– Расскажи, что у нас есть, – попросила она.
– Появление Белой дыры совпадает с запуском «баклана» «Оникс», – сказал О'Коннор. – Б-Л-двигатель был запущен вчера вечером, в десять пятьдесят три по восточному времени, именно в эту минуту и появилась Белая дыра.
– Белую Дыру привез корабль флота, – покачала головой Мосс. – Кто?
– Корабль зарегистрирован как частный. Черная долина сообщает, что два дня назад «Оникс» реквизирован сенатором Кертисом Крейгом Чарли.
– Чарли – председатель комитета по вооруженным силам, – сказала Мосс.
– Он близок к адмиралу Эннсли.
– Значит, «Оникс» отправился в «Глубокие воды» и вернулся с Белой дырой на хвосте. Она следовала за «Ониксом» в линиях Казимира. Но почему «Оникс» – это место преступления?
– Потому что все на борту мертвы, – ответил О'Коннор. – Возможно, механическая поломка, но нужно это выяснить. Запуск Б-Л-двигателя был успешным, но Черная долина засекла аварийный сигнал с «Оникса». Мы первыми проникнем на корабль, но нужно торопиться. КК ВМФ заберут у нас «Оникс» для эвакуации, но они хотят, чтобы мы разобрались в случившемся и не опасен ли корабль для пассажиров.
В течение часа «Сизую голубку» подготовили к взлету, она осталась одним из немногих «бакланов», не перевозящим пассажиров к массивным ТЕРНам. Мосс подрулила на взлетную площадку к другим «бакланам», гадая, насколько быстро проявит себя Рубеж. Она взлетела, прорезав густые, плюющиеся снегом тучи, тянущиеся далеко вверх. Все на Земле превращались в живых мертвецов. Она представляла распятия, представляла стремящихся к морю бегунов. «Сизая голубка» оторвалась от земли, и когда Мосс оказалась в главном отсеке, Земля больше не выглядела нежно-голубой и хрупкой, она превратилась в белую планету, бельмо на слепом глазу.
«Оникс» был кораблем класса «баклан», таким же, как «Сизая голубка». Выглядел он как зеркально-гладкий кусок черного стекла, почти неотличимый от окружающей ночи, если бы не серебристые панели на крыльях и некоторые секции корпуса, отражающие сияние Белой дыры и тусклый свет ненужной Луны. Компьютер «Сизой голубки» подвел ее к «Ониксу», к месту преступления. Одетая в оливковый скафандр с эмблемой СУ ВМФ, Мосс проверяла камеру и пленку. «Сизая голубка» трижды пискнула, оповещая, что приблизилась к кораблю и вращается синхронно с ним. Мосс застегнула шлем и вплыла в трубу шлюза.
Шлюз «Оникса» находился всего в двадцати пяти футах, но между кораблями лежал открытый космос. «Оникс» и «Сизая голубка» вращались вместе, как части двойной звезды. Неподвижный шлюз «Оникса» находился прямо перед Мосс. Она схватилась за стальные поручни и постаралась подавить головокружение, возникшее при мысли о том, что придется переместиться с одного корабля на другой. «Боже мой, – подумала она, – когда доходит до прогулки в открытом космосе, я становлюсь обычной девчонкой из Канонсберга». Мосс видела, как выполняют маневр десантники, перепрыгивая с корабля на корабль бесчисленное число раз, они просто отрывались от одного шлюза и плыли, иногда даже не привязанными, через промежуток между кораблями, словно перескакивали через лужу на тротуаре. Мосс привязала конец страховки к «Сизой голубке» и потянула, проверяя надежность.
Мосс шагнула в космос, как младенец на пуповине, кровь наполнилась адреналином. И вскоре она дотронулась до громады «Оникса», схватилась за шлюз и подтянулась.
– «Оникс», говорит Шэннон Мосс. Открой шлюз.
