— Он слепой, — сказала Майя.
В тот момент совсем близко от сидящего человека остановились две женщины, увлеченные разговором; лицо мужчины внезапно резко преобразилось — приобрело злой вид, и он что-то гневно прошипел. Женщины мгновенно встрепенулись, в страхе посмотрели на черные очки и белые туфли и быстро пошли прочь, поплевывая через плечо, чтобы уберечься от сглаза.
Лицо сидящего опять приобрело спокойное выражение.
— Здесь есть странные, опасные люди, — задумчиво заметил Боян.
— А мороженое?! — напомнила Бояну Майя. — Ты забыл. Я же сказала, что хочу мороженое.
Они остановились перед уличным торговцем, который скучал рядом со своим морозильным ларем, прячущимся в тени под желто-оранжевым зонтиком.
— Какое хочешь? — спросил Боян.
Майя не ответила. Она сильно ухватила Бояна за локоть, глядя куда-то наверх.
Боян не понял.
— Смотри, — пробормотала Майя. — Смотри!
— Куда?
— Посмотри наверх, на стену.
Как раз над головами нескольких носильщиков, дремавших на своих моторизованных тележках, подложив руки под головы, на белой стене лавки восточных сладостей был нанесен знак, который они уже видели: латинская буква V с крестом и острым углом в середине буквы, похожим на какой-то клюв. Это не был один из тех общеизвестных знаков уличной мифологии, которые механически разносятся по городам, теряя по дороге свое истинное значение. Это было нечто особенное — знак, предназначенный только для посвященных, секретное сообщение, путевой указатель.
— Кто-то написал его спреем, причем недавно, — проговорил Боян. — Где написавший мог это увидеть?
— Ну, например, в музее, — предположила Майя.
— Кто рисует на улице, не ходит по музеям, — отрезал Боян. — Ты что, с неба свалилась?
— Но откуда-то ему известен этот знак…
— Да, хотел бы я увидеть предмет, с которого он его перерисовал.
— Молодые люди, так вы решили? — спросил продавец мороженого.
— Два Баунти, — сказал Боян. — Надеюсь, под оберткой нас не ждет еще один каббалистический символ.
— Происходящее потихоньку начинает меня пугать, — прошептала Майя. — Как будто мы не у себя в городе.
На следующий день, после того как в Национальной библиотеке Бояну удалось уговорить библиотекаря разрешить ему ненадолго вынести из здания несколько книг о культе Митры, он перешел улицу и поспешил в магазинчик канцтоваров, где можно было сделать ксерокопии.
Там, очевидно, с той же целью уже находился пожилой мужчина в черном костюме, немного потертом и с заметными пятнами — следами от еды, который изо всех сил пытался открыть замок своего большого черного саквояжа, одного из тех, которые носят — или, скорее, когда-то носили — сельские врачи. Боян хотел помочь ему, но тот отказался от помощи, при этом не произнес ни слова, только демонстративно приподнял локоть, пытаясь заслониться от Бояна.
Боян, протянув было к нему руку, отдернул ее, поняв, что его вмешательство нежелательно. Человеку в черном наконец-то удалось открыть саквояж и он вынул оттуда бумаги, копии которых хотел сделать.
Боян бросил взгляд на листы и оторопел: на них было множество рисунков, большинство из них с геометрическими узорами и с пояснениями, написанными по-арабски. Там были звезды с пятью и шестью лучами, заключенные в окружности, треугольники, разделенные на сектора, в каждом из которых стояло число, магические квадраты с вписанными в них латинскими буквами, тексты в виде разноцветных узоров, схематично нарисованные знаки зодиака.
Боян понял, что это магические формулы — талисманы, предназначенные для защиты от сглаза тех, кто их носит, заклинания, знаки, скрывающие какое-то тайное значение, но он не мог даже предположить, откуда взялся этот человек и зачем ему это нужно.
— Амулеты, — тоном сообщника тихо сказал Боян.
Человек в черном не ответил. У него было мелкое мышиное лицо в пигментных пятнах, на котором росла редкая бороденка. Избегая взгляда Бояна, он смотрел куда-то вниз, втягивал голову в плечи, сворачиваясь, будто еж, и, очевидно, решил не подавать вида, что слышал вопрос. Он попросил владельца ксерокса сделать двадцать копий каждой страницы. Взгляд Бояна заставлял его нервничать, и, несмотря на тщедушие, мужчина всячески пытался заслонить листы от постороннего своим телом. Он в спешке складывал в стопки готовые копии, несколько раз ошибался, пытаясь сосчитать, сколько же ему надо заплатить за услугу, потел и что-то недовольно бормотал; вокруг него распространялся, как защитная аура, запах бараньего сала.
Среди бумаг Боян заметил листок со знаками, похожими на азбуку; концы необычных букв заканчивались маленькими кружочками.
— Для чего вам это нужно? — Боян еще раз попробовал завязать разговор.
— Я не лезу в ваши дела, и вы не лезьте в мои, — сказал маленький человечек в черном, застегивая свой саквояж.
— Он шейх, — сказал владелец ксерокса, когда человек с саквояжем вышел, — ходжа, делает амулеты, вы правильно определили. Но не хочет об этом говорить.
