выгода?
Ученик:
Это, собственно говоря, не вопрос личной выгоды, а вопрос непреложного закона. Вы бы противопоставляли себя непреложному закону.
Гуру:
Неужели? А какая мне разница, если мое противостояние непреложному закону не причиняет мне вреда, скорее, даже дает мне удовлетворение и благоденствие, пока я жив. А после смерти мне уже ничто не повредит – если я просто прах.
Ученик:
Индивид может быть безнравственным, но нравственность неизбежно прогрессирует.
Гуру:
Разве? Не думаю, что нынешнее состояние Европы свидетельствует в пользу этой концепции. Мы ведь считали, что Наука даст культурным странам возможность подчинить себе землю и расселиться по ней. А мы видим, что они остаются в прежнем состоянии или их население сокращается в абсолютных цифрах, снижается его предприимчивость и выносливость, исчезают подлинно достойные качества. Мы думали, что цивилизация исключит из методов войны разграбление городов, кровопролитие, пытки и гнусное насилие. Просвещенные государства Европы вторгаются в Китай, и там происходит грязная и кровавая, полная хладнокровного наслаждения страданием оргия, от которой в ужасе отшатнулся бы любой дикарь, кроме разве что самого омерзительного. Что это, неизбежный моральный прогресс или усовершенствованный вариант дикости краснокожих? Мы полагали, что с распространением образования и интеллектуальности должно наступить и время большей чистоты или, по крайней мере, утонченности. Полиция большого американского города совершает налеты на публичные дома и вылавливает сотни образованных, культурных, милых и красивых женщин, которые в таких местах нашли применение своей образованности, красоте и культуре. Что это, неизбежный моральный прогресс или, может быть, возврат к временам Мессалины? И это не разрозненные явления, ибо их можно перечислять бесконечно. Европа следует по стопам древнего Рима.
Ученик:
Бывают же периоды регресса. Эволюция развивается по восходящей, но не по прямой линии.
Гуру:
И обрати внимание – эти периоды регресса совершенно неизбежны, когда мир, позабыв религию, бросается к философскому материализму. Они наступают не сразу; до тех пор, пока дух старой религии живет в умершем теле, кажется, будто народы даже набирают мощь и энергию, но посмертная сила очень быстро истощается. Все древние государства погибли потому, что в гордыне интеллекта забыли свою дхарму, религию. Индия и Китай продолжают жить. Что это за сила, которая дала возможность Индии, поверженной и попранной бронированным кулаком и железным копытом, всегда выживать, попирая смерть, всегда оказывать сопротивление, чтобы в конечном счете растоптать временного победителя гигантской своей пятой и снова поднять к звездам могучую главу? Причина в том, что Индия никогда не теряла связь с религией, никогда не переставала верить в дух. Вот почему всегда сбывается обещанное Шри Кришной; поэтому Адья Шакти, могучая Чанди, когда народ взывает к ней, всегда нисходит и попирает Асура. Времена меняются и Индией, вместо асуров Востока, правит сила извне. Но горе Индии, если она отринет от себя свою вечную Дхарму. Тогда ее постигнет судьба древних народов. Ее имя исчезнет из перечня государств, ее племена останутся жить на земле как воспоминание и легенда. Да сохранит Индия верность своему «Я», и Атмашакти, вечная сила «Я», снова укрепит и поднимет ее. Современная Наука прочно связала себя с двумя кардинальными ошибками; она сделала из Закона Причинности новый рок, куда более неотвратимый, чем представляли его себе греки, индусы или арабы; углубившись в эту предопределенность, Наука пришла к убеждению, будто человеческая воля есть простая служанка – даже скорее простое творение – вечных неодушевленных сил. Наука ошибается, и если не выработает более широкий подход к проблеме, то рискует достаточно скоро получить весьма неприятные доказательства своей неправоты. Воля могущественней любого закона, рока или силы. Воля вечна и всесильна, она сотворила закон причинности и управляет им; она создала законы материи и она может пренебречь ими; она сама есть все те силы, которые якобы управляют ею и держат ее в подчинении. Человеческую волю ничто не вынуждает развиваться в сторону прогресса; если она предпочтет регресс, то пойдет вспять, увлекая за собой в хаос и варварство визжащий, теряющий равновесие мир; пожелай же она двигаться вперед – никакая сила не сможет ей воспрепятствовать. Своей второй ошибкой Наука обязана христианству, и заключается она в том, будто действие и эмоция могут быть направлены на существа, отличные от нас самих, – все действия и все чувства существуют для «я» и в «я». Но если Наука учит людей рассматривать себя как отдельные и чисто телесные существа, связанные между собой исключительно тем, что может возникнуть из физического соприкосновения и взаимодействия чувств, то совершенно очевидно, что под этим внушением человеческая Воля неизбежно выработает соответствующие действия и мысли, пренебрегая расплывчатыми моральными обобщениями теоретиков эволюции, а это в конечном счете обещает нам колоссальный эгоизм, усиленную чувственность, жажду власти, богатства, роскоши и превосходства, чудовищную и эгоистическую жестокость – нечто наподобие сторукого Титана, завладевшего всем оружием богов. Если человек верит, что он животное, он будет действовать как животное, руководствуясь животными импульсами. Если Европа не близится к этому состоянию еще стремительнее, то лишь по той причине, что Джняна, Религия, истинное просвещение, изувеченное и истерзанное, упрямо отказывается сдаться и погибнуть; не дает человеческой Воле поверить, будто она не более чем нервы, плоть и тело, животное и бренное. Джняна стоит на своем и принимает сотню форм, чтобы ускользнуть от преследований материалистической Науки, призывая Вечную Матерь низойти и спасти; и несомненно, помощь скоро придет. Все моральные устои, которые не восходят к изначальной божественной и вечной природе человека, всегда ошибочны и неустойчивы. Не из инстинктов и привычек обезьяны и дикаря рождается величие религии и добродетели – они есть извечный свет скрытой божественности, они все яснее раскрываются во все более прекрасном сиянии радуги, пока не достигнут, наконец, кульминации в чистом белом свете высшей реализации, когда все сущее становится нашим «Я» и наше «Я» осознает собственное Единство.
