– Принято к сведению, полицейский. На данный момент вы остаетесь при исполнении.
– Есть, сэр. Когда все станет известно?
– Через день-другой.
Закс направилась к двери, но остановилась и обернулась:
– Сэр!
Марло поднял глаза.
– Рамос был посреди огороженного участка. Окажись на его месте вы, мэр или сам президент, я бы действовала точно так же.
– Поэтому вас можно назвать истинной дочерью своего отца. Он бы вами гордился.
Том впустил Лона Селлитто в прихожую, где Линкольн Райм, восседая в своем красном инвалидном кресле, распекал строителей, которые выносили мусор из пострадавшей от огня спальни на втором этаже.
– Привет, Линк, – сказал Селлитто. – Надо поговорить.
Криминалист обратил внимание на тон, каким это было сказано, и на выражение глаз Селлитто. Что еще стряслось? – подумал он.
– Об Амелии, – сказал Селлитто.
Сердце Райма, несомненно, сжалось, только он, конечно, этого не почувствовал. В голове, однако, пронеслось: ранение, авария.
– Она завалила экзамен на сержанта.
– Что?!
– Официально еще не объявлено, – продолжал детектив, – но я знаю. В таких случаях информация сразу просачивается.
– При ее-то баллах?
– Вопреки баллам.
Селлитто объяснил, что все дело здесь в том, что Закс действовала в обычном для себя духе. Приказала человеку убраться со свежего места преступления, тот не подчинился, тогда она велела надеть на него наручники.
– Оказалось, это был Виктор Рамос.
– Конгрессмен. – Линкольн Райм слышал про Рамоса, пройдоху и политикана. – Но она может опротестовать это решение. И обязательно это сделает.
– Ты знаешь, что бывает с патрульными полицейскими, когда они конфликтуют с начальством. Даже если она победит, ее, чего доброго, переведут в какой-нибудь другой район. И не просто переведут, а посадят, черт подери, на делопроизводство. – Селлитто мерил прихожую шагами. – Впрочем, – тихо добавил он заговорщическим тоном, – я знаю одного парня, у него в Большом доме хорошие связи.
– Не знаю, не знаю, – возразил Райм. – Она была бы не она, если бы пробилась в сержанты таким способом.
– Сам знаешь, Линк, что значит для нее это повышение.
Уж он-то знал.
В полночь Райм лежал в темной спальне и смотрел в окно. Минут десять назад он задремал, но его разбудил донесшийся из цирка шквал аплодисментов.
Закс не спала. Ее голова покоилась на одной подушке с Раймом, она уткнулась губами в его шею, он ощущал легкое щекотание ее волос и гладкую прохладу кожи.
Они были в доме одни. Отправив Тома с его приятелем Питером в кино, они провели вечер, слушая новые компакт-диски. На двоих у них было море шампанского “Моэ” и шестьдесят граммов черной икры.
Закс посмотрела ему в лицо – оно смутно вырисовывалось в полумраке – и спросила:
– Слышал о моем экзамене?
Он тщательно избегал поднимать эту тему, замялся, однако ответил:
– Да. Как я понимаю, произошел типичный конфликт наверняка продажного чиновника и переутомленного погонями за преступниками геройского копа. Так?
– Почти, – рассмеялась она.
– Я и сам попадал в такие ситуации, Закс.
– Лон тебе говорил, что может нажать на кнопки, чтоб меня выручить?
– Еще бы, конечно, – засмеялся Райм. – Ты знаешь Лона.
– А ты что ответил?
– Сказал – не надо. Я бы ему не позволил. Сказал, ты либо сама заслужишь сержанта, либо откажешься от повышения.
Она прижалась к нему еще теснее.
– Для меня важнее всего, что ты это ему сказал.
– Знаю.
– Дело может кончиться плохо. Рамос требует, чтобы меня на год отстранили от службы без сохранения жалованья.
– Будешь консультантом. Со мной.
– Гражданскому лицу нельзя ходить по сетке, Райм. У меня крыша поедет.
– Как-нибудь переживем.
– Я тебя люблю, – шепнула она.
В ответ он вдохнул ее медовый запах и сказал, что тоже ее любит.
Закс прикорнула у него под боком и быстро уснула.
Но Райм не спал. Он лежал, прислушиваясь к музыке и голосу распорядителя, и в его голове начали складываться кое-какие планы.
Связанные, что не удивительно, с цирком.
Войдя в спальню поздно утром на другой день, Том обнаружил у Райма гостью.
– Привет, – поздоровался он с Джайнин, медсестрой из “Стайвесант-мэнор”.
– Здравствуй, Том, – сказала она, пожав ему руку.
Помощник ходил за покупками и, вернувшись, удивился, что к ним кто-то пришел.
– Нечего напускать на себя изумленный вид, – ехидно заметил Райм, – я, представь себе, и до этого приглашал гостей.
– Ага, раз в год по обещанию. – Том улыбнулся Джайнин и спросил: – Что подать даме, чай или кофе?
– Кофе, пожалуйста.
– Всем кофе, – заявил Том и исчез.
– У меня проблема, – сказал Райм. – Думаю, вы сумеете мне помочь. По крайней мере, надеюсь.
Она выжидающе на него посмотрела:
– Может быть.
– Вы давно знакомы с Карой?
– Год с небольшим. С тех пор, как ее мать поступила к нам.
– Это ведь дорогое заведение?
