— Я думаю, это их искали во времянке, когда разворошили все отцовские бумаги. А они-то у меня оказались…
— Да брось, ничего криминального нет в этом древнем будильнике, и никому он не нужен. Искали, может, какой-нибудь документ, — прервала Вероника. — Давай лучше выпьем. Хочешь, я тебе отбивные приготовлю?
— Спасибо, на ночь есть вредно.
— Послушай, а может, это твой брат искал завещание на земельный участок родителей? Может, он захотел богатого наследства или еще чего?
— Нет, нет, мой брат здесь ни при чем! И никто из моих родных!
— Кто-то из знакомых тогда? Их же много!
— Из моих?
— Нет, из моих! — Вероника откровенно издевалась над ней.
У крестной дочери было множество знакомых, о которых она любила рассказывать за столом. Она как магнит притягивала к себе таких же авантюрных особ, какой являлась сама — взбалмошных, рискованных, любопытных, незлобных и всегда готовых на какую-нибудь проделку.
Одна из таких девушек, которую друзья называли Малибу, сделала карьеру на обычных накладных.
Лет семь назад ей пришлось снять на сутки квартиру в Минске, по какому случаю — история умалчивает. Миловидная блондинка провела в той квартире не больше часа.
В одежном шкафу она обнаружила большую коробку, в каких из жарких стран к нам привозят бананы. Любопытная девушка обладала хорошей интуицией и моментально почувствовала запах счастья. Каждый в жизни получает шанс на удачу, нужно только правильно им воспользоваться!
Аккуратно сложенные бумаги в волшебном ящике оказались накладными с печатью некой компании «ООО Канцелярия» и штампом с реквизитами. В кучерявой головке Малибу сразу же созрел план, и она, недолго думая, съехала из квартиры, прихватив с собой находку.
Всю следующую неделю девушка осторожно расспрашивала знакомых о фирмах, которые завозят из России самые разные товары, сидела ночами в интернете, отправляла письма с нового электронного ящика. Бывший одноклассник, превратившийся за десять лет в крутого хакера, установил ей программу, один раз в неделю меняющую IP-адрес. Так что от налоговых органов деятельность «Канцелярии» была скрыта.
В результате нежная блондинка, постоянно забывающая шали и перчатки в такси, роняющая телефоны в канализационные решетки, пьянеющая от бокала вина и однажды по невероятной случайности сдавшая на водительские права с седьмого раза, еженедельно стала получать по тысяче долларов.
А новые и старые знакомые, которым нужно было «отмыть» деньги, рядами шли к ней за документами. Они исправно платили, а еще в благодарность приглашали в гости, рестораны и караоке.
— Тебе не страшно? — спросила у нее однажды Вероника. — Это все же документы.
— Знаешь, бывает страшно, когда несу бумагу, но потом, на обратном пути, когда сотка в кармане, становится веселее.
Вероника тоже была любопытна, ее интересовали свежие новости и новые проекты, поэтому история Леры ей понравилась.
Часы
Днем ранее Лера Бортник занималась отчетом для налоговой инспекции. Раскладывала по папкам документы из картонного ящика, куда во время ремонта свалила неразобранные договоры и акты. Бумаг было много, но возиться очень не хотелось, тем более время приближалось к вечеру, когда хочется поваляться на любимом полосатом диване и посмотреть какой-нибудь сериал.
Именно поэтому она в сердцах вывалила на пол содержимое коробки. Кошка была тут как тут: садилась на нужные документы, вытаскивала из-под папок и гоняла по полу карандаши и скрепки. Из завалов выпало и что-то небольшое в полиэтиленовом пакетике. Лера развернула его — и шлепнулась пятой точкой на пол.
Это были отцовские часы, которые она прихватила из дома родителей после того, что случилось. Отец говорил, что они особенные, матросские, привезенные когда-то с Охотского моря.
Бортник очень гордился ими, а на рыбалке часто хвастался перед друзьями, хотя все уже наизусть знали историю о том, как старпом Бочкин наградил своего матроса за отличную службу.
Когда отец погиб, часы нашлись в нагрудном кармане его брезентовой куртки, там же был и листок бумаги в линейку с какой-то записью. Эти вещи в пакете отдали матери, у которой позже снова случился сердечный приступ.
А потом Лера обнаружила часы за книгой на полке и забрала в город, чтобы они никому больше не попадались на глаза.
Трагедия
Она отлично помнила этот летний день.
Теплым утром семь лет назад Лера занималась стиркой, вывешивала полотенца на балкон.
Телефонный звонок раздался неожиданно, и она вздрогнула, предчувствуя беду. Звонила мать. Она сказала, что ночью отец пошел на рыбалку и до сих пор не вернулся.
— Мама, он же матрос, с ним не могло ничего случиться! — убеждала Лера.
— Его нет! Зачем он пошел один? Почему не дождался Володина? — горестно спросила мать.
И стала плакать, а Лера — ее утешать.
Не помня себя, она собралась и отправилась в путь, по дороге заехала за сестрой, которая всегда была любимым ребенком отца. К слову сказать, брат был любимым ребенком матери… А Лера была тем, кого называют «отрезанный ломоть», и это нисколько ее не обижало — дали жизнь, и на том спасибо…
Солнце жгло нестерпимо, мысли будто плавились под ним. Очень хотелось верить, что отец жив. И в то же время она чувствовала, что это не так.
