Следующий отрезок пути получился значительно длиннее других, Пашнин почувствовал себя отдохнувшим и в этот раз продержался дольше обычного. Торчащий из воды хвост самолета служил отличным ориентиром, добравшись до него, мужчина даже умудрился найти место, чтобы привязать веревку. Лагерь еще не был виден, но пассажиры лодки отчетливо помнили, что от обломка воздушной машины до их временного дома было совсем недалеко. Пока оба отдыхали, на некотором отдалении пролетели три вертолета, два из которых явно принадлежали вооруженным силам. Даже сквозь ветер и хлюпающий шум волн были слышны звуки катеров, хотя во время непосредственного нахождения в лагере путешественники такой повышенной активности не наблюдали. Еще один вертолет, который пролетел очень близко от них, заставил Веру и Григория многозначительно переглянуться. Каких-то вразумительных версий, объясняющих эту суету, ни у кого, к сожалению, не возникло, и, чтобы лишний раз не терзать себя вопросами, мужчина вновь взялся за весла. Кусок погибшего лайнера словно бы не хотел отпускать от себя одинокую лодку, Пашнину даже пришлось приложить определенные усилия, чтобы преодолеть это неожиданное сопротивление. Остаток пути до их лагеря мужчина планировал пройти быстро, уж слишком велико было желание пассажиров лодки воссоединиться со своими семьями.
Местонахождение своего лагеря они определили задолго до того, как увидели его. Отдельная точка на горизонте была отмечена дымовой завесой: помимо походных кухонь, на острове чадили еще и печки-буржуйки, установленные в каждой палатке. Серая полоска смога сразу смешивалась с мрачным небом, в этом месте делая его оттенок более насыщенным и темным. Картинка перед глазами уже внушала Григорию, что он практически чувствует запах горящих березовых поленьев, а желудок уже ощущал вкус готовящегося в огромном чане плова, который мужчина готов был есть до тех пор, пока не лопнет. Все эти мысли прибавляли энергии его мышцам, которые и без дополнительных стимулов работали с максимальной отдачей.
Некоторое время картинка перед глазами путешественников не менялась, Пашнину даже казалось, что они стоят на месте. Чтобы избавиться от этой иллюзии, мужчина начинал быстрее работать веслами, однако это мало что меняло. Внезапно спасительный остров словно бы за мгновение увеличился в размерах, словно только что освободился из вязких объятий пышущего холодом моря и как поплавок вынырнул наружу. Уже можно было различить копошащихся вокруг многочисленных палаток людей, а развевающиеся флаги четко обозначали направление дующего в сторону ледяного ветра. Очень редкие снежинки кружились в хаотичном танце, даже не долетая до продрогших пассажиров небольшой резиновой лодки, которая неумолимо приближалась к конечной точке своего довольно длинного приключения.
– Кажется, это по нашу душу, – Вера первой заметила большой бело-красный катер, который неожиданно сорвался с места и начал движение в их сторону.
– Мы возвращаемся к семьям и ничего противоправного не делаем, – измученный Григорий был даже рад, что его уставшие спина и руки, наконец, получат заслуженный отдых. – И, кстати, я сейчас слона бы съел, вместе с хвостом и ушами.
– Лерочку скоро увижу! – женщина опустила руку в воду и попыталась ледяной влагой убрать со своего лица следы усталости и помятости. – Как она там, девочка моя?
– Да ну что ты, Вера, не в темном же лесу и не среди бандитов… Все с ней нормально, хоть отдохнула немного от сердобольной мамочки, – глядя на приближающийся катер, Пашнин полностью отпустил весла, позволив им безвольно болтаться вдоль борта. – Вот и наши спасители мчатся на всех парах, помнится, пару месяцев назад я уже был в практически таком же положении.
– И что тогда произошло?
– Как что? Спасли нас, – мужчина изобразил на лице равнодушие. – Лодку нашу бросили, она все равно уже умирала, а нас в этот лагерь привезли. Если бы не они, даже и не знаю, как бы все обернулось.
– Надеюсь, сейчас тоже без лишних предисловий обойдется, – Вера устало закатила глаза. – Что-то я вымоталась за эти дни так, как еще никогда в своей жизни.
– Вы кто и откуда? – стоящий на носу катера мужчина в форменной одежде МЧС ловко поймал брошенный Пашниным конец веревки.
– Это же лагерь номер двадцать четыре? – Григорий обратил внимание, что всего на катере находилось три человека, один из которых был одет в военную камуфляжную форму и держал в руках автомат. – Мы как раз отсюда, на пару дней плавали по делам, сейчас возвращаемся к своим семьям.
– Пару дней? – мужчины на катере многозначительно переглянулись. – Значит, вы уплыли позавчера?
– Кажется, да! – Вера решила вмешаться в разговор, не совсем понимая причину такого допроса. – У меня дочка в лагере осталась, ей одиннадцать. У Гриши – целая семья. А что не так?
– Позавчера! Значит, они ничего не знают! – люди в катере продолжали загадочно переглядываться, как будто пытались общаться друг с другом с помощью мыслей.
