Нектарин был съеден, озноб изгнан, а ответ, к сожалению, не найден. Лера включила неожиданно горячий душ и, прошипев нехорошее маленькое слово, выскочила из ванны как ошпаренная.
Петр Бортник работал «на объекте» — так все называли строительство нового спортивного корпуса возле моря. Тогда это был несуразный каркас, облепленный лесами и досками.
Отец был простым кладовщиком, принимал огромные фуры со строительными материалами, записывая аккуратным почерком наименования и объемы поставок. Все всегда было у него зафиксировано в точности — сколько, когда и куда привозится. Смешно предположить, что он кому-то перешел дорогу.
Задолго до трагедии, когда Лера еще училась в университете, она приходила к нему в контору просто так. Располагалась в маленьком кабинетике, рассматривая папки с накладными, звонила друзьям и знакомым. Конечно, она могла это делать из дома, но там было неинтересно, а здесь пахло соляркой, деревянными стружками, побелкой и еще Бог знает чем. И ей было приятно сидеть за отцовским столом под лопастями старомодного вентилятора и набирать номера телефонов. Как давно это было!
Методы Вероники
Вероника сейчас была кстати, она всегда давала ценные советы, а в некоторых ресторанах за советы ей даже платили. Здесь не ресторан, меню скудновато — только коньяк в семь звезд. Но подруга не ела на ночь, поэтому не закусывала.
Надо отдать должное, слушать она умела. Послушала-послушала, да и сказала коротко, но емко.
— Ты хочешь узнать подробности гибели отца? Так в чем дело? Узнай!
— Как? — поморгав, спросила Лера.
— Поезжай в родительский дом, узнай, кто доставал папашу со дна морского, кто нашел часы и почему они оказались завернуты… ик! В эту бумагу. Ик!
При последнем «ик» любопытная кошка посмотрела на Веронику очень внимательно, а кот, будучи толстым и трусливым, спрыгнул с табуретки, после чего та с грохотом упала. И умчался.
— Воды попей! А лучше закуси, и перестанешь икать!
Крестная дочь славилась тем, что всех учила жить, но сама не следовала своим же советам. Например, она точно знала, как убрать икоту, если таковая обнаружилась у человека, которого развезло от усталости.
Это оказалось довольно просто — нужно было налить полный стакан холодной воды и пить из него не с того края, с которого все привыкли, а как бы с наружного. Человеку приходилось сгибаться в три погибели, чтобы сделать три глотка, и чтобы вода пошла в горло другим путем.
Однако в реальности все получалось иначе — она так и норовила попадать с «правильного» края, да еще начинала лезть в нос и проливаться на пол. А если кто-то думает, что нетрезвому человеку легко стоять в столь недвусмысленной позе, то глубоко ошибается…
В общем, методы Вероники срабатывали далеко не всегда.
Но к ее совету по раскрытию своего «кровного» дела Лера прислушалась: если не знаешь, что делать, для начала реши, нужно тебе это или нет. А потом делай и не оглядывайся. Она и не собиралась оглядываться.
Утром Лера заварила кофе покрепче и уселась перед ноутбуком, решив передохнуть. Пришла кошка, влезла на спинку дивана, прокралась к Лере и стала тереться изящной мордочкой. Вот уродилось же такое создание — на голове почти симметричные квадратные пятна: два белых, черное и рыжее. Кошка поднимала одну лапку и лбом «бодала» Леру в ухо, а потом начала грызть дужку очков.
И тут Лера вспомнила о старом очкастом папином друге, который собирался в тот злополучный вечер с ним на рыбалку, но не пошел. Семь лет назад этот человек работал на строительстве объекта. Его звали Владимир Иванович Володин.
Хорошо, что есть интернет, где можно узнать все мыслимые и немыслимые номера телефонов. Много лет назад все было сложнее, нужно было выискивать их в справочниках. А сегодня — берешь мобильник, вводишь «санаторий Морской» и получаешь все необходимые контакты.
Номера Владимира Ивановича у Леры не было, но зато его самого должны были хорошо помнить в администрации здравницы. Для начала она спросила, как позвонить на склад.
— Мы — не строительная база и не справочное бюро, мы — оздоровительное учреждение! — сказал в ответ недовольный женский голос.
— Так мы пока не строительством и не оздоровлением интересуемся, а лично Владимиром Ивановичем Володиным, — как можно строже отрезала Лера.
— Владимир Иванович на объекте, в здании второго корпуса, там идет ремонт, — сказала администратор уже с другой интонацией. Наверное, решила, что Лера из налоговой инспекции.
— Нужен номер мобильного телефона. Очень срочно! — отрезала Лера.
Владимир Иванович Володин работал главным электриком в новом корпусе, больше похожем на секретный объект. В здании было очень мало окон, и к тому же оно было выкрашено в ядовито-голубой цвет, смотреть на который больно глазам. Хотелось увидеть того креативного архитектора, который придумал такую конструкцию и выбрал цветовую гамму!..
Володя Володин
— Володин слушает! — сквозь грохот от перфоратора прокричали в трубку.