– Жутко дорогое, – ответила Джайнин.
– У ее матери есть страховка?
– Минимальная. Кара почти за все платит сама. Сейчас вовремя, а часто и с просрочкой.
Райм медленно кивнул и произнес:
– Я задам вам один вопрос. Подумайте, прежде чем ответить.
– Хорошо, – ответила медсестра.
После полудня Роуленд Белл сидел с Раймом в гостиной-лаборатории. Они обсуждали улики в деле Эндрю Констебла.
Чарлз Грейди и прокурор штата решили отложить суд, чтобы предъявить расисту новые обвинения – попытку убийства собственного адвоката, сговор о совершении убийства и предумышленное убийство. Грейди также собирался требовать смертной казни для Артура Лоуссера за убийство Ларри Берка – тело полицейского нашли в закоулке Вест-Сайда. В эту минуту Лон Селлитто был в Куинсе на его похоронах.
Вошла Амелия Закс. Она встречалась с адвокатами по поводу своего возможного отстранения от службы и выглядела усталой. Райм, глянув на ее лицо, заключил, что результаты встречи не были обнадеживающими.
Том ввел в гостиную Эдварда Кадески.
– Мистер Райм, из вашего сообщения на ответчике я понял, что в деле обнаружилось нечто новое, – сказал он.
Райм утвердительно кивнул:
– Нынче утром я изучал доказательства и понял, что некоторые вопросы так и остались без ответа. А мне-то казалось, что я все объяснил.
Закс нахмурилась, а Кадески встревожился:
– Неужели сбежал ассистент Уэйра, этот Лоуссер?
– Нет, нет, он под стражей.
В дверь позвонили – пришла Кара.
– Привет, – поздоровалась она со всеми и удивленно заморгала при виде Кадески.
– Спасибо, что заглянули, – сказал криминалист. – Мне хотелось кое-что выяснить про тот вечер, когда Фокусник подогнал к цирку автомобиль с бензином.
– Помогу, чем сумею, – согласилась та.
– Представление должно было начаться в восемь? – уточнил Райм у Кадески.
– Верно.
– Вы поужинали, записали на радио интервью и еще не вернулись, когда Лоуссер припарковал машину у служебного входа, так?
– Так.
– Зато вы там были? – обратился Райм к Каре.
– Да, и видела, как подъехала “скорая”.
– Где именно он припарковался?
– Под ложами, – ответила Кара.
– Возле главного пожарного выхода?
– Верно.
– К чему ты ведешь, Линкольн? – спросил Белл.
– Я имею в виду, что Лоуссер поставил “скорую” так, чтобы пострадало как можно больше людей, но кое-кто из сидевших в ложах получил возможность спастись. Откуда он так хорошо знал, где припарковаться?
– Вероятно, все заранее разведал, – предположил директор цирка.
– А не мог кто-то из ваших подсказать ему, где поставить машину?
Кадески нахмурился:
– Вы хотите сказать, кто-то ему помогал? Нет. Из моих на такое никто не пойдет.
Райм снова обратился к Каре:
– В котором часу я попросил вас сходить в цирк и найти мистера Кадески?
– Кажется, в четверть восьмого.
– Вы ждали его у лож? – Она кивнула, и Райм продолжал: – Рядом с пожарным выходом?
Кара смущенно поежилась.
– Вроде бы. Да, именно там.
– Я спрашиваю вас об этом, Кара, потому что вспомнил ваши слова. Про тех, кто помогает иллюзионисту на представлении. Ассистент. Потом доброволец из зала. Наконец, помощник. Все они работают вместе с иллюзионистом, хоть и кажется, что каждый из них сам по себе.
– Да, это так, – согласился Кадески, – многие фокусники используют помощников.
Райм повернулся к Каре и сказал:
– Вот вы и были все это время его помощницей. Ведь так?
Кара только охнула.
– Не может быть, – сказал Кадески. – Это она-то?
– Ей позарез нужны деньги, – продолжал Райм, – а Лоуссер заплатил ей за помощь пятьдесят тысяч. Бальзак тоже причастен.
– Кара? – прошептала Закс. – Нет, не верю.
– Амелия, мне так жаль, – со слезами на глазах проговорила Кара. – Но вы не понимаете. Бальзак дружил с Уэйром, они выступали вместе многие годы. Лоуссер рассказал Бальзаку о своем плане, и они вместе заставили меня помогать ему. Но поверьте, я не знала, что они собираются причинить людям вред. А когда до меня дошло, что Лоуссер убивает людей, было уже поздно. Он сказал, что если я перестану ему помогать, то проведу всю жизнь за решеткой. И Бальзак тоже. – Она вытерла глаза. – Я не могла так с ним обойтись.
– С вашим почтеннейшим наставником, – с горечью произнес Райм.
Кара в панике оттолкнула Закс и Кадески и бросилась к дверям.
– Останови ее, Роуленд, – крикнул Райм.
Белл ее перехватил, они покатились по полу, остановившись в углу. Белл ухитрился защелкнуть на ней наручники и вызвал по мобильному полицейских.
– Закс, я пытался тебя предупредить, но не смог дозвониться, – вздохнул Райм. – Мне и самому очень жаль. Они нас дурачили, как простых зрителей.
– Не понимаю, как она это делала, – прошептала Закс.
– Подтасовывала улики, врала… Роуленд, пойди к доске, я сейчас покажу.