– Тут в паре километров рощица есть, недалеко от скважины с водой. Топор и пила тоже имеются, так что это не проблема, – Юрьев воодушевленно щелкнул пальцами. – Как только весь этот постапокалипсис закончится, обязуюсь вместо каждого срубленного дерева посадить три новых.
– Вот только, дружище, боюсь, все будет не так просто, – Шевченко вновь поднялся с места и подошел к окну. – Как только печки начнут раздавать всем желающим, в радиусе полета баллистической ракеты не останется не то что деревьев, но даже невинные кустарники попадут под раздачу.
До вечернего собрания у Вероники была уйма времени, и она постаралась по максимуму обследовать территорию общины. Вездесущая Анна повсюду сопровождала женщину и подробно отвечала на все поставленные вопросы. Первым делом они посетили женское общежитие, где Мусина выбрала себе место для дальнейшего проживания. А обитать ей предстояло вместе с той же Анной и некоей Тамарой, которая в данный момент работала в теплице и сейчас отсутствовала. Всего комната была рассчитана на шестерых, но пока была заселена лишь наполовину. Интерьер вполне соответствовал общей простоте и аскетичности всего сообщества: кроме простых кроватей, застеленных бельем, напоминающим выдаваемое в поездах дальнего следования, там присутствовал стол и соответствующее количество стульев. Возле двери стоял шкаф, но учитывая, что у поселенцев, кроме небольшого количества одежды, ничего больше не было, он практически пустовал. Почти в середине комнаты стояла небольшая печка-буржуйка, сейчас огня в ней не было, однако толстые стенки хранили еще тепло после ночной топки и до сих пор согревали небольшое помещение. Низкий потолок немного давил психологически, и Вероника до сих пор не смогла привыкнуть к этому, хотя видела такой же в больнице. Анна объяснила такое строительное решение тем, что так уменьшается общий объем комнаты, она быстрее прогревается и медленнее остывает. В любом случае у Мусиной особого выбора не было и приходилось мириться с тем, что есть.
До обеда женщины успели заглянуть в довольно большую баню, которая топилась практически каждый вечер, но мылись там обычно по графику. Запах влажности и веников действовал весьма умиротворяюще: Мусина хоть и не любила париться, но сейчас с удовольствием бы погрузилась в жаркую атмосферу парилки и даже, возможно, позволила пройтись по похудевшим бокам ароматным и разогретым в кипятке веником.
Местная школа на поверку оказалась небольшим домиком с двумя комнатами, где, будучи разделенными на две возрастные группы, проходили обучение около двух десятков детей. Минимализм присутствовал и здесь, однако, судя по всему, никто особо не жаловался. Все основное изучалось с помощью учебников, выпущенных чуть ли ни в советское время, а количества преподаваемых предметов было вполне достаточно для повседневной жизни. Веронику удивило множество художественных книг, от которых буквально ломились все полки в помещении. Здесь не было бульварного чтива, а отечественная и мировая классика присутствовали целыми собраниями сочинений. Какой-то неуловимый фактор заставил женщину с ностальгией вспомнить и свои школьные годы. После некоторого размышления она вычислила то самое звено: им оказалась старомодная доска и скрипящие по ней кусочки самого обычного мела, которыми ученики записывали очередное задание. В современных учебных заведениях все это давно заменили белые пластиковые поверхности и толстые разноцветные маркеры, оставляя пальцы подростков всегда девственно чистыми.
Столовая оказалась едва ли не самым большим зданием комплекса и вмещала абсолютно всех членов общины. Люди сидели за длинными столами, а повара катили вдоль рядов большую тележку с огромными кастрюлями и длинным половником разливали суп в обычные алюминиевые тарелки. Довольно много людей обратило внимание на Веронику, которую Анна усадила рядом с собой и поставила перед женщиной столовые приборы. Похудевшая Мусина хоть и выглядела довольно изможденной, но даже без единого грамма косметики была вполне миловидной и внимание мужчин по-прежнему привлекала. Женщина делала вид, что не замечает пристальных изучающих взглядов и углубилась в трапезу. Предложенная еда ничем не отличалась от той, которую она ела, находясь в больнице. Сегодня сообщество потчевали борщом и гречкой с кусочками куриной тушенки. И то, и другое было несколько пустоватым и совсем не соленым, однако суп можно было дополнить сухариками, большие емкости с которыми стояли на каждом столе, а простота второго блюда скрашивалась густой и ароматной подливкой, которую щедрые работники столовой абсолютно ни для кого не жалели. Самое большое впечатление производил хлеб: выпеченный прямо здесь же, он хоть и выглядел несколько грубовато, однако имел такой умопомрачительный аромат, что своим запахом полностью перебивал все остальные. В былые времена Вероника следила за фигурой, поэтому мучное в ее рационе присутствовало крайне редко, однако теперь она с удовольствием отламывала еще теплые кусочки мякоти и после недолгого вдыхания божественного аромата отправляла их в рот, щедро осыпая крошками подол своей белоснежной юбки.
