– Черт! Стой тут, а мне придется сходить к «Коту», – сказала журналистка Рианнон.
Вернувшись к снегоходу, она открыла заднюю пассажирскую дверцу, вытащила дробовик и снова пошла к зданию. Ветер теперь дул, не переставая, трепал и толкал Эмили, пока та, пошатываясь, пробиралась по глубокому снегу туда, где оставила ребенка и собаку.
– Что ты собираешься делать? – перекрикивая ветер, спросила Рианнон, увидев в руках Эмили дробовик.
– Открыть дверь, – прокричала Эмили в ответ. – Теперь возьми Тора и отойди с ним за угол, ладно?
Убедившись, что оба ее спутника отошли в безопасное место, где им не страшен возможный рикошет, она осмотрела дверь, чтобы понять, где именно находится замок. Даже под защитой портика это было непростым делом: мешала вьюга, она мела и швыряла снег в нишу перед входом. Когда Эмили наконец обнаружила замочную скважину, она сняла дробовик с плеча и прицелилась, но выстрелить не смогла – в варежке до спускового крючка было не дотянуться.
Придется ее снять, подумалось Эмили. Она прислонила дробовик к двери, расстегнула молнию на варежке, липучку, которой варежка фиксировалась вокруг запястья, и мгновенно почувствовала, как ужалил кожу ледяной ветер, до костей промораживая тело. Это было все равно, что опустить руку в ледяную воду: она почувствовала, как стынет кровь от кисти до самого локтя. Взяв дробовик, Эмили навела его на замок так, чтобы дуло оказалась в нескольких дюймах от двери, и опустила палец на спуск, ощутив при этом такую боль, что чуть было не выронила оружие. Дотронуться до металлического спускового крючка было все равно, что сунуть палец в огонь. До боли стиснув зубы, она отвернулась и выстрелила.
Когда она снова повернулась к двери, на месте замка зияла дыра. Эмили быстро натянула варежку на немеющую руку, ухватилась за ручку двери и потянула ее. Дверь приоткрылась.
– Рианнон! – прокричала Эмили. – Идем.
Из-за угла портика показалась голова девочки, тут же возник и Тор. Придерживая дверь, чтобы та не закрылась, Эмили поманила их обоих в темноту здания и сама тоже вошла следом.
Впереди со звукопоглощающих плит потолка капала вода, и в луче фонаря было видно, как на тяжелых коврах холла ее капли сливаются в полузамерзшую лужицу. Стены украшали фотографии нефтяных вышек, чумазых, но радостных с виду рабочих, занятых делом строительных бригад и фрагментов какого-то сложного оборудования (Эмили понятия не имела, для чего они вообще нужны).
Боже милосердный, как же тут все промерзло! Даже в теплой куртке, брюках и рукавицах она чувствовала, как продолжает уходить из тела тепло. Неужели они теперь приговорены к этому навечно? Неужели до конца жизни ей придется вот так кутаться и всегда думать о том, когда же в следующий раз удастся согреться? О том, доведется ли снова увидеть солнце, почувствовать кожей его лучи? Холод, подобный этому, пробирал до костей, и, чтобы изжить память о нем, нужно хотя бы месяц провести на каком-нибудь жарком карибском пляже. Эмили снова сняла варежку и направила свет фонаря на свой указательный палец. На его подушечке уже появился красный рубец в форме полумесяца. И он, мать его дери, болел, как…
– Эмили? – Прозвучавший с вопросительной интонацией голосок Рианнон вернул ее к реальности. – Ты в порядке?
Нет. Конечно же, она совершенно не в порядке. Она настолько не в порядке, насколько это вообще возможно. Вот что хотелось сказать Эмили, но вместо этого она проговорила:
– Да, милая, со мной все хорошо. Пойдем поищем комнату, чтобы переждать все это безобразие, согласна?
– Жалко, что мы не захватили рюкзак с продуктами, а то я проголодалась, – продолжала девочка, как будто ничего необычного не происходило, и сегодня был просто еще один заурядный день.
И этот день действительно был для Рианнон самым заурядным, поняла Эмили. Должно быть, девочка, по большей части, забыла свою прежнюю жизнь до того, как на Землю обрушилась вся эта мерзость, и те маленькие предметы роскоши, что делали эту самую жизнь такой легкой и приятной. Малышка Рианнон адаптируется, все преодолеет и станет жить дальше. При условии, конечно, что ей удастся выжить, несмотря на невзгоды и опасности, которые все еще подстерегают их впереди. А вот я, продолжала рассуждать Эмили, уже слишком стара для всего этого. Чертовски стара.
Покопавшись в одном из многочисленных карманов своей парки, Эмили выудила батончик «Марс», который зачем-то сунула туда когда-то давно.
– Держи, – сказала она, вручая его девочке.
Пока Риа жевала шоколадку, Эмили осмотрела комнаты, мимо которых они шли, распахивая двери и проверяя содержимое шкафов. Особого смысла в этом нет, рассуждала она, но чем еще занять себя, пока не стихнет буря? Последние несколько дней они, по большей части, сидели, так что им не повредит кое-какая нагрузка – хотя бы полчаса побродить по этому зданию. Если придется, они тут и заночуют. У них еще полно времени, чтобы добраться до дока, о котором говорил Джейкоб. Он сказал, что Стоктонские острова расположены где-то в десяти милях к северо-востоку от Дедхорса, и до них можно добраться на лодке.
