― Какого черта? Моя дочь спит наверху, ― рычу я.
Винни поворачивается и смотрит на меня. В комнате еще четверо парней, друзья моего брата, солдаты моего отца. ― Возвращайся наверх, Грей, ― говорит он мне.
― Почему он здесь? ― Я указываю на парня, висящего на цепях, которые сейчас прикреплены к стропилам. Я не знаю, кто он такой, но выглядит он так, будто его лучшие дни остались в далеком прошлом.
― Ребята поймали его, когда он пытался вломиться через боковую дверь, ― говорит мне Винни.
― Вломиться? Сюда? ― Я указываю на землю, как бы уточняя, что он имеет в виду мой гребаный дом. Кто-то пытался вломиться в мой гребаный дом, пока моя дочь была здесь. Пока Кэтрин была здесь. А меня не было.
― Ага, ― говорит Винни.
― Почему? ― спрашиваю я.
― Без понятия. Ублюдок молчит. ― Винни наклоняет голову со зловещей ухмылкой на губах. ― Хочешь попробовать заставить его говорить?
Я перевожу взгляд с брата на этого ублюдка. Мысль о том, что он пришел сюда, чтобы причинить вред моей дочери или Кэтрин, заставляет мою кровь кипеть. Да, черт возьми, я хочу выяснить, почему. Я смотрю на инструменты, которые Винни разложил на полу. Они предназначены для причинения боли, это орудия пыток.
― Я сейчас вернусь. ― Я снова поднимаю взгляд на Винни. ― И да, думаю, я хочу попробовать.
Я бегу наверх и быстро нахожу хоккейную клюшку и пакет с шайбами. Если вы когда-нибудь сталкивались с тем, как один из этих маленьких черных дисков влетает в вас со всей силы, то знаете, что это чертовски больно. Мне не нужны инструменты моего брата. У меня есть свои.
В тот момент, когда я спускаюсь обратно, Винни смотрит в мою сторону и, хмурясь, разглядывает мое снаряжение. Я игнорирую его, бросаю шайбы на землю и подхожу к парню, висящему на цепях.
― Я дам тебе только один шанс. Какого хрена ты здесь делал? ― спрашиваю я его. Засранец улыбается мне и сплевывает кровь в мою сторону. Я отступаю назад, чтобы избежать брызг. ― Не говори, что я тебя не предупреждал. ― Затем я настраиваюсь на первый удар. ― В тебя когда-нибудь попадала хоккейная шайба? ― Я наблюдаю, как его взгляд мечется между мной и шайбой на полу, а затем на его лице мелькает беспокойство. ― Нет? ― Я приподнимаю бровь, повторяя выражение лица Винни, выравниваю шайбу и смотрю этому ублюдку прямо в глаза. ― Все нормально. Это только немного больно.
Я замахиваюсь и наношу идеальный удар. Шайба летит вперед и попадает ему прямо в висок, потому что в последний момент этот ублюдок пугается и поворачивает голову. Он кричит от боли. Я уверен, что этого удара было достаточно, чтобы сломать или, по крайней мере, раздробить несколько костей. Я устанавливаю следующую шайбу и замахиваюсь, на этот раз целясь в его торс, и попадаю ему прямо в кишки. Мгновенно образуется огромная красная рана.
― Почему ты здесь? ― спрашиваю я его снова.
― Пошел ты, ― усмехается он, и я целюсь в его яйца и попадаю точно куда планировал.
― Почему ты здесь? ― громко спрашиваю я, перекрывая его крики, когда отправляю в полет следующую шайбу.
― Ладно! Я здесь из-за женщины и девочки, ― стонет он, пытаясь сжать бедра и немного ослабить боль. ― Я просто делаю свою работу, чувак.
Я не знаю, что на меня нашло. Но мое зрение заливает красным. Фигурально и буквально. Я пускаю в его тело шайбу за шайбой, и ярость бурлит в моей крови тем сильнее, чем больше я проливаю его крови.
― Почему? ― кричу я.
― Я не знаю. Это… ах… Черт! Остановись!
― Какого хрена ты пришел за ними? ― Я кричу так громко, что у меня болит горло, и я чувствую, как вены на лбу почти лопаются.
― Босс их хочет, ― говорит он.
― Кто твой босс? ― Я опускаю клюшку и впиваюсь в ублюдка взглядом. Он избит, в крови, кости сломаны. Но все это не может погасить гнев, который все еще бурлит в моих венах.
― Дэвид Дюваль, ― говорит он. ― Пожалуйста, отпустите меня. Я уеду из города. Я не вернусь. Я клянусь. Просто отпустите меня, ― умоляет он.
Моя клюшка падает на пол. Я даже не помню, как уронил ее, когда подхожу к маленькой сумке Винни с инструментами и беру нож. ― Понимаешь, проблема в том, что ты пришел за моей дочерью, ― говорю я. Парень качает головой, а я хватаю левой рукой прядь его волос. ― Я не могу позволить тебе дышать одним воздухом с ней. Любой мудак, готовый причинить боль маленькой девочке, не заслуживает пощады, ― говорю я, прежде чем воткнуть острый конец лезвия в его шею.
Когда я вытаскиваю его, кровь течет из зияющей дыры как река. Я стою и смотрю, не заботясь о том, что выгляжу так, будто только что вышел из фильма ужасов. Я слишком загипнотизирован этим зрелищем. Всем этим красным.
― Черт. Грейсон. ― Винни хватает меня за руку, отбирает нож и бросает его на пол. ― Приберитесь здесь, ― кричит он остальным четырем парням в комнате. Затем снова поворачивается ко мне. ― Пойдем. — Он берет меня за руку и тащит вверх по лестнице. ― Тебе не нужно было этого делать. Я бы все закончил.
