Она повернулась, чтобы идти по своим следам обратно к снегоходу, когда откуда-то с вершин гор налетел ветер, толкая и сбивая с ног. Этот внезапный мощный порыв взметнул в воздух шквал слепящей снежной пыли и отшвырнул ее назад. Потерявшая равновесие и дезориентированная Эмили упала, выставив вперед руки, которые тут же по локоть ушли в снег. Она попыталась подняться, но ветер немедленно снова налетел на нее, не давая это сделать. Каждый раз, когда Эмили удавалось встать на колени, новый порыв опять валил ее в снег. После третьей попытки она поняла, что бороться бесполезно, вжалась в землю и свернулась калачиком, подтянув ноги к груди и спрятав голову, чтобы под капюшон не так задувало. Чем подвергаться риску, что тебя сдует с обрыва, лучше уж просто переждать, пока ветер уляжется.
Секунды складывались в минуты, а Эмили все трепал ветер. Со склона горы срывались комья снега, отскакивая от защитного покрытия куртки. Ветер завывал, будто волк, жаждущий ее крови, во всяком случае, так ей казалось, когда она слышала его сквозь слои материи капюшона.
Потом ветер стал постепенно стихать. Когда Эмили уже не сомневалась, что он наконец угомонился, она медленно подняла голову и осмотрелась. Туман исчез, унесенный ветром, и теперь ей стала видна сбегающая с горы дорога, которую им предстояло преодолеть.
– Вот дерьмо! – Ругательство слетело с ее губ, когда она поднялась на ноги и, игнорируя мороз, сбросила с пропотевшей головы капюшон.
Оставшиеся две мили серпантина были до самого подножия горы плотно забиты вмерзшими в трассу машинами.
Эмили смотрела на длинную цепь грузовиков, фур, снегоуборочных машин, бензовозов, снегоходов (там была даже парочка автосаней!), и ей казалось, что она наткнулась на некий давно заблудившийся караван.
Казалось, что вся эта техника направлялась в какое-то определенное место. Может, они эвакуировались с нефтяных месторождений Прудо-Бей и были застигнуты красным дождем? В основном тут были большегрузы, которые, наверно, ехали с одной из баз, поставляющих материалы и оборудование на арктические нефтяные вышки. Может, они даже шли из Дедхорса?
Ее собственный снегоход стоял всего в пятидесяти футах, извергая в воздух шлейф выхлопных газов. Эмили было видно Рианнон, прижавшуюся носом к стеклу, которая смотрела то на нее, то на блестящую в солнечном свете холодными металлическими боками автоцистерну.
Эмили жестом показала девочке, что все о’кей, – это не так-то просто сделать, когда руки упрятаны в варежки. Но Рианнон – барышня сообразительная и должна понять, что все нормально.
Едва не слетевший с трассы грузовик, из-за которого им пришлось остановиться, был первым в колонне. Футах в десяти от него стояла следующая фура. Ее прицеп был пуст, но, когда Эмили встала на подножку и смахнула снег с пассажирского окна, она увидела, что там кое-что есть.
– Боже мой! – вырвалось у нее.
Там, где она ожидала увидеть тело замерзшего насмерть шофера грузовика, оказалась куколка. Она растянулась на оба сиденья, и на ее темно-красной оболочке поблескивал тонкий слой изморози. Эта куколка была как минимум в два раза больше той, что Эмили видела в редакции газеты, и журналистка призадумалась, сколько же народу набилось в кабину, когда ее накрыл красный дождь.
Эмили спрыгнула на дорогу и направилась к следующему грузовику. Внутри него оказалось еще две куколки, они лежали там же, где раньше сидели их умершие хозяева-люди.
Такая же картина наблюдалась и в следующих десяти машинах, которые она осмотрела. В каждой кабине кто-то умер.
Но те, кто вышел из автомобилей, то ли с мыслью сбежать, то ли намереваясь проверить, почему колонна остановилась, не трансформировались. Их замерзшие, по-прежнему человеческие тела лежали на земле, и снег укрывал их чистым белым саваном. Некоторые успели только открыть двери своих машин. Они попадали вниз лицом в снег, и теперь их до пояса окутывала белая вуаль, в то время как остальная часть тела и ноги оставались в кабинах.
Это было странно. Казалось, что тепло внутри закрытых машин способствовало процессам трансмутации, в то время как царящий снаружи холод прекращал их, не давая инопланетным куколкам развиться.
Эмили поняла, как сильно потеплело, только когда отерла пот со лба. Она выдохнула посильнее, но белого облачка пара от ее дыхания не появилось. Воздух на самом деле стал теплее, она чувствовала это. Уши и щеки покалывало.
Как такое может быть?
Через минуту или чуть позже, когда она выясняла, можно ли проехать между бензовозом и подобием списанного школьного автобуса, ей пришлось расстегнуть парку.
За это время температура, должно быть, поднялась как минимум градуса на три. Эмили чувствовала, как лицо и руки овевает теплый ветерок будто из автомобильной печки. Он дул с гор, и когда Эмили повернулась поглядеть на их вершины, то увидела, как оттуда бегут ручейки подтаявшего снега.
Она перевела взгляд на лабиринт из металла, что раскинулся вокруг нее. Тут тоже все оттаивало. Лобовое стекло школьного автобуса, буквально минуту назад покрытое изморозью, теперь было совершенно чистым, являя миру очередную инопланетную куколку, расположившуюся на водительском месте. «Кап-кап-кап», – стекала с капота талая ледяная вода.
