Фан упрямо мотнул головой и нашел мою руку. Его пальцы дрожали.
— Ваше Высочество, меня с детства готовили к этой миссии. Если позволите, я готов исполнить свой долг.
— Вы хорошо подумали? — спокойно поинтересовался командир.
— Да. У обеих претенденток должны быть равные условия.
Итак, соблюдено все, что можно. Остается произнести клятву, и я получу идеального мужа. Эта… права: кто лучше всех подойдет, как не тот, кого воспитывали с осознанием своих обязанностей? Только…
Что-то здесь было не то. И я не могла уловить, что именно. Через минуту я получу идеального консорта и…
— Прости, Фан, — мягко высвободила руку и повернулась к телохранителю: — Старший лейтенант Дэй Таято, вы согласны стать моим мужем?
Вот всегда думала, что фраза «оглушительная тишина» — образная. И теперь поняла, как ошибалась. Безмолвие давило на уши, сжимало тисками голову, так что хотелось упасть на пол и кричать, кричать, чтобы появился хоть какой-то звук. Вместо этого я повторила вопрос:
— Старший лейтенант Дэй Таято, вы согласны стать моим мужем?
В его глазах жила буря. Надежда, желание и… страх. Страх уничтожить Румату, страх подвести и… ужас от того, что посмел замахнуться на недозволенное — полюбить принцессу.
Но именно это и было — правильно. Фан стал бы идеальным консортом. Идеальным чиновником. Идеальным исполнителем всех замыслов королевы. Но не идеальным мужем. В отличие от Дэя.
Его советы никогда не были навязчивыми. Он предлагал, настаивал, но делала это настолько тактично, что даже в кругу врагов замечания не выглядели унижением… А еще он любил не только свою страну. И рисковал не только из-за принцессы. Дэй бросался в омут с головой еще и ради той, кого любил. Ради меня.
— Ну же… — шепнула одними губами, не сомневаясь, что он поймет, и до головокружения боясь, что не решится.
Недоумение и ужас в карих глазах сменились надеждой. Дэй протянул руку и коснулся моей, словно не веря в происходящее, как будто боясь, что я исчезну, распадусь на мириады пылинок, подобных тем, что танцуют в солнечном свете над алтарем. А я тонула в этих чувствах, они захлестывали с головой, и в мире не осталось никого и ничего. Только я. Только Дэй.
Фырканье Теро и откровенный смех его жены разрушили очарование.
— Ты серьезно? Ну, тогда мне и беспокоиться не о чем, — она отошла в сторону и уселась прямо на пол, облокотившись о ноги ближайшей статуи. — И поторопитесь, незачем заставлять всех ждать.
Вблизи алтарь еще больше напоминал жернов: отполированный диск с углублением в центре. Его наполняла земля, спекшаяся до трещин.
Но все же это был алтарь Бога-отца и Богини-матери. Жертвенник, воздвигнутый в доисторические времена в честь моих предков. О том, что это может оказаться неправдой, сейчас не думалось — Дэй сжимал мою ладонь, и вместе с теплом рук передавалось спокойствие.
— Я прошу всех вас быть свидетелями.
— К вашим услугам, принцесса.
Фан протянул флягу с водой — вынужденная замена свадебной чаши. Он казался бледным, но самообладания не терял. Я не сдержала восхищения: так перенести отказ!
Все, кроме Теро и его жены, собрались возле алтаря, образовав круг. Я улыбнулась, заглядывая в лицо Дэя:
— Уверен?
Он кивнул и спросил одними губами:
— А ты?
Больше я не сомневалась.
Его руки легли поверх моих, и мы подняли флягу над алтарем. Эхо четко повторило слова клятвы, бережно сохранив каждый звук.
Вода отдавала пеплом и кровью. Но я все-таки сумела её проглотить. Дэй хлебнул резко, кажется, даже вкуса не почувствовал. Но стоило положенным каплям оросить землю, как нас оттолкнули от алтаря:
— Все, хватит тянуть время! Теро, ты готов?
41
Ритуал, призванный возродить Погибшее Королевство, описывался в сказках. Каждый житель Руматы, да и любой другой страны знал его досконально.
Теро достал из рюкзака кинжал. Свет заплясал на украшающих рукоять самоцветах, раскидав по Храму алые и зеленые блики. Мелкие рубины и изумруды, камни Отца и Матери, спиралью спускались по спинке рукояти, делая оружие неудобным в хвате.
Но древний кинжал предназначался не для сражений и уж не затем, чтобы резать хлеб. Его изготовили как церемониальный, а теперь использовали для ритуала.
Уверенное движение, и рука парня окрасилась алым. Кровь полилась тонкой струйкой, орошая чуть смоченную прежде водой землю.
— Бог-Отец и Богиня-Мать, — девушка четко произносила каждое слово, — предки мои! Двое возродят то, что было уничтожено. Двое вернут к жизни то, что было убито. Двое станут началом там, где двое были концом…
Тонкое запястье пересекла красная полоса. Кровь принцессы смочила землю, которая тут же высохла снова, впитав все до последней капли.
— Мать и Отец! Взываю к вам! Услышьте мою мольбу и примите положенную жертву!
Принцесса вскинула руки в молитвенном жесте и… ничего не произошло.