― Все в порядке, ― ворчу я.
― Нет, не в порядке. Ты гребаный хоккеист, Грейсон, а не убийца. ― Винни пихает меня в гостевую ванную.
― Он пришел за моей дочерью, Винни. Какого хрена ты ожидал от меня? ― Я бью его в грудь, отталкивая на несколько шагов назад. Подальше от меня и моей ярости.
― Иди в душ. И отдай мне свою одежду. Мне нужно ее сжечь.
Я сжимаю ворот своей футболки и стягиваю ее через голову, а затем бросаю на пол.
― Как ты думаешь, почему Дювали преследуют Кэтрин?
― Она украла у них, ― говорю я ему. ― Шесть лет назад. Вот почему она сбежала. Она рассказала мне, что к ней пришли двое полицейских, которые показали ей фотографии каких-то трупов, которых, как они утверждали, папа, ты и я уложили в землю. Потом они поставили ее перед выбором ― дать показания против меня или они передадут ее Дювалям.
― Что, черт возьми, она у них украла? ― спрашивает он.
― Деньги. Она взломала их банковские счета, чтобы заплатить за колледж.
― Значит, она сбежала, потому что не хотела давать показания против тебя, но и не хотела, чтобы ее передали Дювалям?
― Да.
― Ха, я знал, что на то была веская причина, ― говорит Винни.
― Откуда ты знал? С самого начала ты настаивал на том, что в этой истории есть нечто большее, чем то, что мы думали.
― Эта женщина любит тебя, Грей. Это так же ясно, как то, что трава зеленая. Она не ушла бы просто так, без веской, мать ее, причины. ― Он вздыхает, и что-то трепещет у меня в груди. Что-то одновременно знакомое и чуждое.
Она любит меня?
Я задавался этим вопросом… Я был так чертовски зол, потому что, как бы сильно я ни хотел ее ненавидеть, любовь к ней всегда перевешивала.
― И она рассказала о тебе Грейси. Женщины так не поступают, когда хотят оградить ребенка от отца, ― говорит Винни.
Я захожу в душ и наклоняю голову, наблюдая за тем, как вода становится красной и стекает в слив.
― Это еще не конец, Грей. Дюваль так просто не сдастся, ― повторяет мой брат то, о чем я уже сам подумал.
― Я знаю.
Глава двадцать шестая
Матрас прогибается, и мои ресницы распахиваются, встречаясь с темно-зелеными глазами Грея.
― Прости… Я задремала.
― Все в порядке, ― говорит он.
Я поднимаюсь с кровати, готовая вернуться в комнату, которую делю с Грейси, когда Грейсон откидывает одеяло. Его взгляд блуждает по моему телу. Возможно, за время его отсутствия я успела стянуть одну из его футболок «Ванкуверских рыцарей».
― Даже не думай покидать эту комнату, Кэтрин. Залезай. ― Он кивает на кровать.
― Я должна пойти проверить Грейси. ― Я дергаю за подол футболки, пытаясь прикрыть ноги. Почему-то рядом с этим мужчиной я всегда чувствую себя голой, независимо от того, сколько на мне одежды.
― Я заходил к ней. Она в порядке. Ложись в кровать, Кэтрин. Уже поздно, ― говорит Грей.
Я подхожу к кровати и забираюсь на нее. Он ложится рядом со мной и накрывает нас обоих одеялом. Затем он тянется к цепочке прикроватной лампы, и комната погружается в темноту. Я вздрагиваю, когда чувствую, как его ладонь ложится мне на поясницу, и он притягивает меня ближе к себе. Удовлетворившись положением моего тела, он поднимает руку и проводит по моим волосам.
― Прости, ― говорит он.
― Почему ты извиняешься?
― По многим причинам. ― Грей вздыхает. ― Прости за то, как я обращался с тобой последние несколько недель. Ты не заслужила этого.
― Я…
― Я еще не закончил. ― Он проводит пальцем по моим губам. ― Мне жаль, что я не дал тебе почувствовать, что ты могла обратиться ко мне за помощью тогда. Но, в основном, мне чертовски жаль, что я сдался. Что смирился с тем, что ты ушла навсегда.
― Дело не в тебе, Грейсон. Я была напугана. Я пыталась поступить правильно, чтобы уберечь тебя, ― говорю я ему. ― И что значит «сдался»?
― Я бросил искать тебя. Просто прекратил. Я должен был продолжать.
― Ты бы никогда меня не нашел. Я позаботилась об этом, Грей. Не думай, что ты мог изменить то, что случилось.
― Мне все равно не стоило сдаваться. Я обещаю, что больше никогда не откажусь от тебя, Кэтрин. Я не откажусь от нас.
― Нас? Ты действительно думаешь, что мы снова сможем быть вместе? После всего, что я сделала?
Пальцы Грейсона нежно касаются моей щеки.
― Я думаю, мы всегда будем вместе, Кэтрин. Возможно, нам еще предстоит разобраться с некоторыми проблемами, но это всегда была ты. И всегда будешь ты.
Я задерживаю дыхание. Я мечтала об этом моменте много раз, но никогда за надеялась, что это произойдет.
― Мне жаль, что я ушла. Мне жаль, что я не пришла к тебе и не рассказала, что случилось. Мне жаль, что я солгала тебе. Мне жаль, что я украла эти деньги. И мне очень жаль, что я не дала Грейси узнать тебя. Я никогда не смогу искупить свою вину, Грей. Я знаю это, и я не жду, что ты когда-нибудь простишь меня. Я сама не прощу себя.
Грейсон вытирает слезу, скатившуюся по моей щеке.
― Я сделаю все возможное, чтобы найти способ простить тебя, Кэтрин.