— Тут же все повалятся как пьяные! — засмеялся Славян.
— Верно. Во-вторых, хоть у них и многочисленная кавалерия, но скажи, как часто им приходилось сражаться против другой кавалерии?
— Хм-м…
Задумчивость Лукува была понятна, кавалерия в данном регионе была не особо развита, даже та, что имелась у пруссов выглядела, скажем так, неуместно. Скорее какой-то данью традиции, что дескать настоящие воины должны быть конными. И пошло это все от гуннов. Часть племен из этих краев участвовала в походах гуннов и после того, как те пали, воины вернулись в родные края принеся с собой именно степной менталитет ведения войны. Сохранению коней способствовали равнинные просторы непосредственно в прибрежных землях.
— Вот именно. Опыта битв у них с другими всадниками практически нет, а тренировочные бои между собой, да мелкие стычки с соседями, это все же несколько не то, они никогда не заменят реального боевого опыта, коего достаточно у нас, ибо что ни год, то нам приходилось сражаться со степняками именно в конных сражениях. Ну и последнее в списке, но не по значению…
Чех хмыкнул на эту любимую фразу Руса.
— Как думаешь, что?
— Доспехи?
Лукув с явной завистью взглянул на кирасы братьев. У самого была только кольчуга, причем латанная перелатанная, да и шлем прямо скажем больше напоминал миску.
— Нет. Третьем в списке идет вот этот элемент конской сбруи…
Рус показал на стремена.
— Именно вот этот невзрачный с виду элемент даст нам то категорическое преимущество, что определит ход битвы.
Лукув недоверчиво посмотрел сначала на стремя, а потом на Руса, пытаясь понять, говорят ли ему сейчас серьезно или же разыгрывают.
— Да-да, именно они, ну и доспехи конечно… Куда ж без них?
На это снова заржал Славян.
Когда войска наконец выстроились, на что ушло довольно много времени, Рус со своей свитой выехал навстречу пруссам, что так же внушительной толпой в кою входили вожди племен со жрецами, выехали навстречу. Как говорится «а поговорить?»
Ну не принято было начинать битвы без предварительных переговоров, какие-то требования, пусть и неосуществимые по определению, требовалось озвучить.
— Зачем вы пришли на нашу землю? — спросил старший из прусских вождей.
— Взять ее по праву сильного, а значит по воле богов, — ответил на это Рус.
— Нас больше! Сила за нами!
— Количество ничего не стоит, если боги сделали свой выбор и он сделан в нашу пользу ибо мы пришли биться за правду, дабы вернуть земли по реке Преголя истинным владельцам, племени голиндов.
— Если говорить о воле богов и праве сильного, то не значит ли это, что именно на нашей стороне боги, раз мы в свое время прогнали этих презренных голиндов и заняли эти земли? — спросил жрец.
— Воля богов переменчива, — пожал плечами Рус.
На эту тему можно было долго трепаться.
— Может раньше голинды их чем-то сильно прогневали и вы смогли их побить и прогнать, но теперь боги вернули этому племени свое расположение, наше здесь появление тому подтверждение и пришло время им вернуться на свои земли. Уйдите сами, добровольно выполните волю богов и между нами будет мир. Если же откажетесь и решите упорствовать с оружием в руках, то понесете суровое наказание, вожди будут казнены за противление божественной воле, а их рода обращены в рабство.
Пруссы что-то экспрессивно загалдели на своем языке, видимо осыпали проклятиями и не прощаясь, развернув коней поскакали к себе. Даже не предложили провести еще один ритуальный элемент перед битвой, а именно поединок лучших воинов. Впрочем, это больше действительно ритуальное действо при равенстве сил и когда одна из сторон готова сдаться, но надо сохранить лицо, дескать такова воля богов, для чего против сильного соперника выставлялся воин послабее.
— Ну вот и поговорили…
Еще в развороте, Рус дал сигнал к атаке, и вся десятитысячная конная масса славян пришла в движение. Рус дав пологую дугу оказался во главе атакующей лавы, Славян зашел в хвост, а Чех с Лукувом отправились командовать пехотой.
— Бей!
Туча стрел взметнулась в небо и обрушилась на правый фланг пруссов из семи с половиной тысяч всадников в центр ее массы. А потом поток стал практически непрерывным. Десятки и сотни прусских всадников стали падать на лед под копыта своих коней, хоть они и защитились щитами, подняв их над головой, но это не всегда спасало. Стрелы впивались в лошадей и те начинали дергаться из стороны в сторону, вставать на дыбы, из-за чего всадники, отчаянно пытавшиеся вернуть управление над конем, оказывались открыты для стрел из последующих залпов.
Потери все же были не сильно большими, тем более что удалось сделать всего четыре полных залпа, но сказался фактор хаоса, кони крутились практически неуправляемыми, многие кони поскользнувшись на льду падали, роняли соседей, что приводило к очередным падениям, всадники раскрылись и вот в эту мечущуюся массу, что все-таки потеряла в общей сложности до полутысячи человек убитыми и ранеными и влетели славяне копейным ударом.