– Не волнуйся, – сказал он Эмили, когда та призналась, что она прежде даже не сидела в лодке, не говоря уже о том, чтобы управлять ею. – Просто держись поближе к берегу, и тогда мимо меня не проскочишь. У тебя все прекрасно получится.
Эмили пинком ноги открыла очередную дверь, но, уже занеся ногу через порог, замерла, а потом инстинктивно повернулась так, чтобы Рианнон не увидела того, что предстало перед ее глазами, с трудом подавив крик ужаса.
Шесть… нет, семь трупов лежало на полу в углу комнаты. Среди мертвых тел было два женских. Эти люди умерли, в панике карабкаясь друг на друга, в тщетной попытке избежать беды, источник которой был тут же, в этой же комнате.
– Не ходи сюда! – почти крикнула Эмили Рианнон, которая налетела на нее сзади и теперь в недоумении стояла в коридоре.
– Что…
– Просто делай, как я сказала. Пожалуйста.
Разобидевшись, девочка прислонилась к противоположной стене, беспокойно притоптывая по ковру каблуком левого ботинка.
Эмили снова повернулась к мертвецам. Их кожу покрывал слой изморози, будто на мясе, которое слишком долго пролежало в морозилке. Ни на одном из тел не было ни следа воздействия красного дождя. Когда Эмили медленно подошла ближе, она увидела, что в каждого покойника стреляли – в кого один раз, а в кого и по несколько.
Выходит, они выжили после красного дождя только для того, чтобы быть убитыми? Или их застрелили до того, как воздействие дождя дало о себе знать, а паника уже началась? Ответов на эти вопросы на было. Но было очевидно: кто-то хладнокровно умертвил всех этих людей, и нет гарантий, что этот «кто-то» не притаился где-нибудь в доме, поджидая их.
Эмили пятясь вышла из комнаты и старательно закрыла за собой дверь. Рианнон все еще дулась, стоя у противоположной стенки, однако, увидев лицо Эмили, девочка оставила ковер в покое и спросила:
– Что-то не так?
– Да, – сказала Эмили, – совсем не так.
Снаружи все так же бесновалась буря. Офисные помещения больше не казались тихими. Теперь каждое движение, каждый вдох, каждый шорох одежды, казалось, производили невероятный шум и грозили выдать их тому, кто убил лежащих в закрытой комнате людей. Любой треск над головами, скрип половиц, дребезжание окна на сквозняке в голове Эмили немедленно превращались в крадущегося к ним убийцу. В одно мгновение здание из убежища превратилось в потенциальную ловушку… или склеп.
Эмили притянула Рианнон к себе поближе.
– Не шуми, – прошептала она девочке на ухо. – Нужно немедленно отсюда выбраться.
Конечно, можно было тихо сидеть в каком-нибудь офисе, надеясь, что убийца ушел отсюда или вообще умер, но Эмили понимала – она никак не сможет убедиться в том, что им ничего не грозит. Она будет знать, что в любой момент их могут попытаться убить или сделать что-нибудь похуже. А что, если душегуб не один? Что, если их двое или трое? Она была уверена, что справится с одним врагом, а вот с несколькими… Тем более, ясно, что они вооружены. А вдруг негодяи найдут снегоход? Они же могут забрать его, и тогда Эмили и Рианнон останутся тут без надежды на спасение, обреченные на медленную смерть от голода и холода.
Эмили опустила глаза на Тора. Пес казался совершенно спокойным, однако далеко от них не отходил. Сейчас, задумавшись об этом, Эмили поняла, что он, вопреки обыкновению, не побежал на разведку, пропав из виду. Может, потому, что чуял в этих комнатах смерть, а может, и что-то еще. Что-то или кого-то.
Ее мозг так чертовски устал! Необходимость постоянно просчитывать действия на два шага вперед дурно сказывалась на мыслительных способностях. В голове царил такой же непроглядный сумбур, как за стенами их убежища, где бушевала вьюга.
Они должны немедленно отсюда убраться. А это значит, что придется бросить вызов буре.
Кто бы ни убил всех этих людей, он, возможно, все еще прятался где-то тут. Оставаться было слишком рискованно. В этом мире Эмили знала только одно гарантированно безопасное место – то, где находилась команда Джейкоба. Если они выдвинутся прямо сейчас и хорошенько постараются (а также не заблудятся, не разобьются и не застрянут в одном из здешних озер), то ближе к концу дня доберутся до побережья и смогут найти лодку. Если, чтобы переждать метель, им придется спать в снегоходе с работающим двигателем, значит, так тому и быть. В такой ситуации можно и топливом пожертвовать.
Голова наконец заработала, и Эмили переключила внимание на Рианнон.
– В той комнате произошло кое-что очень плохое, – все так же шепотом сказала она. – Тот, кто это сделал, может все еще быть тут, и я думаю, что нам лучше уйти отсюда.
Глаза Рианнон округлились, но она кивнула – мол, все поняла.
– Мы вернемся в снегоход и поедем дальше. До берега всего несколько миль, и мы будем в безопасности, когда найдем лодку. – Эмили сняла с плеча дробовик и улыбнулась девочке. – Идем, – одними губами сказала она и пошла в сторону выхода. – Освещай нам путь, – добавила Эмили, и они двинулись по темному коридору.