— Владимир Иванович, это Лера! Лера Бортник! Вы меня помните?
— Конечно, помню, Лерочка! Где ты? Говори громче!
— Владимир Иванович, как вас можно увидеть и поговорить?
— Приезжай ко мне на объект, я отсюда еще неделю не смогу вырваться.
— Хорошо. Я позвоню.
Она выдохнула и отключилась.
Семь лет назад он был довольно упитанным, не очень высоким и не очень красивым мужчиной лет сорока, коротко стриженным и каким-то неуклюжим. Несмотря на все эти недостатки, Володина уважали, а еще он нравился женщинам.
Очень давно отец привел Володина в только что купленный домик возле моря. Мужчины ходили на рыбалку вдвоем или втроем — с этим самым Шмелевым, Лера вспомнила и его. Однажды они взяли даже ее с собой: вода блестела и переливалась под рассветным солнцем, голова кружилась от запаха свежести, и все это было счастьем! Все это было!..
Бортник на рыбалке всегда смеялся, сыпал шутками, хвастался перед Володей матросскими часами, напевал песню, как «в флибустьерском дальнем синем море “Бригантина” поднимает паруса». На то время прошло уже много лет, как он закончил службу на флоте, но не уставал рассказывать про друзей-матросов.
А Володин стал близким другом семьи, помогал маме, девочкам, брату.
«Интересно, сильно ли он постарел?» — подумала Лера.
И вдруг растерялась. Поняла, что говорить будет очень трудно, и не потому, что тарахтит перфоратор. Пусть даже восстановится первозданная тишина! Просто тема об отце представлялась ей очень больной и интимной, не для чужих ушей.
И потом, какие ему задать вопросы, как начать разговор? «Владимир Иванович, вы не знаете, как часы отца оказались на книжной полке? Кому они вообще были нужны?» Или нет. «Вы не помните, что именно после похорон мой дядя так долго искал в папиных вещах (он сказал, что снасти, но мне-то понятно, что это не так!)». Или: «Умоляю вас, помогите мне понять, что за темные дела затянули моего отца на дно моря и выбросили в тридцати метрах от берега!»
Дяде она почему-то не верила. В тот день, когда все были за столом, Лера побрела на хоздвор и долго сидела на скамейке, скрытой раскидистым кустом ирги. А потом увидела дядю, выходящего из времянки. Что можно было искать среди удочек, рыболовных сетей и баночек для червей?
Через полчаса из дома показался Владимир Иванович, Лере захотелось броситься ему грудь и зарыдать. Но она не сделала этого. Наверно, потому что была не просто сильной женщиной, а каким-то железным дровосеком, который притягивал к себе магнитом скрепки, кнопки, иголки и прочую составляющую жизни. К Лере же прибивались, как к спасительному берегу, разные люди типа Вероники и Анечки, давней смешной подруги…
Лера заплатила полной женщине-вахтеру на посту и въехала на территорию оздоровительного комплекса. Затянувшая холодная весна сделала серым и неуютным Минское море. Вокруг второго корпуса все было не так плохо — облагороженная территория, а вокруг дремучий лес со старыми елями и засыпанной шильником землей.
Подходя, Лера услышала звук перфоратора, который доносился из здания. Все правильно, где-то рядом должен быть Володин. Хоть это был всего лишь ремонт, но пыль и грохот напоминали о том, что к строительному делу раньше был причастен и ее отец.
Посередине холла стоял мужчина в очках и кепке — лицо в пыли, за ухом торчал карандаш. Все в этом помещении было серого цвета, через окна с трудом пробирался дневной свет. Строители в бейсболках ходили по просторному помещению и о чем-то громко разговаривали.
Лера не выдержала и громко чихнула, все обернулись в ее сторону.
— Лерочка, это ты? — мужчина с карандашом за ухом быстро пошел ей навстречу, взял за руку и потянул к выходу. — Идем скорее на улицу, а то потом будешь долго отмываться.
На крыльце он снял кепку, крепко обнял ее, потом отстранил, внимательно посмотрел в лицо и снова обнял.
Лера никак не могла взять в толк, что этот наполовину лысый и седой человек и есть Володя Володин. Назвать его по имени уже и язык не повернется.
— Владимир Иванович, здравствуйте! Как хорошо, что я вас нашла!
— Молодчина, что нашла! Сколько лет не виделись?
Сколько лет… Много, семь! Когда они разговаривали в последний раз, возле дома стояла толпа близких и дальних родственников.
На улице было невыносимо душно, надвигалась гроза, и все, не желая попасть под ливень, стали прощаться. Ситуация выглядела так, словно им было стыдно, что они уходят и оставляют в одиночестве мать, которая теперь была вдовой.
А Володя Володин остался, пытался еще хоть что-то сказать, утешить, но уже не получалось, он терялся и замолкал.
Мать с отцом познакомились на стройке, куда приехали по комсомольским путевкам: она — со своего брестского поселка, он — из старой белорусской деревни, на самом краю которой жила его семья.