― Привет. ― Винни одаривает ее одной из своих фирменных ухмылок, и я даю ему подзатыльник.
― Нет, ― говорю я ему.
― Какого черта, Грей?
― Не смотри так на мою девушку, ― рычу я.
― Как? ― спрашивает он.
― Как будто тебе нравится то, что ты видишь, ― выдавливаю я.
― То есть ты хочешь, чтобы я притворился, что она уродливая? Понял. ― Он смеется, а затем поворачивается к Кэтрин. ― Хорошо, что ты приехала. Последние несколько раз, когда он был дома, он все время ворчал.
― Спасибо. Мне жаль, что тебе пришлось терпеть его в таком состоянии, ― говорит Кэтрин.
― Увидимся позже, брат. Мне есть с кем встретиться и есть чем заняться, ― кричит Винни через плечо, сбегая по лестнице.
Я веду Кэтрин в свою спальню и закрываю дверь. Она заходит внутрь и садится на кровать, а затем встает. Она молчит, оглядываясь по сторонам, рассматривая мои трофеи и прочее дерьмо на полках вдоль одной из стен.
― Ты в порядке? ― спрашиваю я.
― М-м-м. Так вот где ты вырос? ― Она улыбается. ― Это очень… похоже на тебя.
― Что это значит?
― Я не знаю. Просто комната… она тебе подходит. Она мужская, но в то же время домашняя и уютная. В ней чувствуешь себя… в безопасности, ― говорит она.
― Ты знаешь, что со мной ты всегда в безопасности, Кэтрин. Я умру прежде, чем позволю кому-то причинить тебе боль, ― говорю я ей.
― Я знаю. Но твоя смерть… то, что причинит тебе боль, будет самым худшим, что может случиться со мной. Так что не делай этого.
― Я не собираюсь.
― Хорошо. ― Она усмехается.
― У меня есть планы. У нас есть планы.
― Планы на Кубок Стэнли, ― говорит она.
― Именно. Я собираюсь попасть в НХЛ. Я выиграю этот Кубок, и мы с тобой будем пить из него. Вместе.
― Не совсем понимаю, как ты собираешься это осуществить, но если кто-то и может это сделать, то, я уверена, это ты, Грейсон, ― говорит она.
― Мне очень нравится, что ты здесь, ― говорю я ей. ― Ты даже не представляешь, сколько раз я фантазировал о том, как трахну тебя на этой кровати. ― Я протягиваю руку и щелкаю замком на своей двери.
Кэтрин отступает назад, пока ее колени не касаются кровати. Она садится и проводит рукой по покрывалу.
― Этой кровати?
Я киваю головой, медленно приближаясь к ней и одновременно раздеваясь.
― Что мы делали в этих твоих фантазиях, Грей? ― спрашивает она меня.
― Очень много всего. Грязные, очень грязные вещи. То, что лучше я покажу тебе, чем расскажу.
― Ну давай, покажи мне, ― говорит она.
― Встань. ― Я останавливаюсь прямо перед ней. Когда она встает на ноги, я приказываю ей раздеться.
Кэтрин чертовски послушна. Она никогда не перечит, когда я говорю ей что-то сделать в спальне. Она просто делает это, не задумываясь. Но когда она тянется к подолу свитера, раздается стук в дверь.
― Грей, папа просил передать, чтобы ты спускался. Ужин готов, ― кричит Алия с той стороны.
― Иду, ― отвечаю я сестре. ― Хотел бы я сначала кончить, ― ворчу я себе под нос.
― Пойдем, у нас еще много времени, чтобы воплотить твои фантазии, ― говорит Кэтрин, поправляя свою одежду.
Я снова надеваю футболку, открываю дверь и ожидаю увидеть там Алию, которая ждет нас, но ее нет.
Когда через несколько минут мы входим в столовую, все уже сидят за столом.
― Папа, это Кэтрин, ― говорю я, выдвигая стул, чтобы она могла сесть. ― Кэтрин, папа. Но ты можешь называть его Джейкоб.
― Кэтрин, приятно наконец-то познакомиться с тобой. ― Папа улыбается ей.
― Я тоже, мистер Мон… то есть Джейкоб. Я так много о вас слышала. ― Волнение Кэтрин чувствуется в ее голосе и в том, как он дрожит, когда она говорит.
Отец поднимает одну бровь.
― Не верь ничему из этого.
― Я ― Джона, ― говорит мой брат.
― Ты изучаешь бизнес, верно? ― спрашивает его Кэтрин.
― Да, я умный. ― Джона гордо улыбается своему самопровозглашенному статусу.
― Неправда. Я умнее вас всех троих вместе взятых. ― Голос Алии становится пронзительным, она говорит так громко, будто хочет, чтобы ее услышал весь дом.
Кэтрин смотрит на меня. Она не знает, как реагировать. Я сажусь рядом с ней и беру ее за руку. Моя семья шумная. Ей придется привыкнуть к этому.
― Как дела в школе, Алия? ― спрашиваю я сестру.
― Хорошо, я теперь в команде поддержки. ― Она сияет.
Я скрежещу зубами. Моя младшая сестра в команде поддержки ― это не то, с чем я готов смириться. Я всю жизнь был спортсменом, а значит, прекрасно знаю, что они делают с чирлидершами.
― Папа, ты же не можешь всерьез позволить ей заниматься этим.
― Почему я не должен позволять ей? ― спрашивает он меня.
― Потому что чирлидерши ходят по школе полуголые, и у парней, когда они смотрят на них, на уме только одно. Особенно у спортсменов. Я не позволю, чтобы моя сестра стала хоккейной зайкой, ― рычу я.
― Расслабься. Никто не тронет твою сестру, ― говорит папа.