Замок с щелчком открылся. Мосс набросила канат на шлюз «Оникса», соединив корабли, а потом распахнула люк и залезла внутрь. Она подождала, пока на «Ониксе» загорится зеленый огонек герметизации, и полетела в глубь корабля по темной трубе шлюза, путь освещал лишь шлемный фонарик. Она охнула, увидев тела в главном салоне – двенадцать человек, совершенно голые, парили в неосвещенном безвоздушном пространстве, как айсберги под темной водой. Фонарик высвечивал плавающие среди тел шарики крови, некоторые размером с кулак – жидкие сферы, наполненные закрученными в узор красными тромбоцитами и желтой плазмой, похожие на творение стеклодува.
– «Оникс», включи освещение.
Корабль высветил жутких мертвецов и парящую кровь. Мосс поразило, что тела выглядят так, будто мертвы всего несколько минут, но потом она сообразила, что в отсутствие кислорода не происходит разложение. Они могли не измениться и за годы.
Мосс решила, что они перебили друг друга, это было очевидно. На телах виднелись порезы и другие раны, свидетельствующие о насилии. У некоторых были сломаны кости, у одной жертвы осколки берцовой кости порвали кожу. Вдоль позвоночника одного мужчины тянулся длинный разрез, а у другого над сердцем было несколько колотых ран. Мосс посчитала раны: кто-то пырнул этого человека по меньшей мере раз тридцать, пронзив сердце и легкие. Это как описывать место преступления, которое положили в ящик и встряхнули, подумалось ей. Она узнала сенатора Чарли, его тело висело под потолком, нога запуталась в проводке. Живот был распорот, и кишки растеклись по потолку длинными щупальцами, как алый кальмар. Мосс сделала несколько фотографий. Мелкие капельки крови висели вокруг, словно замерзший ливень, тонкий туман окрасил скафандр, пока Мосс перемещалась по кораблю, делая снимки. Периодически ей приходилось вытирать кровь с объектива.
Она измерила расстояние между телами, делая заметки карандашом в прикрепленном к скафандру блокноте. Потом привязала тела к потолку и стенам, чтобы они не перемещались. Отвратительная работенка, но, несмотря на невесомость, масса тела оставалась той же, что и на Земле, и трупы могли придавить или покалечить, как падающие обломки, если случайно на них натолкнуться.
Так где же орудия убийства? И Мосс начала находить самодельное оружие – привязанные к трубе осколки зеркала, куски раздробленных щитков от шлема, прикрепленные к перчаткам скафандра. Она складывала эти предметы в пластиковый мешок для улик. Они воспользовались и обычными ножами из кают-компании, ножницами, и некоторые раны покойников указывали на то, что их задушили или забили до смерти, когда под рукой не оказалось оружия.
У астронавтов имелось огнестрельное оружие, но Мосс не видела никаких следов его применения. Ни в одном теле она не нашла пулевых отверстий. В ее голове крутился образ произошедшего здесь, и она закрыла глаза, чтобы взять себя в руки. Раньше на местах преступлений она позволяла себе очистить организм, выплеснуть из себя все, чтобы потом сосредоточиться на работе, но здесь, в шлеме на голове, это была бы катастрофа. Мосс подождала, пока не успокоятся нервы и не утихнут рвотные позывы. Глубоко вдохнула. Среди всех этих тел у нее началась клаустрофобия, со всех сторон ее окружал «Оникс». Мосс открыла глаза.
Судя по записям бортового компьютера, систему жизнеобеспечения отключили вручную. Мосс оценила размер повреждений, которые нанесли друг другу эти люди – настоящая мясорубка. Она представила, как какой-то еще не обезумевший астронавт выключает систему жизнеобеспечения, только чтобы остановить бойню. А может, он отключил ее, чтобы прикончить кого-нибудь одним щелчком. Экипаж «Тауруса», первого корабля КК ВМФ, встретившегося с Рубежом, постигла такая же судьба – внезапная вспышка насилия, а Николь рассказывала, что на Эсперансе они убивали друг друга на ледяных берегах, пока «морские котики», Кобб и Мерсалт, не помогли выжившим вновь обрести разум.