Сестра рыдала и говорила: «Ты не любишь его! Ты не плачешь!» Что могла ответить Лера? Что плакать — не значит любить? Что душа ее на время застыла в недоумении? Что нужно кому-то смотреть за мамой, а упасть в обморок она всегда успеет?
…Отец лежал на берегу моря на деревянной решетке. Лера хотела увидеть его лицо, присела на четвереньки и заметила, что седых волос стало намного больше, чем было при жизни (еще в прошлое воскресенье!). Он плыл, он сражался! Но в какой-то момент все же сдался…
То, что было потом, слилось у Леры в один болезненный временной промежуток, а вся жизнь разделилась на до и после.
Прошло уже семь лет, а она и сейчас вспоминала отца, заново проживала все события страшного дня…
Размышления
Матросские часы она рассмотрела — ничего особенного, большой корпус из потемневшего металла, на обратной стороне — микроскопическая тонкая царапинка. Лера снова завернула их в потемневшую бумагу, на которой расплылось единственное слово «Шмелев?». Кто такой Шмелев?.. Эх, папа-папа… Тут Лера вспомнила, что это мужчина, с которым отец работал. Заместитель начальника котельной, кажется, или инженер…
На улице была то ли зима, то ли весна, какая-то предвесенняя погода, все понятно — ведь пришел март. И так тоскливо Лере стало от этих сумерек, от желтеющих на черной земле окурков, от маленького серого двора без солнца. Нет, он ей нравился именно тем, что маленький, и парк рядом, и церквушка, и центр города близко… Но не в эту погоду.
А потом пошел мокрый снег и засыпал скучный двор, а Лера все сидела на полу, вспоминала, думала, горевала. Серая галка важно ходила по перилам балкона, прокладывая на них дорожку.
Внезапно стало зябко, захотелось в ванну. Кто там говорил про пользу контрастного душа? Только горячая ванна способна успокоить нервы! Особенно, если бросить в воду, например, нектарин.
Всегда вместе с ней приходили греться коты. Если кто-то не успевал зайти, то потом начинал скрестись и проситься. Лера вздыхала, вставала и открывала дверь. Кошка всовывала мордочку, не спеша протискивалась грациозным трехцветным телом, нисколько не опасаясь, что прижмут дверью. Запрыгивала на стиралку и начинала вылизывать шерстку. Такой стерильности могла позавидовать любая операционная. Кошка любила чистоту и демонстрировала это окружающим — как только ее гладили, сразу умывалась, как бы снимая с себя чужие следы. Кот был попроще — мог спать в корзине с нестираным бельем.
Как назло, в голову ничего не лезло. Почему отец не доплыл до берега, хоть плавать умел отменно? Что могло произойти ночью в лодке в тридцати метрах от берега? Даже перевернувшись, она все равно удержала бы на воде.
Кому мешал сильный, добрый, красивый и не желавший никому зла мужчина? Ситуация была очень простой и прозрачной. Сам пошел на рыбалку, перевернулся в лодке, не смог выплыть. Винить некого. Но Лера никак не могла поверить, что сам.
Каким образом часы оказались за «Мастером и Маргаритой», когда их нашла мать и схватилась за сердце? Бедная мама, сломленная смертью отца!
На самом деле она была одной из тех, кого называют «женщина-кремень» — всегда делала все по-своему, и других вынуждала поступать именно так, как хотелось ей. Никто не мог помешать этому, только отец, да и то в очень редких случаях.
«Ту тарелку не бери, в нее я кладу только овощи», «В эту кружку ничего не наливай, она для молока», «Пол не подметай, его нужно пылесосить», «Окно не занавешивай, а то не увижу соседей».
Но после произошедшего вся ее сила исчезла.
Из крана все лилась горячая вода, изгоняя озноб из тела. Так же размеренно возникали воспоминания.
Вот они собрались за столом: сестра с льющимися по щекам слезами и огромным, как груша, носом, брат, у которого глаза напоминали застывающий цемент, и она, Лера.
— Уже ничего не исправить, — сказал Константин, — мы ему ничем не поможем, можем только проводить в… — и не договорил.
А потом просто распределил роли — Лера смотрит за матерью и сестрой, он идет в санаторий, где работал отец, и занимается подготовкой похорон. Все правильно, так и должно быть. Лера знала, что брат все сделает как положено, и была благодарна ему.
С самого детства он был для нее эталоном, кумиром и учителем, мнение брата считалось самым главным и правильным. В детстве Лера думала, что ее муж должен быть именно таким, как Костя или отец, — умным, добрым, сильным и красивым. Маленькая Лера была уверена, что так и будет, но в жизни все вышло иначе…
Сервант с отцовскими бумагами вынесли во времянку. Когда Лера в последний раз заглянула в нее, там царил бардак. Документы лежали в беспорядке, будто их специально выворачивали, скопом, чтобы найти что-то конкретное. Может, часы? Но кому они нужны? Ценность они представляли только для отца — память о матросском прошлом, просто винтажная вещь. Были бы бриллиантовые или, на худой конец, золотые!