― Откуда ты знаешь? ― бросаю я ему вызов.
― Потому что она моя дочь. Вот откуда я знаю. Неужели ты думаешь, что я позволю какому-то сопляку подойти к ней достаточно близко, чтобы дотронуться до нее?
― Ты не знал, когда я… ― Черт. Я захлопываю рот.
Я хотел сказать ― когда я трахал девчонку в раздевалке в той же школе. Но я не могу сказать это, когда рядом со мной сидит Кэтрин. То есть она знает, что я не был святым до встречи с ней, но я не собираюсь тыкать ей в лицо этим фактом. Она также прекрасно знает, что я собирался сказать. Я смотрю на нее и вижу, что она кусает губу, стараясь не улыбаться.
― Когда ты что? ― спрашивает Алия.
― Не твое дело. Просто уйди из группы поддержки. Ты даже не любишь чирлидинг, ― говорю я ей.
― Не люблю. Но это хорошо выглядит в моих заявлениях в колледжи. ― Она пожимает плечами.
― Одна твоя фамилия поможет тебе поступить в любой гребаный колледж, ― напоминаю я ей.
― Язык, ― ворчит папа.
Остаток ужина проходит примерно так же. Я пытаюсь уговорить Алию бросить чирлидинг, а сестра отказывается слушать доводы разума. Мне нужно выбраться из дома после всей этой чепухи, и я говорю отцу, что собираюсь показать Кэтрин достопримечательности.
Мы колесим по городу минут десять, прежде чем оказываемся в Замке. Это домашняя арена «Ванкуверских рыцарей», хоккейной команды, которой владеет мой отец. Той самой команды, в которую я надеюсь попасть. Можно было бы подумать, что у меня не будет с этим проблем, учитывая, кем является мой отец, но это не так. Мой отец, может, и имеет право решать, с кем подписывать контракт, но он точно не возьмет того, кто не будет выигрывать матчи.
Кэтрин заканчивает завязывать шнурки и смотрит на меня.
― Ты уверен, что нам можно здесь находиться?
― Это место принадлежит нам, детка. Все в порядке. ― Я протягиваю ей руку.
― Все-таки… это арена «Рыцарей», Грей. Она огромная, ― говорит она.
Мы вместе выходим на лёд, и она отпускает мою руку, устремляясь на середину катка, где делает несколько вращений.
― Знаешь, именно здесь все и произойдет. Здесь мы будем держать этот Кубок, ― говорю я ей.
― Ты будешь держать этот Кубок. Я буду на трибуне. Возможно, беременная или с охапкой твоих уже рожденных детей. ― Она улыбается.
Я замираю. Раньше мы не обсуждали этот вопрос.
― Ты хочешь родить мне детей, Кэтрин? ― спрашиваю я.
― Я не хочу никаких детей, если они будут не от тебя, Грей. Я хочу девочку с твоими зелеными глазами. Мы назовем ее Грейси, и я уверена, что она будет папиной дочкой.
― Грейси. Мне нравится. А когда у нас родится сын, как мы его назовем?
― Хм, может быть, Джейкоб, в честь твоего отца. ― Кэтрин кивает, как будто это уже решенный вопрос.
― Это мне тоже нравится. Может, теперь мы потренируемся в том, что поможет тебе залететь? ― спрашиваю я.
― Прямо сейчас ― нет. Потому что я не собираюсь тратить свою единственную в жизни возможность покататься на этом катке, ― говорит она. ― Ну же. Потанцуй со мной. ― Кэтрин протягивает руки, жестом приглашая меня присоединиться к ней.
Танцевать на льду с этой девушкой ― одно из моих любимых развлечений. Я бы никогда никому в этом не признался, но я предпочел бы кружиться с Кэтрин всем другим занятиям на свете.
Глава четвертая
Почему я нервничаю? Я с Грейсоном уже два года. И вот я здесь, сижу на его кровати в комнате, в которой он вырос, и жду, когда он выйдет из душа. Я делала это уже миллион раз. Я практически живу у Грея. Он постоянно говорит мне, что не может уснуть без меня, и, учитывая, что его квартира и матрас намного лучше, чем моя тесная комната в общежитии, именно там мы и проводим каждую ночь.
Грей выходит из ванной. Из дверного проема за ним вырывается пар. Мои глаза бегают вверх и вниз по его телу. Очарованные. В полном восторге от того, что этот мужчина, этот прекрасный бог в мужском обличии оказался моим.
― Видишь то, что тебе нравится? ― спрашивает Грей, держа в руке свой член и медленно поглаживая его.
Я киваю головой.
― То, что мне очень нравится. То, что я хочу прямо сейчас, ― говорю я ему.
Грей подходит к кровати. Мои глаза сосредоточены на его члене и руке, которая его сжимает. От его вида у меня текут слюнки, а похоть в его глазах воспламеняет мое тело. Никто не оказывает на меня такого воздействия, как этот парень. Один взгляд, одна улыбка ― и я превращаюсь в трепещущую расплавленную лужицу.
― Ложись на кровать, ― приказывает он.
Я поднимаюсь и делаю то, что мне велено. Я не знаю, что он собирается сделать. Но точно знаю, что, что бы это ни было, меня ждет очень приятное времяпрепровождение.
― Ты чертовски совершенна, ― говорит Грей, наклоняясь над кроватью. Он берет меня за руки, поднимая их над головой, а затем тянет по матрасу, пока моя шея не перегибается через край. ― Открой рот. ― Его голос теперь звучит хрипло.
Я вздрагиваю, облизывая губы, прежде чем подчиниться.
― Шире, ― говорит он, поглаживая свой член и проводя кончиком по моей нижней губе.