Удар был страшен, сотни и сотни вражеских всадников оказались пронзены насквозь. Сократившееся до семи тысяч всадников, пруссы потеряли еще около тысячи и славяне пробились практически на всю глубину строя.
Еще несколько залпов дали лучники, добавляя разгрома и пошла рубка на мечах и вот тут уже начали самым активным образом сказываться реальный опыт, доспехи и конечно же стремена, что позволяло славянам чувствовать себя в седле более чем уверенно, ну и конечно шипованные подковы, тоже играли свою роль, кони славян стояли на своих ногах крепко, в то время как в образовавшейся хаотичной кутерьме ближнего боя, кони пруссов то и дело поскальзывались и падали.
И только сейчас стронулась конная масса пруссов на левом фланге. Они-то думали, что славяне выберут легкую жертву — пехоту, завязнет в ней и тогда оба фланга конницы ударят с боков по врагу.
Но Рус более-менее помнил историю и знал чем завершился подобный маневр со стороны немецких рыцарей на новгородскую пехоту Александра Невского и как их потом поимели русские витязи. Так что повторять еще не случившейся ошибки он не собирался.
Лучники славян из задних рядов, что остались не задействованы в начавшейся рукопашной схватке, а таких оказалось почти половина, перенесли стрельбу на второй конный отряд пруссов.
Первые потери несколько притормозили вражеских всадников, но главное, что произошло, пруссы фактически заперли свою пехоту, отгородив ее от славянской конницы, по факту сделав ее бесполезной в сражении в то время как союзная пехота под командованием Лукува и Чеха побежала в атаку, при этом прихватив с собой ежи, которые практически катили перед собой.
Вот произошло столкновение левофланговой конницы пруссов со славянами и быть бы славянам окруженными, что всегда очень плохо, но тут подоспела пехота голиндов и на прусских всадников фактически зажатых между славянами, собственной пехотой и пехотой голиндов обрушился град из стрел, а главное дротиков, ведь помимо собственных дротиков по три-четыре на человека, славяне отдали им свои запасы, так что в пруссов полетели тысячи тяжелых колющих снарядов, что произвели просто опустошительное действие, как среди собственно всадников, так и их скакунов ибо промахнуться в такую толпу было просто невозможно, а пруссы ничего не могли сделать в ответ из-за ежей, что разделяли их и врагов.
Произошла еще одна фатальная для пруссов ошибка, когда кто-то из вождей, видя отчаянное положение своей конницы и желая помочь, повел пехоту в обход справа если смотреть со стороны самих пруссов, желая обойти голиндов и зайти им в тыл, в итоге запирая ее в этой ловушке.
Обойти все-таки смогли, но пехота голиндов, выполнив свою задачу, то есть забросав конницу пруссов дротиками, выбив как бы не половину стала по команде Славяна откатываться к своему правому флангу, чтобы их не смяли.
А на правом фланге шла ожесточенная рубка конниц пруссов и славян. Пруссы, подвергшиеся мощному комбинированному удару превосходящими силами, сначала массированному обстрелу, а потом копейному тарану, плюс рубка в кой они оказались очень посредственны по уже упомянутым причинам, понеся жестокие потери, не выдержали и стали отступать, то бишь бросились в бегство.
— Ты и ты! — указал Рус своим дружинникам. — К командирам первой и второй тысячи, приказ на преследование бегущих! Но пусть не преследуют долго — загонят на речное русло и пусть возвращаются! Ясно?!
— Да, князь!
Дружинники-посыльные, стали пробиваться к обозначенным командирам, благо их флажки были хорошо видны. Вскоре зазвучали рожки тысячников и закачались из стороны в сторону флажки, дополнительно привлекая внимание всадников, еще один пронзительный звуковой сигнал и древки флажков наклонились в сторону под сорок пять градусов, став указателем того в какую сторону нужно двигаться всадникам данных тысяч.
— За мной!
Приказ продублировал сигнальщик, задув в рог нужную мелодию.
Повернув, влево славяне врубились в хвостовые остатки прусской конницы, коих едва осталось под три с небольшим тысячи, головные отряды которой завязли в задних отрядах славянской кавалерии под командованием атамана Славяна. Фактически левый фланг прусской конницы оказался в окружении, причем фактором окружения являлась собственная пехота пруссов, что пыталась добраться до пехоты голиндов.
Не выдержав удара и увидев, что второй отряд их кавалерии сбежал, оказавшиеся в окружении пруссы стали пробиваться через… свою пехоту, буквально стаптывая ее и разбивая на части. Чем воспользовались славянские всадники, принявшись рубить раздерганную пехоту пруссов. К этому процессу подключилась пехота голиндов.
Перебив изрядную часть прусской пехоты, коя по своей кондиции (молодняк и старики) мало что могли противопоставить закованным в латы всадникам, славянская кавалерия кинулась в погоню за прусской конницей.
Увлекательнейшее занятие рубить или бить боевыми плетьми в спину бегущих. И совсем прекрасно если уцелел лук и сохранилось хоть сколько-нибудь стрел в колчане. И у кого-то сохранились, так что обильно полетели стрелы.