– Вот и ладно, договорились, – сказал Барабанов, продолжая что-то записывать. – Мне это тоже подходит. Ты посиди чуток, подожди, я к командиру схожу доложу.
Николай вышел из кабинета, а я пил чай и думал. Как ни крути, но лучшего предложения мне сделать и не могли. Может, и искал я здесь свободы, но какая она? Носиться по местным территориям безо всякой цели? Тут пожить, там пожить? А тут, похоже, снова «Отечество в опасности» – хоть и новое, незнакомое, но свое, родное, русское. Так, может, действительно даешь мою энергию на пользу общему делу? Инициативу обещают не стеснять, «свободным художником» хотят видеть. Если так, то я не против. Я всю жизнь только так и работал. Тем более что была у меня уже одна навязчивая мысль, которую как раз здесь и обсуждать надо было.
Николай отсутствовал больше получаса. Я уже выпил весь чай и смотрел в окно, как вдалеке, за забором, тренировались в учебном городке бойцы из разведбата. Серьезно тренировались, без дураков, выкладываясь. А если они еще и воюют постоянно – то хорошие войска здесь завелись, можно служить. С жильем, с зарплатой, с уважением людей.
Николай вошел с целой кучкой бумаг в руке.
– Извини, задержался, зато все сразу сделали. Садись, подписывать будешь. Вот эти три бумажки – подписки о неразглашении, на допуск и прочее. – Он подтолкнул по столу три листа с отпечатанными на них текстами: – Подписывай.
Не споря, я поставил подписи в графах со своей фамилией.
– Так, хорошо, – кивнул Николай. – Вот это приказ о зачислении на вещевое, это – на продовольственное довольствие, подмахни копии, что довели до тебя, это от меня тебе подарок лично – пойдешь на склад РАВ,[44] выберешь все, чего душа пожелает. Там за тобой и закрепят.
– Вот за это спасибо. Век не забуду, Коль. Отец родной просто, – развел я руки в стороны, как будто собираясь его обнять, но обнимать не стал и на самом деле не собирался.
– Теперь вот это… – Барабанов передал мне лист бумаги: – Приказ о временном выделении жилья в военном городке для офицерского состава. Вот тут распишись, что получил копию. Вот адрес: Офицерский городок, четвертая линия, дом двенадцать. Только почту туда не направляй от кого угодно, не демаскируй позицию. Ты все же тайными операциями заниматься будешь.
– Догадываюсь, – усмехнулся я.
– Это из личного резерва командира, поэтому ключи сразу – держи.
Он толкнул мне по столу запечатанную прозрачную пластиковую коробочку с лежащей внутри связкой из четырех одинаковых ключей.
– Не хоромы, но и не плохо, – пояснил он. – Мебель стоит, если не нравится – сам покупай, а эту – на склад. Типа таунхауса, две спальни, гостиная небольшая с кухней, газончик маленький перед крыльцом, задний дворик в три сотки, парковка на две машины перед домом. Платишь только коммунальные, финчасть прямо из зарплаты вычитать будет, – только служи. Уволишься из рядов – освободишь площадь.
– Послужим, – кивнул я.
– Теперь главное – приказ о присвоении воинского звания капитан и приказ о зачислении на должность старшего оперативного сотрудника. У нас в таких случаях говорят: «Служу Отечеству». Я встал, вытянулся:
– Служу Отечеству!
Барабанов тоже встал, пожал мне руку.
– Поздравляю. Удостоверение личности получишь в строевой части, я провожу, затем с ним в финчасть – встанешь на денежное довольствие. Счет откроют в Русском Промышленном банке. Зарплата у нас раз в две недели начисляется, еще дней десять до нее. Как у тебя на это время с деньгами?
– Порядок, я все же не совсем нищим вырвался.
– Прекрасно. Тогда так – красавица твоя еще часок занята с Палычем будет, поэтому – пошли, сделаем все по документам, чтобы я тебя к делам на законном основании допустил.
– Есть.
Когда мы вышли из здания Разведуправления, Барабанов подвел меня к ряду из пяти «Нив», выкрашенных в камуфляж. Перехватив мой удивленный взгляд, сказал:
– А чему удивляешься? Проходимая, маленькая, дешевая, жрет терпимо, чего еще нужно? Вот они у нас на посылках и бегают – им же грузы не возить. Все дешевле, чем УАЗ или «тойота» в эксплуатации. Ладно, поехали, попробуем успеть все сделать.
Успели многое. Документы оформили без волокиты, мгновенно, после чего я стал обладателем еще одной идентификационной карты, но уже – удостоверения личности военнослужащего РА. Успел сдать документы в службу тыла. Заехали на вещевой склад вместе с Николаем, где я получил, тщательно примерив, два комплекта повседневной формы и капитанские погоны, маленькие и мягкие, крепящиеся на «липучке», легкие высокие ботинки из тонкой коричневой кожи, берет повседневный темно-зеленого цвета с эмблемой егерей (кинжал, обвитый лианой). На рубашке на рукаве был шеврон с летучей мышью и надписью «Спецназ. Spetsnaz». Понятно – это чтобы боялись: у СпН ГРУ[45] эмблему увели, только надпись поменяли.