yasmin sarvāṇi bhūtāni ātmaivābhūd vijānataḥ ǀ
tatra ko mohaḥ kaḥ śoka ekatvamanupaśyataḥ ǁ
Упанишада постулирует это Единство, которое есть одновременно и обоснование всей религии и морали, и кульминация, когда религия и мораль исчезают в чем-то более высоком, чем каждая из них, а затем опять переходит к подведению итогов и описанию Вечного в этом новом свете. В четвертом стихе Он описывался только как могучая сила, которая творит и окружает всю эту вселенную; теперь Его предстоит описать как могучее Единство, которое, будучи непроявленным, есть источник всего существования, а, будучи проявленным, управляет этими неисчислимыми мирами.
sa paryagācchukramakāyamavraṇamasnāviraṁ śuddhamapāpaviddham ǀ
kavirmanīṣī paribhūḥ svayambhur yāthātathyato’rthān vyadadhācchāśvatībhyaḥ samābhyaḥ ǁ
Это Он двигался кругами – яркость, бестелесная, шрамов не несущая, безмускульная, чистая, нетронутая грехом; Он есть Провидец, Мыслитель, Саморожденный, кто объемлет все; Он с начала времен в совершенстве распорядился всем сущим. Стих открывается с повторения уже излагавшегося положения о Боге, который окружает все сущее, как одеяние окружает одетого в него, творит все сущее кажущимся движением, которое, однако, всего лишь видимость, феномен, а не реальность Вечного. «Это Он, кто обошел вокруг». Иными словами, круговорот движения, который привел в действие проявленный Вечный, создал миры; Он излил из себя Вечную Мудрость, как Праджню, и по мере сотворения вступал в каждое создание, окружая его. Но кто же Он? Отвечая на этот вопрос, Шрути сразу переходит на средний род, ибо нужно вернуться к светозарному Парабрахману, который вне идеи пола или характеристик. Он, Творец миров, есть в реальности Та Яркость, светоносная тень Непознаваемого, о ком мы можем говорить только в терминах отрицания. То не имеет ни тела, ни формы, ибо форма сотворена Им и, значит, по сю сторону Его; нет на Нем ни шрамов, ни изъянов, есть один только безупречный и совершенный свет; у Него нет мускулов или мышц; Он есть та сторона Материи, и творение возникло из Него не при помощи физических средств или физической силы и умения, но простым излучением Его Шакти или Воли. Наконец, Он есть не только та сторона Материи, но та сторона Ума тоже, ибо Он чист и незатронут злом. Это ум творит нечистое и злое посредством желания, порождающего двойственность; но Вечный не подчинен желанию. Что такое зло или Грех? Просто предпочтение более грубого более тонкому, предпочтение Тамаса Раджасу и Раджаса Саттве, следовательно, оно действует в сфере гун, Вечный же выше Гун и потому не может быть затронут Грехом. Установив тождество Бога, который творит и правит, с чистым светозарным Парабрахманом, который не правит и не подчинен, Шрути описывает Бога в качестве Всемудрого Распорядителя; Он есть Провидец и Поэт, кто своими озаренными вдохновениями созидает, как Хираньягарбха, весь мир в собственном беспредельном Уме, Он есть Мыслитель, Праджня, Мудрый, из чьей сущностной массы уравновешенного сознания все творение и его законы черпают извечную силу и бытие, переливая их в свои действия, Он же есть и то, что переливается, Он есть Вират, всепроникающий дух, который входит во все сущее и объемлет все. Во всех этих качествах Он есть саморожденный, ибо Он – Праджня. Тот, кто возник собственной силой из светозарного Парабрахмана и кто есть Парабрахман, Он – Хираньягарбха, тот, кто возникает Его силой из Праджни и есть Праджня; Он – Вират, тот, кто возникает Его силой из Хираньягарбхи и есть Хираньягарбха. Он есть «Я», рожденный из «Я» через «Я». Иными словами, все это только разные имена Единого Духа, обозначающие разные его аспекты или состояния универсального и бесконечного сознания. Почему же, в отличие от Парабрахмана, о Боге говорят в мужском роде? Потому что в данном случае Он рассматривается в качестве великого правителя и распорядителя, а не как источник, из которого происходит все сущее. Как источник, основа и вместилище всего Он Триада: Праджня-Хираньягарбха-Вират, где Мужское и Женское, Дух и Материя, Душа и ее Шакти составляют еще неразделенное единство. Следовательно, об этом лучше всего говорить в среднем роде. Однако, когда мы видим Его в качестве Правителя и Распорядителя, когда это Явленный Брахман, занимающийся уже сотворенным феноменальным миром, то здесь уже произошло разделение, Шакти уже вступила в действие, и создает, сохраняет и разрушает бесчисленные миры и мириады населяющих их форм жизни великая мужская Триада: Брахма-Вишну-Махешвара, наполненная силой Шакти. В реальности обе Триады есть одна, и различие между ними только в точке зрения. Именно с этой позиции описывается далее Бог в Шрути. Он