Время до ужина и вечернего собрания пролетело неимоверно быстро. Вероника успела посетить все места общины, смогла даже прогуляться по полю, которое в преддверии зимы уже отдыхало, а в обычное время радовало поселенцев картофелем и другими овощами, урожай которых теперь хранился в большом подземном хранилище рядом со столовой. Также Анна проводила свою спутницу до небольшого ручья, который был основным источником воды для общины. Вода здесь была кристально чистой и жутко холодной, в этом Мусина смогла убедиться, когда решила набрать в ладони совершенно прозрачную жидкость. Та довольно чувствительно обожгла кожу ледяной стужей и заставила зубы болезненно ныть несколько минут.
В так называемом «храме» женщина постаралась занять место в самом конце: Анна хотела посадить Мусину в первых рядах, но та настояла, что для начала хочет со стороны посмотреть на все действие. Довольно большое помещение заполнялось очень быстро: члены общины практически сразу после ужина шли сюда и занимали привычные места на длинных и лишенных спинок скамьях. В движениях пришедших не было ни следа раболепия и покорности, в «храм» входили совершенно свободные люди, добровольно выполнившие в течение дня свои рабочие обязанности. Средний возраст «братьев» и «сестер» Вероника оценила лет в сорок, хотя встречались как более молодые, так и те, кому было уже сильно за пятьдесят. Многие явно дружили, потому что непрерывно кучковались в компаниях и не прекращали разговоров, даже усевшись на место. Кое-кто держался обособленно, но причину такого поведения вполне можно было списать на усталость. Сразу же выделялись семейные пары: их можно было вычислить по наличию детей и по тому, как мужчина и женщина вели себя рядом друг с другом. Впрочем, и детей, и взрослых было несколько меньше, чем в столовой, Анна объяснила такое несоответствие тем, что «собрания-откровения» не являются обязательными к посещению, и свое свободное время каждый проводит только так, как он хочет.
– Приветствую всех собравшихся! – Наставник Михаил появился как будто из воздуха, хотя он просто-напросто спустился по лестнице со второго этажа. – Как прошел день?
Прозвучавшие ответы были в основном позитивными, хотя одна из «умелиц» неожиданно подробно начала развивать тему с внезапно сломавшейся поилкой в курятнике. Пока основатель общины терпеливо выслушивал образовавшуюся проблему, у Вероники была возможность рассмотреть его подробно. Изначально она нарисовала в своей голове образ, чем-то напоминающий классического Христа, однако он в корне отличался от реальности. Михаил был вполне добродушным пятидесятилетним мужчиной невысокого роста с самой заурядной внешностью. Встреть Мусина такого в прежней жизни, она бы ни за что впоследствии не вспомнила этот контакт. Даже с последнего ряда женщина могла рассмотреть наполовину лысую голову, на которой остатки волос были коротко и аккуратно подстрижены. Серые глаза мужчины уже потускнели от возраста, а на подбородке виднелся шрам, судя по всему, оставленный трагической аварией. Эта же катастрофа заставляла мужчину передвигаться с помощью трости, на которую он теперь опирался обеими руками, стоя перед своими соратниками.
– Катерина, я тебя понял, – в подтверждение своих слов Наставник легонько стукнул по полу своей палкой. – Думаю, завтра мы все исправим. Алексей, организуй, пожалуйста, несколько человек для этого, можно снять людей с заготовки дров, это подождет, – убедившись, что его услышали, мужчина продолжил. – Наверно, можно уже начать то, ради чего мы сегодня собрались.
– Сводки, так сказать, с территорий постапокалипсиса, – Михаил присел на высокий стул и достал из кармана несколько бумажек. – Это накопилось за несколько дней, но большая часть новостей все равно повторяется. Как всегда, про Африку практически никаких новостей, не знаю, ее, может, уже и нет вовсе.
– Бедный континент, он и раньше особо никого не интересовал, а теперь про него совсем все забыли, – хриплый голос из первых рядов заставил других молчаливо кивать.
– Ну и мы не будем углубляться в эту тему, двигаемся дальше! – Наставник перелистнул свои записи и, откашлявшись, продолжил. – По Европе также без особых изменений: после того, как по всеми любимым курортным странам – Италии, Греции, Испании и Франции – прошелся цунами Средиземного моря, им еще долго приходить в себя. Огромная часть Америки, Мексики и Бразилии остаются под водой, и это теперь новая реальность.
– Да и черт с ними, у нас-то что? – резкий и немного писклявый мужской голос даже Мусину заставил обратить на себя внимание.
– Согласен, наша территория для нас должна быть важнее, – для того, чтобы сменить листок, Михаилу вновь потребовалось какое-то время. – У нас часть Черноморского побережья остается затопленной. Под водой, как Астрахань, так и часть Поволжья. Огромная часть Тюменской области превратилась в настоящее море… – почему-то в этом месте повествование Михаила всегда прерывалось возгласами из зала, которые он терпеливо выслушивал, покачивая в воздухе своей тростью.