ть – зачем. Подтереть кровь? Бессмысленно. Единственный ответ, который меня устроил, – вы хотели уничтожить отпечатки пальцев. Но у вас их только что сняли, с какой стати было тревожиться, что их найдут в коридоре? А дело в том, что ваши настоящие отпечатки – совсем не те, что на карточке, ушедшей в архив.
– Как ему это удалось? – поинтересовался Селлитто.
– Амелия нашла в коридоре след свежих чернил. Он остался после снятия отпечатков. Сам по себе след ни о чем не говорит, но существенно то, что чернила совпали с теми, которые были обнаружены в его спортивной сумке у реки. Значит, он имел дело с чернилами для отпечатков до нынешнего дня. Я предположил, что он украл незаполненную карточку и дома сделал на ней отпечатки пальцев Эриха Уэйра. Должно быть, спрятал ее за подкладкой пиджака и, после того как у него самого сняли отпечатки, отвлек лаборанта и подменил карточку. Новую, вероятно, выбросил или спустил в унитаз.
Лоуссер сердито скривился: Райм попал в точку.
– УПРИУ прислало архивную карточку, Мэл ее обработал. Снятые отпечатки принадлежали Уэйру, но непроявленные – Лоуссеру. Отпечатки Лоуссера хранились в базе данных АСОПа с того времени, как ассистента задержали вместе с Уэйром в Нью-Джерси по делу о причинении вреда по неосторожности. Мы также проверили “глок” сотрудницы УПРИУ, она унесла пистолет с собой, так что он не мог протереть рукоятку. И эти отпечатки совпали с отпечатками Лоуссера. Кстати, мы сняли фрагменты и с лезвия. Вы забыли его прихватить.
– Я его не нашел, – буркнул убийца.
– Но Лоуссер, – заметил Селлитто, – должен быть моложе Уэйра.
Райм посмотрел на лицо преступника:
– Морщины – накладка из латекса. Лоуссер на двадцать лет моложе Уэйра, вот и пришлось ему себя старить. Латекс, должно быть, раздражает.
– Привыкаешь.
– Закс, поглядим на его настоящее лицо.
Она отлепила бороду и накладные морщины под глазами и на подбородке. Он оказался много моложе.
– И пальцы тоже, – Райм кивнул на левую руку убийцы.
Чтобы пальцы выглядели сросшимися, он сперва обмотал их бинтом, а затем покрыл толстым слоем латекса.
Райм оглядел убийцу с ног до головы и сказал:
– Преступление исполнено почти безупречно: содеянное однозначно вменялось другому лицу. Мы бы сочли преступником Уэйра, ведь это доказывали отпечатки пальцев. Лоуссер спокойно жил бы себе дальше, а беглец, Уэйр, пропал бы с концами. Исчезнувший – и весь сказ.
– Но тут одна закавыка, – отметил Селлитто. – Он подменил карточки с отпечатками лишь для того, чтобы натравить нас на настоящего Уэйра. Почему он так обошелся со своим наставником?
– Как ты думаешь, Лон, зачем я заставил этих ребят надрываться и тащить меня сюда? – сказал Райм и взглянул на камин. – По-моему, я нашел преступника. – На каминной полке стояли инкрустированная шкатулка и свеча. – Эрих Уэйр, верно? Его прах?
– Верно, – тихо ответил Лоуссер. – Он захотел перед смертью выбраться из ожоговой палаты в Огайо и вернуться домой в Вегас. Я его вытащил и отвез домой. Он прожил еще несколько недель. Я заплатил ночному дежурному в крематории, чтобы тот сжег тело.
– А что с отпечатками? – спросил Райм. – Вы сняли их после его смерти, чтобы сфабриковать фальшивую карту, так?
Утвердительный кивок.
– Значит, вы несколько лет готовились к этому?
– Да! – воскликнул Лоуссер. – Его смерть – словно ожог, который болит, не переставая.
– И все это – только в отместку? За хозяина? – спросил Белл.
– За хозяина? Он был мне больше чем хозяин, – бросил Лоуссер. – Вы не понимаете. Я все время про него думаю. Я, бывало, из-за него волком выл, зато как он меня понимал. Он любил меня. Сделал из меня иллюзиониста. – Он помрачнел. – А потом я его лишился. Из-за Кадески.
Он смотрел на коробку с выражением такой необычной любви, что по шее Райма поползли мурашки и канули в бесчувственном теле.
А потом Лоуссер взглянул на Райма и сказал:
– Что ж. Может, вы меня и поймали. Но мы с Уэйром все равно победили. Цирка нет, нет и Кадески.
– Ну, конечно, цирк “Фантастик”, пожар, – задумчиво покачал головой Райм. – Попробуйте вернуться часа на два назад. Вы в Центральном парке, видите огонь, слышите крики. Решаете, что пора скрыться, – скоро мы начнем вас искать. С вами сталкивается молодая женщина, азиатка в спортивном костюме. Потом вы расходитесь. Проверьте ремешок от часов.
На ремешке оказался крохотный черный диск, Закс его отлепила со словами:
– Датчик системы спутниковой навигации. По нему мы проследили вас до самого дома.
– Но кто… понял, это та девушка, иллюзионистка! Кара!
– Мы заметили вас еще в парке, – сказал Райм, – но боялись вас спугнуть. Тогда я попросил Кару немножечко перевоплотиться. Столкнувшись с вами, она прилепила датчик к ремешку.
– То есть вы знали еще до пожара!
