Я все никак не мог решиться, и в это время большой камень с внешнего края дороги вдруг стронулся с места. Я не стал больше терять времени. Отпустив педаль сцепления, я вцепился в рулевое колесо и осторожно, потихоньку двинулся вперед, давая колесам зацепиться за размокший под водой грунт.
Доехав почти до середины, я почувствовал, как поток начал сносить заднюю часть машины. Но как только передние колеса ухватились за твердую поверхность и передок «тойоты» приподнялся, я прибавил газу. Что-то лязгнуло о задний мост, видимо камень. Зад авто продолжал сползать с дороги, левое колесо уже потеряло сцепление с грунтом, но в эту секунду машину тряхнуло, и я выскочил из воды снова на сухую дорогу.
И тогда прямо на моих глазах это и произошло: прямо передо мной посреди дороги рухнул большой обломок скалы. Я остановился, едва отъехав от потока. От рева воды закладывало уши. Я выскочил из машины посмотреть, не получится ли спихнуть камень через край на пониженной передаче. Внутренняя сторона дороги в этом месте представляла собой почти отвесную изломанную коричневую скалистую стену, блестящую от сырости, и я сразу заметил, откуда вывалился этот камень — зияющая дыра, из которой текла жидкая грязь, словно оттуда вырвали гигантский зуб.
Молния рассекла черное брюхо тучи; камня, который сдвинулся с места, когда я одолевал поворот, уже не было на месте, и поток теперь перетекал через открошившийся край старой дороги вниз в ущелье, не встречая на своем пути препятствий. Уорда по-прежнему нигде не было видно. Серая туманная дымка застилала склон горы наверху. В эту минуту я ощутил себя страшно одиноким, застряв на этой дороге где-то в Андах. Взмокшее от пота тело теперь бил озноб, а руки все еще дрожали от нервного напряжения после благополучного преодоления затопленного поворота.
Только я собирался снова залезть на водительское кресло, как раздался крик и из расщелины в пятидесяти метрах надо мной выскочил человек. Но это был не Уорд. То был значительно более худощавый мужчина в широкополой шляпе и надетом на плечи пончо. Он быстро спускался по склону расщелины. Неожиданно позади него появился Уорд.
— Хватайте его!
Его крик эхом разнесся среди скал, и в ту же секунду человек увидел меня. Он задержался, но лишь на мгновение, затем спрыгнул на дорогу, держа в руке нож.
Мне не оставалось ничего иного, кроме как отступить за «тойоту». Он пробежал мимо меня. Затем остановился. Уорд спускался по склону наискось, чтобы отрезать ему путь к бегству. Я сунул руку в карман на двери и извлек оттуда тяжелый торцевой гаечный ключ. К этому времени Уорд уже почти спустился, его искусственная рука безжизненно свисала вдоль тела.
Думаю, именно инвалидность Уорда побудила незнакомца сначала броситься на него. Он уже пошел к нему, когда Уорд соскочил на дорогу. Нож блеснул сталью, отражая очередную вспышку молнии. Ее треск прокатился над скалами ущелья, и за ним сразу же грянул короткий оглушительный удар грома.
Ссутулившись, он побежал к Уорду, а Уорд стоял там как вкопанный.
— Уйдите в сторону! — закричал я и двинулся вперед.
Но Уорд не сдвинулся с места, и незнакомец был уже возле него, когда я был еще в нескольких ярдах от него. Я видел, как лезвие сверкнуло холодным металлом, когда он отвел руку назад, чтобы ткнуть Уорда в живот. Потом, когда нож метнулся вперед и вверх, целя под сердце, Уорд выбросил вперед искусственное продолжение своей правой руки, словно когти раскрыв одетые в перчатку стальные пальцы. Схватив ими лезвие ножа, он вырвал нож из руки нападавшего. Затем, орудуя своим протезом как стальной дубиной, стал наносить удары по поднятым рукам и лицу незнакомца, заставляя его шаг за шагом пятиться, пока тот не оказался у края дороги.
Кажется, я крикнул ему, чтобы он был осторожен, но Уорд не обратил на это внимания. Я видел, как тот человек бросил через плечо полный ужаса взгляд, потом сокрушительный удар стальной палицы пришелся ему по уху. Потеряв равновесие, он перестал закрывать лицо, и Уорд, отведя правую руку назад, двинул ею прямо в желтое лицо противника.
До сих пор вижу брызнувшую из носа незнакомца кровь, его вытянутые вперед руки, когда ноги уже потеряли опору, скатываясь в пустоту, и слышу его жуткий душераздирающий вопль, когда он скрылся за краем дороги. Казалось, еще целую минуту мы слышали, как падало его тело, грохот камней, которые оно увлекало за собой вниз.
Но когда я глянул через край, я не увидел ни его, ни реки — лишь клубящийся туман.
Я обернулся к Уорду:
— Вы убили его.
Мой голос показался мне самому странным.
— Вы сделали это намеренно.
Вместо ответа он поднял с земли нож и дал его мне. Затем он забрался на склон, с которого перед тем спустился, и под моим взглядом ленивой походкой пошел по нему в сторону расщелины. Он выглядел совершенно спокойным, и меня объял страх. Никогда раньше я не видел, как умышленно убивают человека, и я теперь боялся даже больше, чем до этого.
Когда он вернулся, он что-то нес в левой руке.
— Вы видели такое раньше?
Он бросил предмет на капот «тойоты».
— Только в фильмах.
Это был генератор электрической искры для подрыва заряда взрывчатого вещества.
— Где вы его нашли?
— Там, наверху, где и ожидал.
Уорд кивнул на склон горы за расщелиной и подошел к обломку скалы, перегородившему дорогу.
— Вы же не думаете, что тот оползень позади нас был случайностью, правда? Но потом ему пришлось перебраться через расщелину и соединить провода, чтобы вся та куча свалилась нам на головы. — Он махнул своим протезом на отвесную скалу, уходящую вверх.
— Вам не обязательно было его убивать.
— Правда?
Он взглянул на меня, недоуменно приподняв брови.
— А вам нравится мысль быть погребенным заживо под тоннами камней?
Расправив плечи, он подошел к водительской двери.
— Ладно, если вам нравится, то мне нет. Если нам повезет, никто не узнает, что с ним случилось. И это может вызвать у них беспокойство.
— У кого?
Но он уже завел мотор и не услышал моего вопроса, двинувшись вперед на низкой передаче. Колеса забуксовали, двигатель натужно взвыл, и камень, загородивший нам путь, стронулся с места. Он отодвинул его к краю на достаточное расстояние, чтобы «тойота» смогла протиснуться между ним и стеной. Я влез в машину и, когда он поехал, стал ошалело смотреть ему в лицо. Никогда раньше я не находился рядом с убийцей.
За поворотом дорога пошла прямо по узкой полке, вырубленной в склоне горы. Тучи серо-черной крышей нависли над ущельем. Он притормозил и подался вперед, осматривая сырые скалы.
— Их было двое, — сказал он, снова набирая скорость. — Похоже, его приятель сбежал с машиной. Я плохо разглядел мерзавца, чтобы быть до конца уверенным, но, полагаю, то был индеец. Тот парень, что подрывал заряд, — метис.
— Почему?
Вот этого я никак не мог понять. Почему нас преследовали с самого нашего приезда в Перу? А теперь еще эта неудавшаяся попытка нас убить. Выразительные черты лица, крупная голова — все в этом человеке было исполнено чувства собственной незаурядной внутренней силы.
— Почему? — повторил я вопрос.
— Это нам предстоит выяснить, — сказал он.
— Нам?
Он взглянул на меня, улыбаясь.
— Нам, — подтвердил он.
Дальше он вел в молчании, оставив меня наедине с моими сумбурными мыслями, а в конце длинного прямого участка, высеченного в склоне окутанной облаками горы, мы снова выехали на новую дорогу, свернув направо, удаляясь от Хекепетеке. Здесь нас окутало облако, и мы опять пробирались в сером тумане. Это продолжалось уже почти полчаса, когда сырые коричневые каменные стены скал подступили к нам вплотную. Рокот двигателя, тянущего нас в гору, наполнял эхом глубокое ущелье, свет противотуманных фар усиливал ощущение ужасающей неправдоподобности нашего упорного продвижения вверх по дороге, по которой полтысячелетия назад прошел Писарро с четырьмястами закованными в латы идальго, чтобы уничтожить империю инков.
Мысли Уорда, должно быть, текли примерно в том же направлении, так как, когда дорога пошла прямо и туман вдруг непривычно просветлел, он сказал что-то о земле обетованной. Дальше начинался спуск, и мы набрали скорость.
— Вот так, — заметил он с мрачным удовлетворением. — Мы одолели его.
Он дважды похлопал ладонью в перчатке по баранке.
— Не скрою, была минута… Смотрите!
Порыв ветра разорвал истончившуюся облачную пелену, и мы неожиданно оказались под ней, глядя на плоские крыши города, раскинувшегося в широкой долине, сияющей умытой дождями яркой зеленью.
— Кахамарка.
— И гасиенда «Лусинда». Вы знаете, где это?
— Нужно проехать район Баньос-дель-Инка, потом будет склон горы, изрешеченный погребальными ямами. Там придется спрашивать.
Оттуда до моря Уэдделла и того вмороженного в лед судна тысячи и тысячи миль, но теперь у меня было такое чувство, что все это часть предстоящей экспедиции.
— И что вы скажете Гомесу?
Улыбаясь, он покачал головой.
— Ничего. Думаю, говорить будет он.
— А Айрис Сандерби?
— Увидим.
Глава 3
Если вам мало-помалу сообщают различные факты биографии человека, для встречи с которым вы проехали полмира, у вас неизбежно возникает в сознании определенный его образ. Кроме того, были подозрения, что именно он организовал за нами слежку после нашего прибытия в Лиму и даже, возможно, устроил покушение на наши жизни у той расщелины на старой дороге к перевалу.
Я дважды спрашивал об этом Уорда. Первый раз — когда мы только-только вынырнули из облачного тумана на восточном склоне перевала и бросили первый взгляд на Кахамарку, раскинувшуюся далеко внизу в долине, и второй раз — когда остановились в Баньос-дель-Инка узнать дорогу, где горячие источники испускали пар около общественных бань. Оба раза он лишь слегка пожимал плечами, будто говоря «увидим», и на этом все заканчивалось.
Но если бы даже я получил от него прямой ответ, не знаю, поверил бы я ему или нет. Учитывая его незаурядные актерские способности, я вовсе не стал бы исключать возможность того, что он всю эту историю с находкой взрывателя выдумал от начала до конца, если бы не наблюдал с ужасом собственными глазами, как он планомерно выталкивал за край дороги несчастного метиса, тыча ему в лицо своим протезом, пока тот не свалился в ущелье. Я все никак не мог сложить о нем своего мнения, иногда относясь к нему как к какому-то гротескному театральному маньяку, а в другое время как к вполне приятному, хотя и слегка загадочному спутнику.