— Боялся!
Его крик оглушил. И заставил заткнуться. Я так и замерла с открытым ртом, не успев высказать все, что планировала. А Дэй продолжал:
— До смерти боялся. Что промахнусь, что одной пули будет мало… И оттого не имел права волноваться. И сейчас не имею! Так что — в машину!
Наступившая тишина оглушила. А меня накрыла обида.
— Не поеду…
Произнести эти два слова оказалось очень тяжело. Горло саднило, голос хрипел. И дико болели руки.
— Не поеду! Я никому здесь не нужна. Меня даже не пустили обратно…
Это оказалось самым обидным. Я ведь честно пыталась вернуться! Даже приготовилась к наказанию, к выволочке. Мне что, надо было ночевать прямо там, под забором?
— Давайте поговорим об этом завтра. Вы отдохнете, позавтракаете…
— Не поеду…
Сама понимала, что уперлась, как ребенок, что это упрямство ничего не даст. Но только так я могла сдержать слезы и не сорваться снова. Потому что обида еще сидела в груди, я не сумела выплеснуть её полностью.
Я ожидала чего угодно: что меня просто запихнут в машину, свяжут по рукам и ногам, чтобы не сопротивлялась, а потом запрут в комнате.
Но только не того, что Дэй уступит.
— Как вам будет угодно!
Мужчина отступил с легким поклоном. И направился к группе сопровождения.
Военные начали действовать немедленно.
Ребятам велели возвращаться домой и не болтать. Даже выделили сопровождающего, а палатки и спальные мешки обещали вернуть на следующий день.
Ари с грустью наблюдала, как удивленно оглядываются на неё недавние приятели, и надеялась, что им не влетит. Плечи обнимал теплый клетчатый плед, а между камней уже потрескивал костер. Кучка хвороста рядом с ним росла как на дрожжах.
Девушка вздохнула и отвернулась. Мужчины сновали туда-сюда, постоянно напоминая, кто она и зачем здесь. Оставалась надежда на темноту — солнце уже коснулось горизонта, окрасив небо в густой оранжевый.
По земле словно разлили золото. Трава, горы, деревья, даже ручей — все приобрело неуловимый оттенок благородного металла. Кое-где со скал уже стекал вниз невесомой вуалью туман.
Ари тихо вздохнула: негромкая, пронзительная красота наполнила её благоговением, которое возникало в редкие визиты в Храм Богов-родителей. Золотые купола, перезвон колоколов и гудение морских раковин… Хотелось раскинуть руки и сделать шаг в пустоту, чтобы подхватил ветер и вознес высоко-высоко. Туда, в прозрачное золото вечернего неба, прямо к первой звезде — Оку Матери, что торопится взглянуть на мир после жаркого дня.
— Ваше высочество…
Тихий зов развеял очарование. Ари даже оглянулась, не в силах поверить, что все увиденное — только грезы.
Но над головой мерцало Око, туман подбирался к ногам и ветерок не освежал, а холодил кожу.
— Ваше высочество, — повторил Дэй, — вы не замерзли? Может, придвинетесь к костру?
«Отойдете от края», — переиначила его слова Ари. И покачала головой:
— Здесь… потрясающе!
— Я рад, что Румата вам понравилась.
Его голос растворился в тишине, и её нарушал только тихий звон ручья.
И Ари попыталась снова раствориться в окружающем. Кидаться со скалы она не собиралась, но желание полетать запомнила. Кто знает, возможно, ей разрешат научиться управлять парапланом.
Это было бы хорошо. Просто отлично!
— Скажите, — на всякий случай решила уточнить сразу и застыла, не веря своим глазам.
Дэй возился рядом с костром: переворачивал что-то, орудуя двумя длинными вилками. Над поляной разносился запах жаренного на огне мяса.
Голод заставил наполниться рот девушки слюной. Она сейчас не могла думать ни о чем, кроме еды.
Раскладной стол уже ждал. На тарелках лежала зелень. На одной решетке жарилось мясо, на другой доходили овощи.
— Сейчас будет готово! — Дэй проверил блюдо и выложил приличный кусок на тарелку. — Приятного аппетита, ваше высочество.
— А вы?
Ари с удивлением смотрела на замершего за её стулом мужчиной.
— Я поужинаю после. Принцесса, вам нужно привыкать к субординации.
Ари снова вздохнула. Как ни была она голодна, удовольствия от еды не получила. Но съела все, что предложил Дэй.
— Благодарю, — она постаралась точно скопировать интонацию приемной матери, когда та расплачивалась в ресторане. И поинтересовалась: — А где остальные?
Дэй указал на слабый огонек между деревьями:
— Они вам не помешают.
— А я уже подумала, что просто не заметила, как все ушли.
Ари очень старалась быть вежливой. Понимание, что отныне она никогда не останется одна, не приносило удовольствия. Но не Дэй же в этом виноват. И не солдаты, которым из-за неё придется провести ночь в лесу.
— Да, здешние места завораживают, — по-своему истолковал её задумчивость телохранитель. — Смею заверить, что рассветы здесь не менее прекрасны. Вы завтра сами увидите.
Ари обреченно огляделась. Утренний подъем всегда давался ей тяжело, а уж такой, чтобы застать рассвет!
