Я поднимаю глаза и вижу Грея, который стоит прямо за Грейси, скрестив руки на груди и устремив на меня испепеляющий взгляд.
Ну, знаете, что? В эту игру могут играть двое.
Я вызываю в себе столько ненависти, сколько могу, а это немало, учитывая, что он забрал мою дочь без моего разрешения, и свирепо смотрю на него в ответ. Я вижу, как уголок его губ слегка подрагивает, словно он находит мою реакцию забавной.
― Мама, я была в Замке, и Грей сказал, что теперь я принцесса. ― Грейси вырывается из моих объятий и смотрит в сторону кухни. ― Кто ты? ― спрашивает она Винни.
― Грейси, это мой брат. Винни. Твой дядя, ― говорит ей Грей.
― Привет, Грейси. Приятно познакомиться. ― Винни подходит к ней и протягивает руку, но Грейси не касается ее. Вместо этого она подходит ближе к Грею. Мне это кажется странным. Обычно она бежит за поддержкой именно ко мне.
― Привет, ― тихо говорит Грейси.
― Я как раз собирался приготовить блинчики. Ты любишь блинчики?
― Блинчики с шоколадной крошкой? ― спрашивает Грейси.
― М-м-м, думаю, я могу приготовить несколько таких специально для тебя. ― Винни поворачивается и уходит в кладовку.
Грейси снова поворачивается ко мне.
― Мама, я каталась на коньках с Греем, мистером Кингом и всей командой.
― Правда? ― спрашиваю я.
― Ага, и я забила гол. ― Она широко улыбается. ― И звучали горны, и все такое.
― Ух ты, как круто, ― говорю я ей. ― Думаю, тебе пора пойти принять душ и освежиться. Пойдем.
― А как же мои блинчики? ― хнычет она.
― Они будут готовы, как раз, когда ты закончишь. ― Я беру ее за руку и тащу прочь.
Она оглядывается через плечо на Грейсона.
― Ты же не съешь их все, правда?
― Я? Никогда. Я обязательно оставлю тебе самые вкусные, ― говорит Грей.
― Хорошо. ― С этими словами она радостно покидает кухню вместе со мной.
Я чувствую, как он провожает нас взглядом. Оказавшись в спальне, я роюсь в сумке, которую собрала, нахожу для нее чистую одежду, а затем веду Грейси в прилегающую ванную. Я включаю для нее воду, жду, пока она нагреется, и кладу ее одежду рядом на стойку.
― Так, все готово, детка, ― говорю я.
Как только я закрываю за ней дверь, в спальню заходит Грей.
― Ты должен был меня разбудить, ― говорю я ему.
― Да? А ты должна была сказать мне, что она существует, ― выплевывает он.
Я вздыхаю и сажусь на кровать.
― Мы не можем оставаться здесь, Грейсон.
Он оглядывается по сторонам.
― Ты вольна уйти, когда захочешь.
Я смотрю на него. Могу уехать в любой момент, оставив ему дочь. Как будто я когда-нибудь это сделаю.
― Пока Грейси в этом доме, я тоже. Я не оставлю ее, Грейсон, ― говорю я ему. ― Тебе придется убить меня для этого.
― Если бы я мог, я бы убил, ― рычит он. ― Я попрошу Алию принести тебе что-нибудь приличное, чтобы ты могла переодеться. У нас назначена встреча в школе.
― Какая школа? Зачем?
― Ванкуверская подготовительная, нужно записать туда Грейси.
― Нет. У нее есть школа, Грейсон. Ей там нравится. У нее там друзья.
― Ванкуверская ― лучшая школа, с лучшей безопасностью и лучшими друзьями.
― Ей пять лет. Ты не можешь просто взять и перевернуть ее жизнь с ног на голову. Она только что перешла в свой класс. Ей нужен распорядок дня. Стабильность, ― умоляю я его.
― Как только станет известно, что она Монро, ей понадобится охрана. Усиленная, ― говорит он.
― Ты не можешь появляться с ней на публике, Грейсон. Ты не можешь подвергать ее такому риску, как и себя. ― Я замолкаю, прежде чем сказать что-то еще.
― Что ты имеешь в виду? Какому риску я могу подвергаться?
― Ты сам это сказал. Ты ― Монро. Это связано с твоей фамилией. ― Я скрещиваю руки на груди.
― Что ты скрываешь от меня, Кэтрин? ― спрашивает он.
― Ничего. Просто не надо… Пусть она сначала привыкнет к этому дому. Привыкнет к тебе, прежде чем ты потащишь ее в медийный дурдом, который начнется после того, как ты предашь это огласке. Ты действительно хочешь, чтобы папарацци тыкали ей в лицо фотоаппаратами, снимали, и ее фото разлетелись по всему телевидению и газетам?
Дверь в ванную открывается, и оттуда выходит Грейси.
― Можно мне теперь блинчики? ― спрашивает она.
― Конечно, можно. ― Грей улыбается ей. Затем он наклоняется ко мне. ― Что бы ты ни скрывала, я это выясню.
Глава тринадцатая
― Нам нужно выяснить, почему она сбежала, ― говорит Винни. ― Что-то не так, Грей. Она что-то скрывает, либо чтобы защитить себя, либо кого-то еще.
― Она защищает свою дочь, ― говорю я ему.
― Дело не в этом. Она что-то скрывает. Выясни, что именно, ― ворчит Винни. ― Она снова хочет сбежать или, по крайней мере, думает, что должна это сделать.
― Да, потому что она эгоистичная сука, которая скрывала от меня моего ребенка пять гребаных лет. ― Я поднимаю хрустальный бокал и бросаю его через всю комнату. Янтарная жидкость растекается по стене вместе с осколками стекла.