Эмили двинулась в обратный путь к ожидающему ее «Коту».
Вдруг слева раздался громкий треск, словно от расколовшейся деревяшки.
Она повернулась на звук. Он исходил из джипа «тойота», стоявшего у самого края серпантина. Эмили остановилась, прислушиваясь, и, когда треск не повторился, направилась к «тойоте». Когда она подошла, с крыши автомобиля сорвалась снежная глыба.
Рукавом парки Эмили стерла конденсат, скопившийся на пассажирском окне внедорожника. В салоне оказалась еще одна куколка, на этот раз – треснувшая. От центра оболочки книзу тянулась щель где-то в дюйм шириной. Пока Эмили наблюдала, несколько тонких черных ножек с острыми когтями на концах медленно поднялись из темных глубин куколки, ухватились за края щели и потянули их в разные стороны.
Эмили непроизвольно отступила на шаг со словами:
– Ничего себе шуточки!
Куколки все еще жизнеспособны? Их же должно было проморозить насквозь!
Она оглянулась на застывшую вереницу машин, внутри которых, как ей было известно, могли находиться сотни будущих инопланетян, которых отогревает сейчас теплый ветер с гор.
– Здорово. Это просто офигенно здорово! – прошипела Эмили, с максимально возможной скоростью устремляясь к своему снегоходу. Верхний слой снега под ее ногами быстро превращался в слякоть, и теплый ветер порой подымал в воздух водяные брызги.
Теперь повсюду вокруг стоял треск раскалывающихся куколок, и эхо подхватывало этот звук, отражавшийся от отвесных горных склонов.
До «Кота» оставалось еще футов шестьдесят, когда Эмили услышала такой звук, словно к жизни пробудился, зажужжав, целый легион комаров. Она оглянулась на кладбище металлолома, и ей сразу бросилось в глаза какое-то неясное движение за лобовым стеклом ближайшего грузовика. Там что-то трепетало, стрекоча, как пропеллер самолета, а потом раздался визжащий звук, и на стекле возник почти безупречный круг. Полетела мельчайшая стеклянная пыль, и тварьпаук в кабине грузовика при помощи идеально приспособленных челюстей начал прогрызать себе путь наружу.
Потом стеклянный круг покатился по корпусу грузовика, и Эмили бросилась бежать.
Она как раз мчалась мимо первой, зависшей над пропастью фурой, когда в круглое отверстие пассажирского окна начал протискиваться свежевылупившийся тварьпаук. Эмили видела черные когти, которыми он цеплялся за края отверстия, подтягивая свое тело на капот машины.
К окну снегохода прижалось потрясенное лицо Рианнон, с широко раскрытыми глазами и отвисшей нижней челюстью наблюдавшей, как восстает из своего промерзшего склепа инопланетное чудовище. Тор рядом с ней заходился в лае, но из-за усиленного стекла ничего не было слышно.
Снег стал скользким, теперь он мало чем отличался от грязи и чавкал под ногами, замедляя бег. Эмили была уже почти у передних гусениц снегохода, когда новорожденный тварьпаук взметнулся в воздух с капота по-прежнему опасно висящей над пропастью кабины.
Эмили вскрикнула, когда он приземлился на кромку трассы всего в нескольких футах от нее. Когти его передних ног изо всех сил старались зацепиться за что-нибудь на скользкой поверхности, а задние конечности судорожно молотили воздух. Это продолжалось несколько секунд, а потом, когда Эмили уже вскарабкалась на подножку «Кота», тварьпаук, так и не найдя опоры, беззвучно сорвался вниз и исчез за краем пропасти.
Эмили потянула дверь, но та была заперта. Тогда журналистка принялась яростно барабанить в окно и барабанила до тех пор, пока все еще потрясенная увиденным Рианнон наконец не нагнулась и не отперла замок. Эмили в мгновение ока оказалась внутри и снова заперлась.
– Что это? – требовательно спросила Рианнон.
Эмили не обратила на нее внимания. Усевшись в водительское кресло, она глянула на колонну застывшей техники как раз вовремя, чтобы увидеть, как первая волна тварьпауков, штук двадцать или даже больше, собирается на платформе прицепа большого грузовика.
– Эмили! Кто они такие?! – снова закричала Рианнон, и на этот раз в ее голосе слышались слезы.
– Пришельцы, Рианнон. А мы должны немедленно убраться отсюда.
Да вот только куда им убираться? Вернуться назад она не могла, потому что через эти горы не было другого пути. Для того чтобы попытаться спуститься не по серпантину, а напрямик, они находились еще слишком высоко, горный склон в этом месте был практически отвесным. У них был только один путь – вперед, через лабиринт замерших искореженных машин.
На прицепе собралось еще больше тварьпауков, они бесцельно слонялись туда-сюда, словно тоже искали способ спуститься с гор.
Взревев двигателем снегохода, Эмили направила машину к зазору между склоном горы и хвостом автоцистерны. Она ехала так быстро, как только могла, лишь бы не в ущерб осторожности. Поравнявшись с хвостом цистерны, она нацелилась на следующий просвет между замершими машинами. Когда она проезжала мимо конца прицепа, на крышу Кота приземлилось что-то тяжелое.