Но даже это сообщение напомнило о доме. Об отце, который водил в походы и вытряхивал сопротивляющуюся дочь из спальника, заставляя «смотреть красоту».
Теперь Ари понимала, почему для этих поездок папа выбирал гористую местность. Хотя какие в Даархе горы. Так, холмики. А остальное — бесконечные равнины. Их почти в равных долях поделили между собой степи и леса.
С ними Сарто тоже познакомил приемную дочь.
— Вам лучше отдохнуть, — Дэй заметил, как погрустнела подопечная. И постарался уложить её спать. Так он мог быть уверен, что принцесса не сбежит или не устроит всему отряду веселое приключение. Хватит на сегодня!
Ари послушно скользнула в спальник. Дэй сунул в палатку фонарик, бутылку с водой и застегнул молнию клапана. А потом долго стоял, прислушиваясь к звукам возни. Наконец, они стихли, и послышалось ровное дыхание: принцесса заснула.
Дэй обошел маленький лагерь. Фонарь несколько раз высвечивал часовых — оставить периметр без охраны было бы верхом глупости. Проверив окрестности, возвратился к костру и, наконец, поужинал. Мясо остыло, но оставалось сочным и вкусным. На миг задумался, почему принцесса ела без аппетита, но списал на усталость.
Это задание нравилось ему все меньше. А ведь вначале привело в восторг! Как же! Вернуть во Дворец сердце Руматы, единственного ребенка короля и королевы!
Но этот «ребенок» оказался совсем не таким, как представлял его привыкший к чопорности и строгим порядкам королевского дома телохранитель. Взрывная, слишком живая, на все имеющая собственное мнение… с которым ему, телохранителю, приходилось считаться.
Дэй поворошил угли. Искры закружились в воздухе, похожие на маленькие звездочки.
— О Боги-родители! Неужели вы караете меня за гордыню?
Око Матери тепло мерцало с потемневшего неба. Вокруг уже выстроилась Свита — созвездие, охраняющее покой главной звезды. Но и они не ответили.
Дэй потянулся. После дневного происшествия он не решится спать, пока не доставит принцессу в загородный дом и не установит охрану. А пока, чтобы разогнать дрему, решил позаниматься.
Гибкое тело, закаленное годами тренировок, двигалось легко. Выпады, удары, перекаты… Дэй истосковался по простому спаррингу. Он мог попросить у кого-нибудь из солдат составить компанию, но не решался: принцесса ясно дала понять, что ей не нравится слишком заметная охрана. Пришлось отправлять всех в лес и прятать часовых среди деревьев. Если Ари проснется…
Будить лихо не хотелось.
13
Мы с отцом только что отдали лошадей конюхам и поднялись на веранду кафе. Самый удобный столик — под вентилятором, пустовал.
— Устала? — прежде, чем взять меню, папа попросил официанта принести воды. Без льда и газа. В жару, после физических нагрузок, он всегда пил чистую воду без льда и газа. И меня приучил к этому же.
Сегодня завершился трехдневный верховой тур. Впереди еще была общая вечеринка, ночевка в гостинице, а домой планировалось выехать на рассвете.
Пока же я цедила тепловатую воду и подставляла лицо под поток воздуха. Только вентилятор вдруг стал работать слишком громко. Его лопасти хлопали слишком сильно. Словно вертолет пролетел прямо над крышами.
Вертолет?
Я открыла глаза.
Над головой — зеленый свод палатки. Сквозь вентиляционные щели пробивается свет — похоже, Дэй не выполнил угрозу и не разбудил на восходе. Но надо поторопиться — кто знает, какую он еще пакость придумал.
Но как же хочется спать! Сейчас бы завернуться обратно в спальник и забыть обо всем до самого обеда! Но кто бы мне позволил!
Еще и молния заела!
В общем, пока выбралась, прокляла все на свете. Начиная Дэем и заканчивая Руматой. Даже мелькнула мысль отправить её в небытие. А что? Я смогу. Вот стану королевой, и отомщу за порушенную жизнь! Будет на карте мира одной пустыней больше…
Но при этом прекрасно понимала, что это говорит злость.
Значит, надо её выплеснуть! Вот сейчас выползу из палатки окончательно, и…
Ветер швырнул в лицо пригоршню сухой травы и пыли. А когда отплевываешься и пытаешься проморгаться, месть отходит на второй план. Правда, злость никуда не делась, и, надеюсь, Дэй хотя бы на мгновение испугался, поймав мой взгляд. Могла бы — испепелила на месте.
Но этот гад остался спокоен!
— Доброе утро. Прошу!
Дэй указывал на подвесной умывальник. И когда успели притащить?
Стакан с зубной щеткой и пастой ждал на камне. Дэй замер рядом с полотенцем:
— Дома прислуживать вам будут горничные, а пока придется смириться с моим обществом.
Вот гад! Дважды, трижды гад! Знает же, что я его терпеть не могу, и издевается!
Захотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым. Но вместо этого втянула воздух сквозь зубы и досчитала до десяти, как мама учила. И так три раза.
В итоге сумела сохранить самообладание и не заорать, хотя очень хотелось. Вместо этого спокойно умылась и даже улыбнулась:
— Спасибо, что разрешили поспать, а не разбудили на рассвете. Мы отправляемся прямо сейчас?