Боян вернул книги в библиотеку, перешел через реку по бетонному мосту и вошел в торговый центр. Утро еще немного веяло прохладой, но день обещал быть жарким. После залитых солнцем улиц было приятно идти по переходам торгового центра, где струился легкий ветерок.
В кафе «Рим-Париж» все столики были заняты, за одним из них Боян увидел Коле, репортера «Вечерних новостей». Коле работал в отделе культуры и хвастался, что знаком со всеми, кто имеет к культуре хоть малейшее отношение. Боян не любил Коле еще с гимназических лет; они учились в одном классе, но друг друга терпеть не могли.
— Эй, — воскликнул Коле, — легок на помине, ты прямо как по заказу.
— Закажи мне кофе, — попросил Боян. — Охотишься за сенсациями?
— Мне нужен кто-то, кто разбирается в археологии, — сказал Коле, с вызовом глядя на Бояна.
— И ты нашел меня?
— Ты именно тот, кто мне нужен. Ты же археологию заканчивал, верно?
— И два года аспирантуры в Париже. А после этого уже три года ищу работу.
— А на что же ты живешь?
— Для наших нуворишей, для их новых домов ищу предметы старины: старый горшок, керамику — ну, как будто от прадедов осталось. Летом езжу на раскопки. А ты журналистику так и не закончил?
— Ну и что? Зато у меня есть работа, а у тебя нет. Хочешь заработать?
— А что ты предлагаешь? — осторожно спросил Боян.
— Посмотри, какие свеженькие попки, — сказал Коле, поворачиваясь к трем девушкам в коротких юбках, чьи задницы подскакивали в веселом и вызывающем ритме. — Кстати, — добавил он доверительным тоном, — знаешь, какая утка лучше?
— Утка? — спросил Боян.
— Утка, ты же знаешь, что такое утка, — настаивал Коле. — Какая утка лучшая?
Боян подумал об утках на картине Ренуара, но не был уверен, что Коле оценит его знание живописи.
Коле наскучило ждать.
— Не знаешь?
— Сдаюсь, не знаю.
— Эх ты, утка, которая простит, простит утка, понял?
Боян засмеялся.
— Шутка лучше, чем я ожидал, — признал он. — Опубликуй ее в «Вечерних новостях».
— Нет, такое не для газеты, — сказал Коле. — Но у меня действительно есть кое-что для тебя.
Боян поднял брови.
— Утки?
— Нет. Дикие археологи — черные копатели. Их еще называют «ювелирами».
— Хорошая тема. Ты кого-нибудь из них знаешь?
— Нет. В том-то и проблема. Ты должен попробовать связаться с ними. Существует целая сеть таких копателей. Может быть, несколько сетей. И они в свою очередь связаны с коллекционерами, торговцами антиквариатом, теми, кто вывозит предметы искусства за границу. Они везде. С металлоискателями ищут по всей Македонии. Копают по ночам. Полиция ничего не может сделать. А, может быть, и она в доле. Как и таможенники, которые их не проверяют, когда они едут на машинах за границу. Они уничтожают места, где копают, все подряд переворачивая вверх дном. Не нужно объяснять, какой урон они наносят стране.
Коле стал официальным и серьезным.
— Почему бы не пригласить кого-нибудь с именем из университета или музея?
— Не говори глупостей, — сказал Коле. — Они бы просто провалили всю работу. Тут нужен человек, разбирающийся в археологии, но у кого физиономия не засвечена в телевизионных шоу. Ты подходишь идеально. «Молодой безработный археолог идет по следу черных копателей». Вот это заголовок!
— Как ты себе это представляешь?
— Очень просто. Ты говоришь им, что ты археолог, что тебе нужны деньги и что ты готов поработать на них. Потом начинаешь работать, знакомишься с людьми, методами, местами. И в конце напишешь серию репортажей. Под общим названием: «Ночная охота» или «В поисках подземных тайн».
— Банально, — сказал Боян. — Но как, по-твоему, это можно организовать?
— Просто. Редакция купит тебе билет и выплатит суточные для недельного пребывания в Охриде. Там все прямо с ума сходят по археологии. Наш корреспондент познакомит тебя с некоторыми типами, которые, похоже, занимаются этим. Все остальное будет зависеть от тебя.
— А если они мне не поверят? А если они меня убьют?
— До сих пор еще никого не убили. Не их стиль. Не будь таким наивным. Будешь там жить под чужим именем. Увидишь, все пройдет как по маслу. Ну, как, я говорю редактору, что ты согласен?
Боян остался сидеть, а Коля отправился звонить, при этом по пути остановился поговорить с какой-то юной особой, которая, не дослушав его, пошла дальше, потом он что-то шепнул официанту, и в конце сообщил нечто девушке, стоявшей за стойкой. Та явно удивилась услышанной новости — во всяком случае, удивленно подняла брови.
— Ты им рассказывал прикол про утку? — спросил Боян, когда Коле наконец-то вернулся.
— Ну, нет. Это было только для тебя. Для них это слишком интеллектуально.
— Так что сказал твой редактор?
— Все в порядке. Ты едешь завтра. Приходи рано утром, получишь аванс. Позвони нам из Охрида, чтобы мы знали, в какой гостинице ты остановился. Будем на связи.