Фантастик”… Все эти “наводки” убедили полицию в том, что на самом деле он не собирался мстить Кадески, поскольку, как заявил ему Линкольн Райм, вывод о мести был слишком уж очевиден. Значит, у него не могло не быть другой цели.
Но другой цели у него не было.
И вот, одетый в форму санитара, он въехал на машине “скорой помощи” через служебный вход под шатер цирка “Фантастик”.
Остановив машину под подмостками, на которых располагались ложи, он вышел и запер дверцу. После дневной тревоги стоявшая на этом месте “скорая помощь” выглядела совершенно естественно.
Полюбуйтесь, почтеннейшая публика, на своего иллюзиониста – он посреди сцены, но вы его не видите.
Он – Исчезнувший, невидимка, но он здесь.
“Скорая помощь” была, конечно, ненастоящей. В машине стояли двенадцать пластмассовых бочек с бензином, всего 2650 литров. К бочкам был прикреплен несложный запал. Скоро бензин вспыхнет от искры, и лавина огня обрушится на две с лишним тысячи зрителей.
И на Эдварда Кадески.
Помните, Райм, наш разговор? Мои слова были всего лишь трепом. Кадески с его цирком “Фантастик” уничтожил меня как личность, а теперь я уничтожу его. Месть – это и есть моя цель.
Семьи, парочки, дети рассаживались на свои места, постепенно превращаясь из отдельных людей в массу, которую называют публикой.
Кара отвернулась от входа и остановила проходившего мимо охранника:
– Вы не знаете, когда вернется мистер Кадески? У меня к нему важное дело.
Нет, охранник не знал.
Она снова обратила взгляд на залитое огнями пространство под высоким шатром. Впитывала глазами это волшебное зрелище, ощущала напряженное ожидание зала… Она бы отдала все на свете, чтобы в эту минуту самой стоять за кулисами.
На верхней площадке амфитеатра появилась помощница Кадески Кэтрин Танни и поманила Кару:
– Он только что позвонил. У него брали интервью на радио, он задерживается, но скоро приедет. Его ложа вон там, впереди. Не хотите в ней подождать?
Кара утвердительно кивнула, прошла в ложу и села. Волшебное превращение наконец завершилось, в цирке не осталось ни одного свободного места.
Бум. Под куполом раздался громкий глухой удар барабана.
Светильники погасли, погрузив зрителей в темноту.
Толпа разом замолкла.
Бум… бум… бум. Барабан рассыпался размеренной дробью.
Яркий луч прожектора упал на арену, выхватив Арлекина в клетчатом черно-белом трико и полумаске. Арлекин воздел длинный жезл, обвел ряды озорным взглядом и пошел по кругу во главе процессии артистов – других персонажей комедии дель арте, а также эльфов, призраков, чародеев, принцесс и принцев. Одни просто шли, другие пританцовывали, третьи нарочито медленно, словно в подводной съемке, ходили колесом.
Лица в масках, лица в белой, или черной, или серебряной, или золотой краске, лица в сверкающих блестках. Серьезные, царственные, игривые, гротескные.
Парад-алле завораживал, и смысл его был однозначен: все, что происходит за пологом шатра, не имеет здесь, внутри, никакого значения. Сердце бьется в одном ритме с размеренными ударами барабана, душа уже не принадлежит тебе – она унеслась в мир иллюзий вслед за этим магическим шествием.