— Вы говорите так, словно одобряете террористов.
— Бывает, я им сочувствую, иной раз питаю к ним отвращение, но судить их не собираюсь. Кто вы такая и кто я такой, чтобы говорить Дову Ландау, будто он не прав? Вам известно, что ему пришлось вынести. Кроме того, вы ошибаетесь еще и в другом. Если его вернуть в Ган-Дафну, он принесет этой девушке горе. Нет, Дов должен делать то, что он считает нужным.
Китти поднялась, и они направились к воротам.
— Да, Ари, — сказала она, — вы, пожалуй, правы.
Когда они вышли за ворота и направились к машине, подошел Сазерленд.
— Вы долго пробудете в этих краях, Бен Канаан? — спросил он.
— У меня кое-какие дела в Сафеде.
— А почему бы вам не вернуться и не поужинать с нами?
— Но я…
— Пожалуйста, приходите, — сказала Китти.
— Спасибо. Приду.
— Вот и прекрасно. Как только управитесь с делами в Сафеде, сразу же и возвращайтесь.
Они помахали ему вслед. Ари поехал под гору, мимо форта, и скрылся из виду.
— Не дремлет и не спит хранящий Израиля, — сказала Китти.
— Да вы, Китти, никак псалмы стали цитировать?
Они вернулись в парк.
— Вид у него изнуренный.
— Для человека, который работает сто десять часов в неделю, он выглядит неплохо, — возразил Сазерленд.
— В жизни не видела такой самоотверженности, чуть не сказала — фанатизма. Его приезд к вам удивил меня, Брюс. Я и понятия не имела, что вы тоже замешаны в их дела.
Сазерленд набил трубку.
— Ну, положим, не так уж и замешан. Хагана попросила меня составить список арабских частей, находящихся за пределами Палестины. Им нужна объективная оценка специалиста. Но раз уж мы об этом заговорили, Китти, не кажется ли вам, что каждому из нас пора честно разобраться во всем этом?
— Я же сказала вам, что не хочу брать ничьей стороны.
— Китти, боюсь, вы действуете, как страус. Сидите посреди поля сражения и говорите: «Не троньте мой дом, я закрыла ставни».
— Я уеду, Брюс.
— Тогда вам нужно торопиться. Если думаете, что сможете и дальше жить здесь так, как до сих пор, то глубоко ошибаетесь.
— Мне нельзя ехать сейчас. Надо подождать, пока Карен поправится.
— Только поэтому?
Китти покачала головой:
— Временами мне кажется, что я смогу забыть и Карен, и Палестину, но порой, как сейчас, я сомневаюсь и боюсь доводить дело до решающего испытания.
Перед ужином они смотрели на полную луну, повисшую над городом.
— Три дара обещал Господь Израилю, но каждый из них будет обретен ценой страдания. Один из этих даров — Эрец Исраэль, — изрек Сазерленд. — Это сказал Бар Иохан две тысячи лет назад. Мудрые слова, ничего не скажешь.
— Уж коли мы заговорили о мудрецах, — сказал Ари, — то завтра я еду к Тивериадскому озеру. Вы бывали там, Китти?
— Нет, я мало путешествую.
— Обязательно нужно побывать там. И как можно скорее. Через несколько недель будет чересчур жарко.
— А почему бы вам не взять ее с собой? — быстро ввернула Карен.
Наступило неловкое молчание.
— Это идея, — сказал Ари. — Я выкрою несколько дней. Почему бы нам не поехать вчетвером?
— Меня не считайте, — сказала Карен. — Я была там дважды.
Сазерленд понял намек девушки.
— На меня тоже не рассчитывайте, старина. Я бывал в тех местах раз десять.
— А почему бы вам не поехать вдвоем? — не отставала Карен.
— Лучше я побуду здесь, с тобой, — ответила Китти.
— Глупости, — буркнул Сазерленд. — Мы с Карен прекрасно справимся одни. Если хотите знать, вы нам доставите только удовольствие, если избавите от своего присутствия на несколько дней. Да и Ари не мешает отдохнуть.
Китти засмеялась:
— Ари, вы чувствуете? У них заговор. Похоже, мы имеем дело с двумя кумушками, которые только и мечтают, как бы состряпать шидох[11].
— Нет, вы только послушайте, что она говорит! — закричала Карен.
— А что? Я сабра не хуже тебя. Кажется, мы с вами попались, Ари.
— Я этому очень рад, — ответил он.
Глава 10
На следующее утро Ари и Китти сели в машину и поехали к Тивериадскому озеру. Они въехали в Геносаретскую долину, которая тянется вдоль его северного берега. По ту сторону озера над этой очень низкой местностью, расположенной ниже уровня моря, вздымались выветрившиеся коричневые сирийские горы. Теплый, душный воздух словно застыл.
«Это озеро — собственность самого Господа Бога», — подумала Китти. Снова она была наедине с Ари и снова ощущала, что теряет чувство времени, как однажды в горах Иудеи. Почему эта страна действует на нее так сильно именно тогда, когда рядом Ари?