– Вы про “скорую помощь”? – небрежно проговорил Райм. – Так саперная команда ее обнаружила и за одну минуту обезвредила. Мы знали, что вы захотите посмотреть на пожар. Полицейские вас увидели, а Кара снабдила чипом. И – все.
– Но пожар… я же видел!
– Вы видели дым от дымовых шашек, мы их подняли на верх шатра. Пламя? Из газовой горелки у служебного входа. Потом запалили еще две горелки на арене и спроецировали тени на стены шатра.
– Я слышал крики, – прошептал Лоуссер.
– Это Кара придумала. Попросила Кадески сказать зрителям, что он делает перерыв, чтобы киношники сняли сцену пожара в цирке. По его сигналу все дружно завопили. Всем очень понравилось.
– Не может быть, – прошептал Фокусник. – Так это…
– Иллюзия, – закончил Райм. – Одна сплошная иллюзия.
– Проверю-ка квартиру, – произнесла Закс, хмуро кивнув на стены.
– Ну, конечно же, Закс. Как я мог забыть!
Убийцу в многочисленных наручниках и путах, прикованного с двух сторон к полицейским, вывели из комнаты.
Зазвонил телефон Селлитто.
– Она здесь. – Взгляд на Закс. – Дать ей трубку? – Он выслушал с озабоченным видом, сказал: – Хорошо, передам, – и закончил разговор.
– Звонил Марло, – сообщил он Закс.
Начальник патрульной службы. Что ему нужно?
– Ждет тебя завтра у себя в девять утра, – продолжал Селлитто. – В связи с продвижением по службе. – Он нахмурился. – Попросил сообщить тебе о результате испытаний, но я забыл, что именно. – Детектив щелкнул пальцами: – Ага, вспомнил. Он сказал, что у тебя третья по величине сумма баллов за всю историю Управления. – Он посмотрел на Райма: – Ты, конечно, понимаешь, чем это нам грозит? Теперь она совсем зазнается.
14
В понедельник утром Амелия Закс стояла чуть ли не по стойке “смирно” перед капитаном Марло в его кабинете.
Марло поднял глаза от папки с бумагами и посмотрел на ее безупречно отутюженную темно-синюю форму.
– Садитесь… Итак, вы дочь Германа Закса.
– Так точно.
– Я его провожал. Хорошие были похороны.
Если можно так сказать о похоронах.
Выпрямившись в кресле и глядя ей в глаза, Марло произнес:
– Ладно, сразу перейду к делу. У вас большие неприятности.
Ее словно ударили.
– Прошу прощения, сэр?
– Место преступления в субботу на берегу Гарлема. Автомобиль упал в реку. Вы там были за главную?
– Так точно.
– Вы арестовали человека.
– Строго говоря, не арестовала, а задержала. Этот парень топтался на огороженном участке.
– Все дело в том, что его довольно долго продержали под стражей.
– Разумеется. Велось расследование.
– Так вот, этот “парень” оказался конгрессменом Виктором Рамосом. – Капитан раскрыл “Нью-Йорк дейли ньюс”. – Поглядим. Ага, вот оно. – На центральном развороте красовался снимок мужчины в наручниках. – Он утверждает, что искал, нет ли там пострадавших.
– Пострадавших? – переспросила она со смехом. – Лачуга скваттеров просто-напросто развалилась, когда машина преступника рухнула в реку. ОЧС вывел людей, я ее опечатала. Если в ней что и оставалось, так только вши.
Лицо капитана приобрело официальное выражение, никакого сочувствия на нем теперь заметно не было.
– Вы можете доказать, что Рамос уничтожил хотя бы одну из улик, существенных для ареста подозреваемого?
– Я строго следовала инструкции.
Закс изо всех сил сдерживалась – в конце концов, Марло был начальником начальника ее начальника.
– Я пытаюсь разобраться, – строго произнес он. – Вы можете доказать, что были уничтожены улики?
– Нет, – вздохнула она. – Капитан, мы выслеживали убийцу полицейского. Это значит хоть что-нибудь?
– Для меня и многих других – да. Для Рамоса – нет.
Она кивнула:
– Хорошо, чем мне это грозит?
– Рамос разузнал, что вы сдаете экзамены на звание сержанта. Использовал связи и вас завалил.
– Завалил? У меня третий лучший результат за всю историю Управления.
– Но необходимо пройти еще и боевое испытание.
– Я успешно его прошла.
– С хорошим предварительным результатом. Но, согласно окончательному отчету, вы не прошли. Один из экзаменаторов вас завалил.
– Завалил? Значит, Рамос нашел кого-то, кто захотел меня выбить. – Она посмотрела на капитана: – Что еще, сэр?
– Рамос пытается временно отстранить вас от несения службы, причем без сохранения жалованья.
Такая мера обычно применялась к полицейским, обвиняемым в преступлении.
– На каком основании?
– Неподчинение и некомпетентность.
– Я не могу лишиться жетона, сэр, – сказала она, сдерживая отчаяние.
– С незачтенным экзаменом, Амелия, я вам помочь не могу, тут все зависит от Управления. Но против отстранения буду бороться.
– Я могу говорить откровенно, сэр?
– Вы должны знать, что мне эта история не по душе. Говорите.
– Если он будет настаивать на отстранении, я первым делом свяжусь с адвокатами Полицейской благотворительной ассоциации. Сделаю этот случай достоянием гласности. Меня ничто не остановит.
Марло выдержал ее твердый взгляд и сказал: