заявил, что вы поболтали всего несколько минут, а потом ты ушла. Я поднял все свои связи в Бюро, попросил всех сообщить мне, если ты вдруг объявишься. А сегодня вечером позвонил этот мой приятель, Уитакер, и сказал, что «Сизая голубка» у него. Я умолял его, звонил всем подряд, умолял всех, кого только можно, потянул за ниточки, чтобы отдали приказ привезти тебя в Юнионтаун, где я мог бы тебя перехватить. В глубине души я до сих пор не верю – если ты здесь появилась, то что это доказывает? Но ты не постарела, Шэннон.
– Подумай о своей любви к ним, – сказала я.
– Моя жена и дети еще живы, – сказал Брок. – Еще живы в том времени, откуда ты явилась.
– Да.
– И ты можешь их уберечь.
– Да.
– А что станет со мной здесь? Что станет со всей этой болью, когда ты уйдешь?
– Тебя не будет, – объяснила я. – Как и боли.
Брок сунул дуло в рот и выстрелил. Через дыру в макушке хлынула кровь. Тело сползло с сиденья на пол, и по сетке кафельных плиток расползлись алые струйки. Подбежали продавщицы, одна завизжала. Я пыталась дышать, но моя жизнь только что висела на волоске. Одна девушка застыла, завороженно глядя на окровавленное тело, но другая уже звонила по телефону. Я вытащила из кармана Брока ключи и побежала к двери. Девушки открывали рты, но я не слышала звуков, только звон в ушах от выстрела.
Я повозилась с зажиганием в машине. Сколько отсюда до Виргинии? Когда полиция начнет искать его машину? Двигатель завелся, я тронулась. Заметки по делу Мариан, мои блокноты, безвозвратно утрачены. Что я получила? Николь. «Либру». Хильдекрюгера. Я подумала о Несторе, как он ждет меня на крыльце, глядя на сумерки во дворе, Бьюик облаивает проезжающие мимо дома машины. Я представила, как Нестор высматривает фары всех этих машин, надеясь, что одна из них моя. Ночь казалась темнее, чем любая другая. В пути я думала о Несторе, думала о его губах, таком уже знакомом теле, о созвездии веснушек над сердцем. Я надеялась, что он меня простит, простит за то, что вечно исчезаю, но скоро будет нечего прощать, скоро этот мир исчезнет.
Часть третья1997
Но где же прошлогодний снег?
Глава 1
Со вспышкой отрицательной энергии, называемой линией Казимира, «Сизая голубка» села на «твердую землю». Для Мосс возвращение через квантовую пену заняло три месяца. Ее раны, полученные во фруктовом саду, затянулись, но все равно действовали на психику. Она просыпалась от кошмаров, ей казалось, что она слышит крики. Паря в невесомости кабины при скудном освещении, потея и испытывая клаустрофобию, Мосс пробуждалась от снов о Чарльзе Коббе, темном силуэте, который ее душил, слушала жужжание систем жизнеобеспечения, а на краю сознания еще присутствовал аромат цветущих деревьев…
На «Сизой голубке» гудели голоса – слуховые галлюцинации, но голосом Нестора они произносили ее имя. А еще она вздрагивала от хлопка выстрела и понимала, что это мозг воспроизводит самоубийство Брока. Кафе на заправке, поток крови. Мосс включала музыку, чтобы утопить эти звуки. Писала заметки карандашом и стирала их, просто чтобы лучше запомнить: Эсперанса, следующий за «Либрой» Рубеж, закристаллизовавшийся космос. Она услышала столько невообразимого, выше ее понимания. «Где находится Эсперанса?» – написала она. «Может ли КК ВМФ туда вернуться?» Выросший из живота многогранник. Вспоротое тело. «Николь, похоже, узнала меня в последний вечер, но как Кортни Джимм». Шона сказала, что Хильдекрюгер и Кобб опознали ее как Кортни Джимм.
Она написала: «Элизабет Ремарк», а потом стерла имя. Затем написала его снова. «Ремарк».
«Где был „Либра“?»
Она стерла вопрос.
«Когда?»
Техники в Черной долине, занимавшиеся запуском «Сизой голубки» в «Глубокие воды», теперь наблюдали за ее возвращением – буквально в тот же миг, корабль исчез и появился во мгновение ока, а Мосс успела прожить целый год. Во время однодневного перехода из Черной долины на Землю Мосс сгорала от нетерпения, теперь время работало против Мариан. Где она сейчас? Уже мертва, а тело брошено в лесу? Или где-то в другом месте, живая? «Сизая голубка» вошла в земную атмосферу, пылая, как нить накаливания, и под прикрытием ночи приземлилась на аэродроме в Ошене. Техники КК ВМФ помогли Мосс выбраться из рубки и сопроводили ее в «комнату отдыха», дом с видом на Атлантический океан.
Трехмесячный полет через квантовую пену – достаточный карантинный срок, чтобы проявились любые экзотические вирусы, с которыми могла контактировать в будущем Мосс. Но несмотря на это, первые часы в «комнате отдыха» она провела с врачами в костюмах химзащиты, осматривающими ее на предмет заболеваний. Бактериологические пробы, анализ крови. Последний врач ушел уже после трех часов ночи.
Мосс приняла ванну, отмокая после трех месяцев кондиционированного воздуха «Сизой голубки». Она не замечала, как постарела за этот год, но теперь осознала это, смахнув пелену пара, чтобы осмотреть себя в зеркале ванной. Она заметила шокирующее сходство с матерью и пришла в смятение от того, какой старой выглядит. Биологически ее возраст, наверное, приближается к сорока годам, но она сбилась со счета. Тридцать девять? Хронологически ей всего двадцать семь. Мосс закутала волосы полотенцем и завернулась в другое. Почти четыре утра. Время ее смущало, но она все-таки позвонила Броку на сотовый.
– Алло, – ответил он.
При звуках его голоса глаза Мосс увлажнились. Он еще жив, с облегчением подумала она, проглотив слезы, его самоубийство – всего лишь грезы наяву.
– Брок, это Шэннон.
– Куда ты запропастилась? Столько времени прошло, а от тебя никаких новостей.
Мосс услышала отдаленный женский голос, спрашивающий «Кто это, малыш?».
Брок жив, его жена жива, его девочки спокойно спят. Мосс закрыла глаза, и под веками вспыхнули прожилки света. Это от усталости. Прошел год после исчезновения Мариан… Нет, всего неделя.
– Я не могу долго разговаривать, – сказала Мосс. – Не сегодня. Я свяжусь с тобой через несколько дней, но ты должен меня выслушать. Есть чем записать?
– Погоди. Ага, говори.
– Джаред Байтак, Чарльз Кобб, Карл Хильдекрюгер, Николь Оньонго.
– Мы говорили с Николь Оньонго, – сказал Брок. – Нестор несколько часов ее допрашивал, нашел ее по записям автомобильных номеров из гостиницы. Ее опознали как женщину с полароидных снимков из дома Эльрика Флиса, у нее был роман с Мерсалтом, но она не имеет отношения к делу. Она была расстроена, но охотно сотрудничала, ответила на все вопросы. Из нее ничего не выбьешь.
– Она нам нужна, – сказала Мосс.
– Мы не смогли снова с ней связаться, – сообщил Брок неприятные новости.
Мосс попыталась вспомнить, что произойдет. Николь допросило ФБР, Нестор, но ей угрожал муж, Джаред Байтак. Она решила скрыться, насколько помнила Мосс. Чтобы никто ее не достал.
– Пожалуйста, попытайся ее найти, – сказала она. – Она знает больше, чем сказала.
– Я пошлю кого-нибудь к ней домой, посмотрим, может, сумеем ее засечь. А кто остальные?
– Подозреваемые. Думаю, эти люди – убийцы, Брок. Думаю, именно они убили Мерсалта и его семью. Возьми их под стражу. Не знаю, который из них спустил курок, выстрелив в Мерсалта, кто забрал Мариан и убил всю семью, но они все замешаны. А теперь слушай внимательно. Ты должен найти одно место. Возьми собак, умеющих отыскивать человеческие останки.
– Где?
– На картах ущелья Блэкуотер есть проселочная дорога, помеченная как ТР-13, – объяснила Мосс. – Старый путь лесорубов, найти нелегко. Поднимись по ней наверх и окажешься на поляне.
– Что мне там искать? – спросил Брок.
– Кучку камней, сложенных в виде знака. Пирамидку. Пирамидку из плоских камней. Ищи там, где обнаружишь эти отметины. Но важно, очень важно, чтобы твоих людей никто не видел. Ты понял? Обыщи это место, но чтобы никто не видел. Я считаю, что преступник или преступники туда явятся. Если они поймут, что ты там побывал, мы можем потерять наш шанс.
– Я найду там Мариан? – спросил он.
Будущее уже отпустило ее, как образы из снов или волны воспоминаний, отступающие от берегов реальности. Мосс продрогла и вымоталась, она закрыла глаза, и образы играли в темноте, как яркие сны. Она увидела Нестора, ночной лес, сосновую смолу, влажный камень – прекрасное место для последнего упокоения.
– Мосс, это касается Мариан? – спросил Брок.
– Я не знаю, что ты там найдешь. Надеюсь, что ничего.
Мосс проспала шестнадцать часов. Проснувшись, она занялась отчетностью, которую требовал КК ВМФ о каждой НеБыТи. Стопка бумаг напоминала гроссбух: «Заявление о фактах» и «Обстоятельства дела», с приложением 34 и отказами от прав 1-13. Ее часть начиналась с шестой из ста шестнадцати страниц. Строка один: вы видели какие-либо события, которые могут угрожать национальной безопасности Соединенных Штатов Америки? Мосс вставила первый лист в электрическую пишущую машинку и отступила три пустые строки. Она напечатала: «19 апреля 1998 года произойдет террористическая атака на Информационный центр криминальной юстиции ФБР в Кларксберге, штат Западная Виргиния. Тысяча человек погибнет из-за распыленного через систему пожаротушения зарина…»
Утром она быстро позавтракала, а потом ее допросили – ее отвезли в главный офис СУ ВМФ и провели в переговорную, тесное помещение со стенами горчичного цвета. Перед столом – единственный стул, микрофон и картонная табличка с ее именем. Там толпились и болтали офицеры СУ ВМФ. Мосс заметила адмирала Эннсли, который будет ее допрашивать. Узнала специальных агентов СУ ВМФ из отделения в Норфолке. Присутствовал и О'Коннор, по-прежнему энергичный в свои семьдесят. Его мясистый нос пронизывали фиолетовые вены. Морщины на лбу и вокруг глаз напоминали карту высохших рек. При виде Мосс О'Коннор улыбнулся и направился к ней. Его синие глаза словно принадлежали более молодому человеку, они противоречили его возрасту и лучились жизненной силой.