Люди переглядывались, не зная, как реагировать. Командир очнулся первым:
— Ну что же, не получилось. Теперь очередь…
— Нет! — взвизгнула девушка, отталкивая Теро, пытающегося перевязать её рану. — Еще ничего не ясно! Для того чтобы уничтожить пустыню, нужно время.
— Уничтожить? — еще одна, теперь единственная претендентка на престол покачала головой: — Разве мы за этим сюда пришли? Уничтожить Пустыню? Я думала, чтобы возродить Погибшее Королевство…
— Ты ничего не понимаешь! Ты!
Самозванка кинулась на неё с кулаками, мужчины не успели перехватить беснующуюся девушку. Но стоило той отойти от алтаря, как по столбу света пробежала судорога. Золотые всполохи опутали его искрящей паутиной, в воздухе послышался гул. Он стремительно нарастал, и молнии становились все быстрее и ярче, пока не полыхнули ослепительно белым.
Стоящие вокруг люди кричали от боли, закрывая лица руками, а когда зрение восстановилось, они застыли, не смея поверить в случившееся.
В галерее стало на две статуи больше.
— Вон оно как… — пробормотал командир, для верности осветив фонариком женскую.
Искаженное злостью лицо, раскрытый в гневном крике рот, поднятые кулаки…
Рядом с ней застыл Теро, протянув руки в попытке удержать жену от глупости. Теперь уже навечно.
— Не надо! — тихо попросил Дэй.
Он боялся не за себя. Хоть статуей, хоть гниющим трупом — ему было все равно, во что превратит его алтарь. Дэй отчаянно боялся за принцессу. За жену — так назвать её он еще не осмелился.
— А у нас есть выход? — Ари вытащила из кармана складной нож. — Думаю, дезинфицировать бессмысленно?
— Почему? — Дэй отобрал клинок и достал зажигалку. — Вы… уверены?
Он сам полоснул по руке. Хотел стереть с лезвия кровь, прокалить металл, но Ари не позволила, подставила запястье. Её голос не дрогнул, когда сталь коснулась руки и кровь полилась прямо в углубление алтаря.
Сухая, как будто и не было прежних ритуалов, земля жадно впитала тягучие капли. Последние слова молитвы замолкли в глубине Храма, и наступила тишина.
Теперь она была мертвой.
Люди напряженно следили за солнечным светом. Но ничего не происходило. Плечи расслаблялись, на лицах появились улыбки. Дэй потянулся за аптечной:
— Ваше высочество, позвольте.
Он плеснул на рану антисептик, послышалось легкое шипение. Слишком сильное, чтобы быть результатом лечения.
— Итить… — не сдержался кто-то.
В глубине светового столба зарождались молнии.
Дэй прижал к себе Ари, словно пытаясь заслонить от неминуемого. Остальные отшатнулись и от них, и от алтаря. А молнии все набирали силу и скорость, вспышки слились в одну…
Взрыва не последовало. Сполохи сплетались в тугой клубок, превращаясь в огненный шар, белый от напряжения. Он сжимался и становился ярче, пока не стало больно смотреть.
Но Ари не отводила глаз. Они слезились, болели, но девушка должна была видеть все, до самого последнего момента. Дэй тоже не хотел отворачиваться от собственной смерти. Ему казалось, что не смотреть — значит предать. Не Румату, нет. И не принцессу. А ту, любовь к которой сделала его сумасшедшим.
И чтобы защитить, он преодолевал боль, наблюдая, как огромный шар сжался до размеров кулака, а потом и вовсе в крохотную точку. Застыв на пару ударов сердца, она упала в жадно чавкнувшую землю.
Затерянный Храм погрузился в темноту.
Все так же солнце роняло на алтарь лучи, превращая их в призрачную колонну. Но после вспышки мрак в углах казался гуще и страшнее, там кто-то вздыхал, ворочался и скребся. Мужчины невольно покрепче сжали оружие, готовясь сражаться.
Напряжение давило на плечи, и треск, пронесшийся по залу, заставил если не закричать, то вздрогнуть. Люди резко развернулись к алтарю и застыли, потрясенные.
Камень трескался и крошился. Его изнутри разрывали белесые корни, змеями скользнувшие вниз, пробивая пол. Холмик земли зашевелился, и через мгновение вверх рванулся бледный росток. Он наливался силой, зеленел, раскидывал ветви, и они крушили лестницу и стены. Обломки падали, поднимая клубы пыли.
Люди заметались, не зная, где искать спасения — выхода не осталось.
Пол вздрогнул. Я не упала только потому, что Дэй не позволил. Расставил ноги пошире и обнимал крепко-крепко. Поэтому я не боялась. Что может случиться, если рядом — Дэй? Моя любовь. Мой… муж.
Называть его так было странно и очень сладко. Подумалось, что теперь я могу поцеловать его совершенно спокойно, не боясь нарушить приличий, и уже потянулась, чтобы исполнить мечту, как последовал еще один толчок.
Статуи с грохотом упали, сшибая людей с ног. Пол мелко задрожал и начал поворачиваться вокруг растущего дерева, как колесо вокруг оси. По стене пробежали трещины, барельефы поплыли вниз.
— Он… поднимается? — не поверила я собственным ощущениям.
Мы уже не стояли — сидели на полу. Дэй прикрывал меня от каменных осколков собственным телом, на его руках и лице появились царапины.
— Осторожнее!