― Какого хрена ты тратишь хороший виски? ― раздается голос отца.
― Что ты здесь делаешь, папа? ― спрашиваю я.
― Я пришел навестить свою внучку. Где она?
Я сажусь ровнее.
― Она в школе. Она будет дома примерно через тридцать минут, ― говорю я ему.
Кэтрин и Грейси здесь уже неделю. Чем больше времени я провожу со своей дочерью, тем больше я в нее влюбляюсь. И тем больше я ненавижу ее мать за то, что она скрывала ее от меня. Я так много пропустил. Я не видел ее первых шагов. Не слышал ее первых слов. Меня не было рядом, чтобы подхватить ее, когда она упала первый раз.
Понятия не имею, как, черт возьми, эта девочка может быть такой открытой и так спокойно принимать то, что я ее отец, полагая что теперь, когда я вернулся, все будет идеально. Я не знаю, что Кэтрин рассказала ей обо мне. Я не спрашивал. Я старался избегать разговоров с этой женщиной, насколько это было возможно.
― Какое бы дерьмо не наполнило твою голову сегодня, забудь о нем. Иди прими душ, ― говорит папа и поворачивается к моему брату. ― Винни, сделай ему кофе. Ему нужно протрезветь.
― Я в порядке, ― говорю я ему.
― От тебя несет алкоголем. Ты не в порядке. И ты точно не будешь находиться рядом с моей внучкой в таком виде.
Угроза того, что кто-то еще собирается держать меня вдали от Грейси, обрывает внутри меня последнюю нить, на которой держалась моя ярость. Я вскакиваю и нависаю над отцом, чего никогда в жизни не делал.
― Попробуй разлучить меня с моей дочерью. Ты, блядь, не посмеешь, ― рычу я на него.
― Ладно, ладно. Пошли. ― Винни хватает меня за руку и тянет назад.
― Никто не пытается вас разлучить, Грейсон. Подумай. Ты действительно хочешь, чтобы она пришла домой и застала тебя в таком состоянии? Иди и протрезвей, мать твою. Это будет правильно, ― говорит отец.
Я позволяю Винни отвести меня в спальню. Он запихивает меня в ванную.
― Приведи себя в порядок, ― говорит он.
― Отвали. ― Я захлопываю дверь перед его носом.
Я не пьян, ни капельки. Я мучительно трезв. Я все, блядь, чувствую. Выпил ли я немного? Да, но я не пьян.
Я включаю душ и в ванной комнате собирается пар. Во мне сейчас столько гребаной злости. Я не знаю, что с ней делать. От одной мысли о Кэтрин ярость закипает, а мой член становится твердым.
Я переключаю воду на холодную и к тому времени, когда заканчиваю, уже полностью трезвею. Я выхожу в коридор и вижу Кэтрин, шагающую по комнате, в которой она живет с нашей дочерью. Я сказал ей, что она может выбрать любую из других гостевых спален, но она отказывается покидать Грейси. Кстати говоря…
― Где Грейси?
Кэтрин застывает, а потом поворачивается, чтобы встретить мой взгляд.
― Внизу, с твоим отцом, ― говорит она.
Я пристально смотрю на нее. Мой взгляд перемещается от ее ног к лицу, а затем снова вниз. У Кэтрин всегда было потрясающее тело, но теперь оно стало еще лучше. Ее платье заканчивается на уровне бедер, и сейчас я хочу только одного ― задрать его и посмотреть, так ли хорошо то, что она скрывает под ним, как я помню.
― Иди сюда, ― говорю я ей, мой член твердеет от одной мысли о том, чтобы погрузиться в нее.
― Зачем? ― Она складывает руки, приподнимая грудь и заставляя декольте выпирать из выреза платья.
Я подхожу, хватаю ее за руку и тащу в свою комнату. Захлопываю за ней дверь.
― Потому что я, блядь, так сказал, ― говорю я ей. Затем я прижимаю ее лицом к двери и вжимаюсь в ее спину. ― Раньше ты так хорошо следовала указаниям, Кэтрин. Что, блядь, случилось с девушкой, которая всегда была готова доставить мне удовольствие? ― Я откидываю волосы и прижимаюсь губами к ее коже.
― Что ты делаешь, Грей? ― спрашивает она.
Я обхватываю одной рукой ее шею, сжимая ее горло, а другой прохожусь по внутренней стороне ее бедра под платьем.
― Все, что я, блядь, хочу, Кэтрин. Потому что могу. ― Я чувствую, как дрожит ее тело, и мои губы улыбаются, сами того не желая. Она возбуждена. Ей это чертовски нравится. ― Скажи мне… скольким мужчинам ты позволила трахнуть эту киску за последние шесть лет?
Кэтрин качает головой.
― Никому.
― Чушь. Я тебе не верю, ― говорю я ей. Когда моя рука добирается до ее трусиков, я отодвигаю их в сторону и засовываю в нее два пальца. ― Черт, ты мокрая. Тебе всегда нравилось, когда я обращался с тобой как с моей личной шлюхой. — Я вхожу и выхожу из нее, грубее, чем когда-либо в прошлом.
Черт. Я опускаю руку и сбрасываю полотенце с пояса. Затем я поднимаю ее и бросаю на живот на мою кровать.
― Грей, прекрати, ― говорит она, пытаясь встать.
― Нет, ― отвечаю я. ― Ты не хочешь, чтобы я останавливался, Кэтрин. — Приподняв ее платье, я хватаю ее трусики и рву их по бокам. Затем моя ладонь резко опускается на ее голую задницу.
― Ох, черт! ― кричит она, извиваясь подо мной. Я забираюсь на нее. ― Ты такая чертовски мокрая. Твое тело умоляет меня взять его. ― Я прикусываю ее шею.