– Чего такого мы не знаем? – Пашнина уже начали раздражать эти тайны, и он хотел поскорее разрешить сложившуюся ситуацию. – Может, лучше возьмете нас на буксир, а то мы замерзли, устали и соскучились по нашим родным.
– На буксир… – стоящий на носу задумчиво крутил в руках конец брошенной ему веревки. – Да тут такое дело… Вчера в двадцать четвертом лагере была выявлена сибирская язва. На сегодняшний день уже тридцать один подтвержденный случай. Вначале грешили на другое, но прилетели спецы и подтвердили худшие опасения.
– Сибирская язва? – Вера чуть не подпрыгнула на месте. – Это очень опасно? Откуда такое?
– Если правильно лечить, то можно обойтись и без летальных исходов, ну либо свести их к минимуму. Все лекарства для этого имеются, так что паниковать не стоит, – по лицу говорящего было видно, что он ничего не пытается приукрасить. – Беда в том, что она очень заразная, возможно, уже скоро заболеет весь лагерь.
– Откуда она там взялась? – Пашнин повторил вопрос женщины, на который так и не дождался ответа.
– Отдельные очаги этой заразы до сих пор периодически возникают, – мужчина покрутил головой по сторонам, словно пытался разглядеть среди волн другие лодки. – Некоторые «товарищи» предпочитают о них соответствующим органам не сообщать, а просто закапывают зараженных животных и все. Должно быть, один из таких скотомогильников водой и размыло, а эта бактерия живучая, ее довольно сложно уничтожить. В двух соседних лагерях, кстати, ситуация примерно такая же.
– И что теперь? – Вера вложила в свой взгляд максимум всех эмоций, которые буквально переполняли женщину.
– Лагерь полностью закрыт на карантин, в ближайшее время покинуть его точно никто не сможет, – мужчина на катере словно раздумывал над тем, что ему делать дальше с путешественниками.
– А мы как раз, наоборот – хотим туда вернуться! – со второй попытки Пашнин умудрился встать во весь рост в покачивающейся на волнах лодке. – И если вы нам в этом не поможете, то мы поплывем дальше сами, хоть расстреливайте! Если потребуется, даже вплавь. У нас в лагере родные нам люди, которых мы не бросим даже под страхом смертельной эпидемии!
Буквально каждый оставленный позади метр добавлял сидящим в кузове друзьям дополнительный ушиб или синяк. Капуста довольно сильно отдалился в сторону от растрескавшейся трассы и теперь ехал по совершенно не предназначенным для передвижения полям, изредка сворачивая на еле заметные проселочные дороги. Степан, родной брат водителя, взявший на себя обязанности штурмана, прокладывал маршрут по только ему понятной методике и как будто специально избегал более-менее ровных участков. Грузовик действительно оправдывал звание «неубиваемого всепроходца». Временами казалось, что он не продемонстрировал и трети своих возможностей, однако находящимся внутри пассажирам было некогда восхищаться его замысловатыми кульбитами. Примерно через каждые двадцать километров Капуста делал десятиминутную остановку, в такие моменты из кузова практически выпадало четыре громко охающих тела, которые буквально валились на землю и лежали так до тех пор, пока не поступала команда к отъезду. Обратная погрузка протекала крайне медленно и вяло, на лицах путешественников отражалась явно читаемая смесь неимоверной усталости и мучительных страданий, а в редких репликах и комментариях отсутствовал хоть какой-нибудь намек на позитив. Слабым утешением служило лишь то, что уже половина пути была пройдена, а каждый следующий метр приближал Юрьевых и Женю с Сашей к конечной цели их поездки, больше напоминающей изощренную пытку.
В какой-то момент грузовик резко вильнул в сторону и буквально скатился в находящуюся на окраине большого поля яму-овраг. Никто из сидящих под брезентовым тентом кузова не успел среагировать, и уже через пару секунд там была полнейшая мешанина из матерящихся тел, чемоданов и вновь обретших голос кошек, которые возмущались едва ли не больше своих хозяев. Вполне естественно, это добавило каждому из пассажиров по несколько лишних синяков и шишек, но они моментально затерялись в общей массе травм, полученных до этого. За криками почти никто не расслышал прозвучавшую по рации команду Капусты, и тому пришлось еще дважды повторить ее, чтобы она возымела должное действие.
– Что случилось? – Саша первым из покинувших грузовик путешественников задал вопрос подошедшему к нему водителю. – Что это?
– Это? – Капуста попытался вытереть с уха кровь, но лишь еще больше размазал ее по лицу. – Это всего лишь след от пули.
– От пули? – подскочивший Андрей наблюдал, как Марина зажала носовым платком рану мужчины, а свободной рукой указала Жене на свой чемодан. Та моментально сообразила и извлекла из бокового кармана миниатюрную походную аптечку.
– Да! По машине было два выстрела. Первый оцарапал меня, а вторая пуля прошла значительно выше, – Капуста заметно поморщился, когда женщина приложила к ранке ватку с перекисью. – Если бы не сильная раскачка, то первый же залп хорошенько провентилировал бы мою башку, а мозги бы украсили всю кабину.