Скинув на пол свой рюкзак, Эмили вернулась к автомобилю, выключила двигатель и раскрыла заднюю дверь, чтобы Рианнон могла выбраться наружу, а она сама, наоборот, забраться в салон.
К Бену постепенно возвращаются его естественные краски, отметила Эмили. Правда, глаза были по-прежнему плотно закрыты, а сон очень крепок. Зато дыхание стало несколько более глубоким, хотя в носоглотке по-прежнему булькало при каждом вдохе и выдохе. В целом казалось, что он пошел на поправку.
– Я возьму вещи, – сказала Рианнон, открывая багажное отделение.
Эмили вытащила с заднего сиденья укутанного Бена и подождала, пока Рианнон возьмет все необходимое и выпустит из машины Тора.
У Бена все еще держалась повышенная температура; неся мальчика к мотелю, Эмили чувствовала сквозь одеяло жар его тела. Тор ни на шаг не отходил от нее.
В номере Эмили попросила Рианнон откинуть простыни на ближайшей к дверям кровати и положила на нее завернутого в одеяло Бена. Он издал стон, но так и не открыл глаз. Эмили предположила, что это хорошо и долгий сон пойдет мальчику на пользу. Насчет обезвоживания можно было не волноваться: Рианнон, по указанию Эмили, время от времени поила брата в дороге, и журналистка видела в зеркало, как девочка по глотку вливает воду ему в рот. А вот покормить малыша было необходимо, потому что с тех пор, как он в последний раз ел, прошли уже почти сутки.
Заглянув в коробку с продуктами, которую они принесли в номер, Эмили обнаружила пару пакетиков фруктового пюре. Если ей удастся скормить мальчику хоть чуть-чуть, наверное, они оба почувствуют себя лучше. Выдавив на одноразовую ложку немного перетертых фруктов, она попробовала затолкать пюре в Бена, хотя оно тонкой струйкой текло обратно наружу из уголка рта.
Рианнон на несколько минут впала в прострацию, наблюдая, как Эмили кормит Бена.
– Почему бы тебе не заняться нашим обедом? – спросила Эмили, когда осознала: девочке неловко смотреть, как ее братишку кормят с ложечки, словно младенца. То, что он на самом деле маленький, в данном случае не имело никакого значения.
Явно почувствовав облегчение от того, что ей поручили что-то сделать, Рианнон захлопотала вокруг коробки с провизией, извлекла оттуда пару банок чего-то, что Эмили не смогла опознать, и водрузила на телевизионную тумбочку.
Эмили засунула в рот Бена последнюю ложку фруктового пюре, поставила на прикроватную тумбочку тюбики с лекарствами и принялась освобождать малыша от его одеяла.
Она успела подавить возглас отвращения, прежде чем он успел сорваться с губ, и бросила взгляд на Рианнон. Девочка копалась в своем рюкзаке в поисках чистой одежды на утро и, к счастью, не заметила потрясения Эмили.
Журналистка осторожно раздвинула края одеяла, освобождая тело Бена. Вот только Бену оно уже больше не принадлежало.
Эмили ошибалась, считая, что Бен поправляется. На самом деле он трансформировался.
Глава двадцать первая
Грудь Бена превратилась в клубок черных вен, которые ползли с правого плеча к животу. Они вились вокруг шеи, как плющ вокруг древесного ствола, поднимаясь к уху. Вначале Эмили подумала, что идущие внахлест чешуйки размером с гитарный медиатор, покрывающие правое плечо Бена, просто игра света, но, приблизившись, поняла – это самая настоящая чешуя, как у ящерицы, только крупнее.
Эмили подняла взгляд, желая убедиться, что Рианнон не может видеть того, что видит она, потому что удалилась в ванную с зубной щеткой и бутылкой воды. Услышав, как за ней захлопнулась дверь, Эмили осторожно перевернула Бена на живот. Тот не издал ни звука: видимо, состояние, которое она ошибочно принимала за сон, было скорее сродни коме.
Спина мальчика полностью заросла такой же чешуей, что и плечо. Панцирь покрывал его ягодицы, бока и ноги до самых колен. Преодолевая отвращение, Эмили легонько провела по чешуйкам ладонью, и от ее прикосновения они встали дыбом, как шерсть на спине разъяренного кота. А внизу, под панцирем, что-то вздымалось и пульсировало.
Эмили снова перевернула Бена на спину. Глаза малыша были плотно закрыты, дышал он учащенно, почти как возбужденная собака. Набрав для храбрости побольше воздуха в легкие, Эмили большим пальцем приподняла Бену одно веко.
Она не увидела ни белка, ни зрачка, ни радужки. На их месте оказался твердый красный шар, изъязвленный множеством крошечных ямочек, и в центре каждой из них виднелось черное пятнышко. Эмили дала глазу закрыться, снова завернула ребенка в одеяло и на шаг отошла от кровати.
Глядя на неподвижно лежащего мальчика, Эмили воспроизводила в памяти момент, когда она прикончила пришельца-кукловода, управлявшего Саймоном. Тогда в последний миг из темноты вырвался отросток и ударил Бена. Эмили ошибалась, когда думала о мотивах инопланетянина. Он вовсе не собирался убивать никого из них – хотел перекроить их, превратить в собственное подобие, и в последнюю секунду своей жизни отчаянным усилием заразил Бена.
Ангелоподобного, невинного Бена.
Запредельное отчаяние сжало Эмили в своих тисках и вонзило острые зубы в самые потаенные глубины ее души.
– Ну как он?
Эмили не заметила, как в комнату вернулась Рианнон. Теперь девочка стояла в дверях ванной, и в ее взгляде было куда больше тревоги и озабоченности, чем полагалось бы для ребенка ее лет.