В полевой комплект входило два комплекта двустороннего камуфляжа – «саванна» и «джунгли», отличные ботинки с толстой подошвой, защитными вставками и камуфлированными берцами. Еще выдали мне разгрузку с отдельным набором навесных подсумков, легкий бронежилет, а заодно легкий шлем из арамидного волокна, по форме напоминающий хоккейный, но без отверстий, и камуфлированный чехол на него. Точно такой же, как у конфедератских конвойщиков, как оказалось – местного производства, из Демидовска. И лохматый камуфляж. А еще нейлоновый ремень с уставной открытой кобурой и прорву всякой мелочевки вроде тельняшек с темно-зелеными полосками, белых маек под повседневную рубашку, уставных носков и так далее. После чего мне были выданы РД и большая сумка, игравшая роль «тревожного чемодана».
С визитом на склад артвооружения мы уже не успевали, и я перенес это на вечер. Николай тут же приказал мне переодеться в форму, чтобы, как он выразился, «соответствовать моменту», и потребовал как можно скорее проставиться на звание, должность и новоселье.
Надел я повседневку, обулся, – только кобура пустая.
– Пистолет дам, получишь на складе – вернешь, – сказал он. – В форме и без оружия на службе здесь не ходят. И за пределы жилого городка без формы выходить не принято: предполагается, что ты всегда на службе. Если развлекаться идешь – тогда оружие не бери, но форма всегда обязательна.
Тогда вроде бы все по форме, можно идти. Мы ушли со склада, погрузились в посыльную «Ниву», вернулись в штаб. В кабинете Николай открыл сейф, вытащил оттуда «грач» с запасным магазином, протянул мне:
– С отдачей, – напомнил он, передавая оружие. – Мой собственный. А то знаю тебя – только дай чего стреляющего в руки. Я еще помню, как ты меня тогда до белого каления довел, объясняя влияние высоты над уровнем моря на траекторию винтовочной пули.
– Высота – на плотность воздуха, а тот уже и на отклонение ветром, и падение траектории…
– Заткнись, а? – жалобно попросил он. – Держи вот еще мобильный, с зарядником. Подвесь в чехле к ремню и никуда без него не ходи. – Барабанов из того же сейфа достал небольшой мобильный телефон в резиновом защитного цвета корпусе, уставной футляр и зарядник. Перехватив мой взгляд, сказал: – «Нокиа» для экстремалов это, просто корпуса меняют. Там меняют, еще за «воротами». Ни раздавить, ни утопить. Работает в пределах пэпэдэ, Демидовске, поселке Береговой и дороге между ними. Все! Пошли обедать, Миша девушку твою тоже в столовую приведет, и с Палычем познакомишься. И начнем уже о делах.
– О делах так о делах, – кивнул я. – Пора бы.
– Секретный портфель я тебе с ключами от сейфа и печатью после обеда выдам, в кабинет вместе с Михаилом сядете, – продолжал он меня инструктировать. – Вы с ним уже сработались – вот и организуем новую группу. Ты по интригам, а Миша – в помощь и по силовым решениям проблем. Он у нас из егерей – только ума многовато оказалось, больше чем нужно, чтобы просто по болотам бегать и глотки ножиком кромсать, – вот сюда и забрали. Да, транспорт у вас на отдел будет, дадим «Ниву». Если что посерьезней нужно будет – Миша из разведбата достанет.
– Я заметил у него и ум, и что он из егерей – на моих глазах за секунду здоровенного мужика вырубил так, что тот и «маму» сказать не успел, – прокомментировал я заявление Барабанова.
– Он может, – согласился Барабанов. – Он же и корректировщиком у тебя побывал?
– Побывал, – кивнул я. – Но там корректировать оказалось нечего, отработал из «винтореза» по дозору.
– Ладно, пошли обедать, – хлопнул он меня по плечу.
Обедали мы в офицерской столовой разведбата и разведуправления. Кухня была как и в столовой для рядового и сержантского состава, только там было самообслуживание с раздачей, а здесь работали официантки.
– Молодые какие-то, – сказал я Николаю, посмотрев на них.
– Школьницы подрабатывают, дети военнослужащих, – ответил тот. – Скорее всего, уже здесь родившиеся. У нас даже солдаты уже из таких появились, местных.
К столу подошли Владимирский с Марией Пилар и с ними какой-то седой подполковник в очках в металлической оправе.
– Андрей, знакомься.
Я представился:
– Ярцев.
– Гонтарь, – протянул руку подошедший. – Все зовут Палычем.
– Здравия желаю, товарищ капитан, – с притворным восхищением глядя на мою форму, буквально выдохнула Мария Пилар.
– Не паясничайте, сеньорита.
Подошла официантка, мы заказали еду. Затем Николай взял слово:
– Уважаемая товарищ лейтенант Мария Пилар Родригез. – Он произнес это все чуть не по слогам. – Хотелось бы теперь выслушать вас всем вместе и внимательно. Не все вам подполковника Гонтаря своим присутствием радовать.
Мария Пилар мило улыбнулась присутствующим, после чего заговорила:
– Я представляю кубинскую разведку в Новой Земле. Когда началось переселение, на родине об этом узнали – захватили нескольких вербовщиков в Майами. Было принято решение отправить людей в этот мир, чтобы Республика Куба тоже могла занять свое место в формирующемся обществе. К сожалению, нас не слишком много, и создать свою территорию у нас не получилось. Места на окраинах заселенных земель не позволяют надеяться на процветание в ближайшие годы. В результате мы разделились. Нас около семи тысяч человек, именно кубинцев, организованно направленных сюда. Здесь нас стало больше, многие даже обросли семьями. Живут компактными сообществами, но на разных территориях.