Ари остановился у самого берега и повел ее к развалинам капернаумской синагоги. Здесь, на этом месте, ходил Иисус, учил и лечил людей. В памяти Китти всплыли слова, которые она, казалось, совершенно забыла.
«Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев, Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море… И приходит в Капернаум; и вскоре в субботу вошел Он в синагогу и учил» [12].
Казалось, что Он все еще здесь. На берегу рыбаки закидывали сети в море, тут же паслось небольшое стадо черных коз — время словно застыло с тех пор.
Ари повел ее к церкви, построенной якобы на том самом месте, где неподалеку от Капернаума произошло чудо с хлебами и рыбами. Пол церкви был украшен византийской мозаикой с изображением бакланов, цапель, уток и прочих диких птиц, до сих пор населяющих озеро. Затем они поднялись на гору Благословений и подошли к небольшой часовне, стоящей там, где Иисус произнес Нагорную проповедь.
«Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас» [13].
Это были Его слова, произнесенные на этом самом месте. Когда Китти увидела святые для христианина места, ей пришла в голову ошеломляющая мысль, что Ари Бен Канаан, Давид Бен Ами и даже Карен так близки этим местам, как сама она никогда не будет.
Они промчались мимо сонной арабской деревни Мигдал, где родилась Мария Магдалина, затем проехали под отрогами Хаттина, где находилась могила Иофора, тестя Моисея и главного пророка друзов, но душевное беспокойство мешало Китти сосредоточить внимание. Затем машина свернула и въехала на плоскогорье, словно залитое алой краской — везде росли яркие дикие цветы.
— Какой красивый красный цвет, — восхитилась Китти. — Остановитесь на минуту, Ари.
Он съехал с дороги. Китти вышла из машины и сорвала цветок.
— Никогда в жизни не видела ничего подобного, — взволнованно прошептала она.
— Здесь, в пещерах, когда-то жили древние маккавеи. Это единственное место на земле, где растет такой цветок, Мы называем его «Кровь маккавеев».
Китти посмотрела внимательно: цветок действительно отливал кровью. Она поспешно бросила его и даже вытерла руки.
Предания этой страны обступали ее со всех сторон. Даже полевой цветок и тот напоминает о них. Века наседают на человека, тревожат, закабаляют.
На Китти напал страх. Она вдруг подумала, что ей нужно покинуть Палестину как можно скорее. Чем упорнее она сопротивляется, тем увереннее эта страна ее закрепощает, смыкается вокруг нее, проникает в душу. Китти почувствовала себя почти обреченной.
Они въехали в Тивериаду с севера через современное еврейское предместье Кирьят Шмуэль, миновали громоздкую тагартову крепость и спустились в Старый город, расположенный на уровне озера. Почти все здания здесь были построены из черного базальта.
Проехав город, они завернули в гостиницу, расположенную на самом берегу. Стоял полдень, было очень жарко. На обед подали местную рыбу. Китти ела неохотно, молчала. Она уже жалела, что поехала.
— Самое святое место я вам еще не показал, — сказал Ари.
— Что за место?
— Кибуц Шошана. Там родился ваш покорный слуга.
Китти улыбнулась. Она чувствовала, что Ари догадался о причине ее смятения и старается развеселить ее.
— И где же находится эта святыня?
— В нескольких километрах отсюда, там, где Иордан впадает в озеро. Говорят, правда, что я чуть не явился на свет в здании турецкой полиции, тут в городе. Зимой здесь полно туристов, но теперь сезон уже кончился, все озеро в нашем распоряжении. Может, поплаваем?
— Хорошая идея, — согласилась Китти.
Длинный, метров в тридцать, базальтовый пирс выходил в озеро тут же у гостиницы. Ари был уже на пирсе, когда появилась Китти в купальном халате. Он помахал рукой. Спускаясь, она поймала себя на том, что любуется им. Ари был строен, в его мускулистой фигуре чувствовалась мощь.
— Эй! — крикнула она. — Вы уже окунулись?
— Нет, ждал вас.
— А там глубоко?
— Метра три. Вы сможете доплыть вон до того плота?
— Еще посмотрим, кто быстрее доплывет.
Китти сбросила халат и стала натягивать шапочку. Теперь любовался Ари. В ней не было угловатости, которая отличала девушек, родившихся в Палестине. Мягкие, округлые формы выдавали американку.
Их глаза встретились на мгновение, и оба смутились. Китти пробежала мимо него и прыгнула в воду. Ари последовал за ней. Китти плыла быстрым, красивым кролем, и он не без труда догнал ее и опередил на несколько метров. Запыхавшись и смеясь, они взобрались на плот.
— Вы неплохо разыграли меня, — сказал Ари.
— Забыла сказать вам, но…
— Знаю, знаю. Вы входили в университетскую сборную по плаванию.
Она растянулась на спине и глубоко вздохнула от удовольствия. Прохладная вода освежила ее и, казалось, смыла дурное настроение.
Было уже далеко за полдень, когда они вернулись в отель, выпили по коктейлю и пошли отдохнуть перед ужином.