Эмили отчаянно продиралась сквозь дебри заполонивших ее голову мыслей в поисках подходящего ответа. Как ей сказать Рианнон, что ее братишка превращается во что-то чужеродное? А если она скажет, что с Беном все в порядке, когда на самом деле ничего подобного и близко нет, что тогда? Пока малыш переродился лишь отчасти, но что им делать, когда в нем не останется вообще ничего человеческого? Кем или чем он станет? Если он превратится в подобие одного из тех монстров, с которыми Эмили уже встречалась, то наверняка постарается поскорее прикончить и ее саму, и свою сестру.
– Да все так же, – сказала она в конце концов, вкладывая заранее приготовленные таблетки в рот мальчика и заливая их водой.
Бен рефлекторно сглотнул. Его дыхание воняло, как помойная яма, и Эмили поспешила отвернуться.
Рианнон двинулась к лежащему брату.
– Он все еще спит, – шепнула Эмили, тесня девочку в противоположном направлении. – Лучше бы тебе сейчас его не трогать. Ему надо как следует отдохнуть, чтобы справиться с болезнью.
Слова лжи легко слетели с ее губ, и Рианнон, кажется, ничего не заподозрила.
– Может, все-таки перекусим?
– Я дико голодная, – оживилась Рианнон.
Эмили дернула колечки на крышках консервных банок, которые приготовила девочка, и переложила их содержимое в кастрюльку. Помешивая пищу на маленьком огне портативной плитки, она пыталась осознать только что увиденное и решить, как поступить в подобной ситуации, какой из вариантов выбрать. Можно просто схватить Рианнон в охапку и бежать, оставив Бена тут. Вот только как потом объяснить это его сестре? Рианнон, конечно, умна, но она всего лишь ребенок. Даже если Эмили покажет ей сейчас, что происходит с ее младшим братишкой, это может ничего не изменить. Рианнон чертовски ему предана.
Эмили разложила подогретую пищу по тарелкам.
– Спасибо, – сказала Рианнон, пододвигая к себе одну из них.
– Угу.
Теперь Эмили действовала на автомате. Она открыла банку собачьих консервов для Тора и смешала их в миске с сухим кормом. Налила немного воды ему, а потом и им с Рианнон – в две пластмассовые кружки.
– Я думаю, тебе лучше сегодня спать отдельно от Бена. В другой кровати.
Рианнон подняла взгляд от тарелки и спросила:
– Почему?
Действительно, почему?
– Я точно не знаю, заразный Бен или нет. Если ты подхватишь от него… ну ты понимаешь. Ничего хорошего в этом не будет.
Поразмыслив несколько секунд, Рианнон согласилась и вернулась к еде. Видимо, мысль о том, что она была в постоянном тесном контакте с братом последние два дня, даже не пришла ей в голову.
В изножье кроватей был уголок для чтения: журнальный столик и пара кресел с высокими спинками. Эмили решила, что проведет там ночь и не спустит с Бена глаз.
После еды Эмили водрузила на стол лампу и положила рядом «моссберг». Пошарив в шкафу, она обнаружила запасное одеяло – ночью ей не избежать озноба, так что оно пригодится.
Рианнон решила, что хочет вывести Тора на вечернюю прогулку, и Эмили была очень этому рада. Бен начал подавать признаки жизни. Она заметила это еще во время обеда, когда одеяло, укутывавшее мальчика стало легонько, почти незаметно подрагивать, будто Бена одолевали какие-то мышечные спазмы. Эмили не была уверена, но ей показалось, что страшные неземные глаза шевелятся под веками, словно у человека, который видит сон. Она ни за что не оставила бы Рианнон с ним наедине. Только не сейчас.
Когда за окном стемнело, Рианнон забралась в кровать и укрылась одеялом.
– Спокойной ночи, Эмили, – сказала она.
– Спокойной ночи, – ответила Эмили, усаживаясь в кресло и подтыкая вокруг себя одеяло. На стол она положила подушку: так ей, может быть, удастся хоть немного отдохнуть.
– Спокойной ночи, Бен, – услышала Эмили шепот Рианнон. – Я люблю тебя.
Эмили боролась с усталостью, с трудом заставляя себя бодрствовать.
Светодиодная лампа стояла достаточно низко, чтобы не мешать сну Рианнон, но ее света вполне хватало, чтобы Эмили могла видеть очертания Бена на противоположной кровати. Ее усталый мозг все возвращался к событиям последних дней. Эмили то виделся милый малыш, которого она встретила так недавно, то кожа Бена, вдруг, будто в дрянном кино, превратившаяся в чешую.
От изнеможения мысли путались и разбегались в разные стороны.
Настал миг, когда она проиграла битву, и ее голова упала на подушку раз, потом второй. Пять минуточек, и все, больше мне не надо, думала она, устраиваясь поудобнее. Только пять…
Ее разбудило рычание Тора.
…пять минуточек.
Вздрогнув, она вскинулась, и сердце в груди совершило кульбит. Что это за место? И который сейчас час? В полумраке комнаты снова зарычал Тор, и Эмили окончательно проснулась, уставившись туда, где должен был спать пес. Он сидел, напряженно оскалившись и медленно пятясь от постели Рианнон. До Эмили долетало тихое посапывание девочки, которая крепко спала, свернувшись калачиком и укрывшись с головой одеялом. Бен – или некто, когда-то бывший Беном, – сидел в ногах на спинке ее кровати. Половину его лица покрывала черная сеть сосудов: точно такую же Эмили видела у него на спине. Глаза его теперь были открыты, и странные уродливые влажные шары блестели в свете лампы.