– Так выполняй приказ, дьявол тебя раздери! – взревел я, нанося нокаутирующий удар стражу порядка. Он без чувств рухнул на пол. Издав дикий рык, я бросился в атаку со всевозрастающей яростью, круша атакующих врагов.
Несмотря на численное превосходство, перевес в силе и мастерстве был на нашей стороне.
Внизу, в зале, мой славный Меркадье, подхватив одной рукой секиру, а другой – тяжеленный табурет, орудовал ими с потрясающей ловкостью, обрушивая свое грозное оружие на головы наседающих врагов. Те откатывались, но, как волны на утес, наседали вновь и вновь, откатываясь снова, оставляя на полу бездыханные тела.
Наверху, на галерее, я с остервенением берсерка крушил бедных стражников, не знающих уже, куда деваться от моего меча.
Внезапно их тактика изменилась. Будь я в этот момент в здравом уме и полной памяти, то непременно бы заметил это изменение. Но, увы, это было выше моих сил.
Стражники более не пытались достать меня, а лишь не давали спуститься с галереи. Опьяненный боевым неистовством, я ничего не замечал, самозабвенно уничтожая все на своем пути.
Но вдруг пелена тумана заволокла мой взгляд и почва заколебалась под ногами. Я затряс головой, стараясь отогнать марево. Частично мне это удалось, и я увидел в дальнем углу залы человека в длинном коричневом балахоне с капюшоном. Он опирался на длинный, изукрашенный резьбой посох.
Руки мои стали цепенеть и наливаться свинцовой тяжестью. «Маг!» – запоздало понял я, пытаясь включить психозащиту, но тщетно. Тяжесть расползалась по всему телу, парализуя волю и сбивая с ног. Пальцы сами собой разжались, и меч, жалобно звякнув, выпал из рук. Злорадствующие стражники накинули на меня густую сеть.
– Эдвар! – прохрипел я из последних сил. Он увидел меня и бросился на помощь. – Беги! Это приказ!
Теряя сознание, я видел, как он проложил себе кровавую дорогу сквозь стражу, разбил о чью-то голову табурет и, высадив окно, выскочил на улицу.
Глава двадцать вторая
Высокий суд честно и беспристрастно решит сам, за что вас казнить.
Я лежал, закрыв глаза, распластанный на сырой соломе, и тщетно искал хоть один уголок своего тела, не раздираемый тупой ноющей болью. Не найдя такового, я застонал от обиды и безысходности.
– Мастер Ханс, по-моему, он приходит в себя, – услышал я голос, глухой и далекий, словно из другого мира.
– Похоже на то. Ну-ка, сынок, сбегай сообщи, что господин рыцарь, слава богу, очухался. – Голос человека, которого называли мастер Ханс, был хриплым и властным. Таким обычно говорят старые вахмистры, начинавшие свою карьеру с маленьких барабанщиков.
Сознание быстро возвращалось ко мне. Пожалуй, даже слишком быстро. Картины моего последнего боя замелькали передо мной в диком хороводе, не желая соблюдать даже видимость порядка. Наконец мне удалось поймать одну из них и, хорошенько встряхнув, привести к повиновению. Я вновь увидел фигуру в коричневом балахоне с изукрашенным посохом.
«Конечно же!» – я открыл глаза и сел. Сомнении быть не могло. Я находился в темнице замка Трифель.
«Как-то я переборщил с переговорами. Здешние венценосные особы – большие любители веских доводов. Ну что ж, остается только надеяться, что если и вправду путь к сердцу мужчины лежит через желудок, то я уже в двух шагах от этого сердца».
Вырубленная в каменном чреве Шарфенберга камера навевала мрачные мысли. Впрочем, здесь не было вмурованных в стену цепей и висящих на них прежних обитателей этого отеля, не было решеток, да и вообще, кроме меня и этой охапки соломы, здесь ничего не было.
Где-то сбоку, высоко надо мной, загрохотал засов, откуда-то из-за зарешеченного оконца пробивался зыбкий свет факелов, кто-то завозился с замками, и тяжелая железная дверь со скрежетом повернулась на ржавых петлях, на миг впуская в мою скорбную обитель еще немного света. Воспользовавшись этим, я увидел, что, кроме меня и соломы, здесь есть еще и лестница. Узкая, наподобие коридора сверху, она расширялась книзу, плавно сопрягаясь со стеной безо всякого намека на угол.
В дверном проеме показалось чье-то лицо и тут же исчезло.
– Входите, ваше благолепие, – произнес голос, как я уже знал, принадлежащий мастеру Хансу. – Он очнулся. – Теперь речь его звучала куда мягче и с некоторой подобострастностью.
– Ба! Да у меня гости. Присаживайтесь, господа. Я с удовольствием разделю с вами свою солому. – Я попытался отодвинуться и устроиться поудобней, но организм с негодованием отверг эту попытку. К величайшему сожалению, я был вынужден согласиться с ним.
Первым в дверь протиснулся слуга, несший фонарь, за ним следом шествовал знакомый уже мне маг, а вслед за ним – тройка арбалетчиков с оружием на изготовку. Судя по их мрачным рожам, они почему-то были не рады встрече. «Эк мы вас запугали!» – подумал я и, продолжая изображать из себя радушного хозяина, повторил, указывая на злополучную солому:
– Присоединяйтесь, магистр! Вдвоем нам будет веселее.