Три часа Мосс обследовала основной отсек, прежде чем переместиться дальше. Она нашла в камбузе тело капитана с ножом в спине. Его рот еще был наполнен пищей – то ли он оторвался от убийств, чтобы поужинать, то ли погиб первым, кто-то застиг его за едой. Мосс обнаружила еще одно тело, втиснутое в туалет, его губы были вырезаны, обнажая зубы. Отвлекшись на гротескное лицо, Мосс не опознала труп, пока не начала его фотографировать.
Дрисколл. Доктор Питер Дрисколл, ученый, явившийся к ней в виде симулятора. Мосс узнала седой пушок его волос. Из-за отсутствия губ можно было почти подумать, что он широко ухмыляется, темные глаза были распахнуты, брови подняты, словно он тоже очень удивлен случившимся. Сенатор Чарли, доктор Питер Дрисколл – Мосс догадалась о том, что за компания собралась на «Ониксе». Она ожидала найти на корабле и других будущих основателей «Фейзал системс», инженеров и физиков из исследовательской лаборатории ВМФ, если кто-нибудь вообще соберется опознать тела. Труп адмирала Эннсли плавал ничком у пола, как придонная рыба. Мосс перевернула тело и увидела, что лицо тоже исполосовано.
Она опознала еще одно тело около кают – тучное женское с вывернутой плотью. Карлу Дерр выпотрошили, разрезав от шеи к животу. Умирая, она сунула руки в дыру на груди, пытаясь себя разорвать. Она как будто хотела продемонстрировать ребра и внутренние органы, некоторые из которых плавали неподалеку.
Мы спасли тебе жизнь, и как ты с ней поступила?
ВМФ арестовал Карлу Дерр в номере отеля и допросил. Она продала секреты Патрика Мерсалта адмиралу Эннсли. Сколько денег получила Дерр, какие еще подарки, не считая путешествия в «Глубокие воды»? Информация, которую она продала, привела вот к этому.
И тут в голову Мосс закралась невольная мысль.
Цепочка информации: от Патрика Мерсалта к его адвокату, Карле Дерр, от Дерр – к адмиралу Эннсли, доктору Питеру Дрисколлу и сенатору Чарли. А Хильдекрюгер разрывал цепочку. Но я спасла эту женщину. Нужно было дать ей умереть. Мысль была отталкивающей, но когда Мосс смотрела на изувеченное тело адвоката, на нее обрушился весь вес собственного решения сохранить этой женщине жизнь, когда в больнице Мосс сказала О'Коннору, что еще не поздно помешать убийству. А надо было позволить Хильдекрюгеру ее убить, теперь Мосс понимала это со всей ясностью. Что значит одна жизнь против всех жизней? Хильдекрюгер был прав, убийство Дерр разорвало бы цепочку, не позволило бы КК ВМФ найти Эсперансу хотя бы еще несколько лет.
Это моя вина.
– Нет! – вскричала Мосс.
Позволить Дерр умереть было бы неправильно, неверным ответом. В окружении распотрошенных трупов она погрузилась в мысли о неотвратимости. Всю свою карьеру Мосс жила с мыслью о том, что Рубеж приближается, но теперь стала думать о том, что все это произошло из-за нее, ведь именно ее карьера в СУ ВМФ привела к расследованию дела Мерсалта, и каждая найденная улика, каждое решение, включая решение помешать убийству адвоката Карлы Дерр, давали возможность КК ВМФ найти Эсперансу все раньше и раньше. Это я уничтожила мир, думала она, глядя на мертвецов вокруг, но их глаза не предлагали утешения. Она чувствовала себя загнанной в ловушку, запутавшейся в паутине, а на нее смотрел глаз паучихи – Белой дыры.