Маг хмыкнул и, приказав слуге оставаться поодаль, приблизился ко мне.
– Как вы себя чувствуете, господин рыцарь? – не отвечая на приветствие, осведомился он.
– С трудом! – честно признался я. Маг снова хмыкнул.
– Способны ли вы ходить?
– Да, но только под себя. – Это было откровенное хамство с моей стороны, но в сложившейся ситуации это вряд ли могло что-либо сильно испортить. А кроме того, я с детства не любил, когда в меня целились из арбалетов.
Вблизи маг выглядел куда как менее представительно, чем издали. На этот раз капюшон был отброшен и позволял беспрепятственно рассмотреть этот небольшой образчик homo sapiens.
Поверьте мне, это было очень странное лицо. Темные глаза, глубоко посаженные под высоким морщинистым лбом, смотрели пронзительно и вместе с тем, кажется, как-то испуганно. Нос, что называется, орлиный, нисколько не вязался с впалыми щеками и срезанным подбородком. Непременная борода – обязательный атрибут мало-мальски уважающего себя мага – делала его лицо скорее комичным, чем грозным и величественным. Седые прядки, кое-где еще украшавшие его вытянутый череп, завершали этот портрет.
Маг склонился надо мной и принялся длинными узловатыми пальцами ощупывать мое несчастное тело с ног до головы. Не скажу, чтобы эта процедура мне особо нравилась, но мое мнение как-то не спрашивалось. Закончив с ней, сей достойный герметик вытащил склянку, наполненную какой-то бурой смесью, и стал густо намазывать ею мои раны. Резкая боль обожгла кожу и выкрутила все нутро.
– У, садист! – процедил я сквозь зубы, еле сдерживаясь от крика.
Маг посмотрел на меня удивленно, но и не подумал остановиться. Закончив наконец истязать меня, он отложил склянку и начал делать вокруг меня пассы руками. Я злорадно усмехнулся и наглухо заблокировался. Взгляд моего гостя стал совсем ошалелым.
– Зачем? Я не причиню вам вреда.
– Надеюсь, что так. Но прежде ответьте мне на несколько вопросов.
Он на минуту задумался.
– Хорошо, задавайте.
– Где я?
– В замке Трифель.
– Как долго я здесь?
– Когда вас взяли, было время первой стражи, теперь – начало третьей.
«Что-то около восьми часов», – прикинул я.
– Почему меня кинули сюда, словно какого-то вора? Что со мной собираются делать?
– Мне значительно проще будет отвечать, если вы будете задавать вопросы по одному. Насчет вашей камеры вы не правы. Воры сюда не попадают. Последним перед вами здесь был Гуго де Мерналь. Надеюсь, вам известно это имя? Что же касается вашего второго вопроса, то надеюсь, что его высочество скоро даст вам на него исчерпывающий ответ.
О Гуго де Мернале я знал. История о пропаже коннетабля [44] Бургундии прямо из собственной спальни до сих пор будоражила досужие умы, порождая уйму легенд.
По мне, разгадка была проста. Королевство Арелат, которое с большим трудом создавал на востоке Франции принц Оттон, по какой-то необъяснимой причине не пришлось по вкусу могущественному сановнику герцогства Бургундского, которое, по планам его высочества, должно было входить в состав Арелата. Думаю, здесь у него было время задуматься о нерушимой связи причины и следствия.
– А теперь, господин рыцарь, прошу вас, расслабьтесь. Я должен вылечить ваши раны.
«Ладно, бог с тобой!» – подумал я, убирая блок.
Сладкая, как липовый мед, дремота навалилась сразу со всех сторон.
«Ну и хорошо!» – пробормотал я, засыпая.
– Эй, Капитан, ты там еще жив? – раздался в моей голове голос Лиса.
– Я бы не стал утверждать это так определенно. Но подобный вариант не исключен.
– Командир, расскажи мне, что ты здесь забыл?
Я глубоко задумался.
– Видишь ли, дружище Лис, его высочество был столь любезен, что пригласил меня осмотреть достопримечательности его замка. В данный момент я любуюсь красотами камеры, служившей последним приютом бедному коннетаблю де Мерналю. Чрезвычайно трогательное зрелище.
– Да, я слышал. У тебя связь работает на передачу.
– Ну и как впечатление?
– Основательно делали. На совесть, на века. Как вылезать будешь? Или это часть твоего хитроумного плана?
– Будем считать, что так. Для начала подождем, пока его высочество соберется сказать свою коронную речь. Ведь, насколько я понимаю, именно для этого он пригласил меня сюда. Не будем спешить. Надо дать ему собраться с мыслями. Да и вообще было бы некорректно покидать столь радушного хозяина, не поблагодарив за прием и угощение. Кстати, об угощении. Ты не знаешь, когда у них тут завтрак?
– Капитан, я за тебя спокоен. Если речь зашла о завтраке, значит – ты уже в норме!
– Более или менее. Как там у тебя?
– У меня все путем. Создаю английскую разведывательную сеть в поте лица своего. Лоншан должен быть мной доволен. Сегодня я разослал записки конспиративного содержания двум десяткам местных сановников. Как тебе нравится: «Деньги в обычном месте. Принц благодарен вам. Надеемся на дальнейшее сотрудничество» – это для старины Вальтера. А вот командиру гарнизона: «Вы знаете, когда открыть ворота. Мысленно с вами». По-моему, неплохо?