8 октября махновцы внезапно напали на сторожевое охранение 4-го Дроздовского полка, прикрывавшее село с востока, и ворвались в Михайловку-Лукашевку. Полк со взводом 5-й батареи отбился от махновцев и стал отходить на юг, но 7-я гаубичная батарея, расположенная на северном конце села, была от полка отрезана. Отбиваясь пулеметным огнем своих тачанок и «крякалками» — бризантными гранатами, наводившими на махновцев панику, — 7-я гаубичная до наступления темноты отходила на север, на Синельниково, а затем, круто повернув на восток, оторвалась от махновцев. Через несколько верст батарея вновь повернула, но уже на юг и, пройдя село Ново-Воскресенское, занятое спящими махновцами, добралась до села Ново-Григорьевка, где в то время находился 4-й Дроздовский полк. Отбиваясь от махновцев, 7-я гаубичная, во время отхода, имела большие потери, но всех своих раненых вывезла. Через Янчекрак, куда отошла, согласно приказу, из Александровска Марковская дивизия, 4-й Дроздовский полк с батареями отошел в колонию Новый Мунталь, где поступил в распоряжение начальника 6-й пехотной дивизии, занимавшей в то время фронт от Куркулака до Васильевки. Генерал Канцеров{210}, начальник 6-й пехотной дивизии, потребовал, чтобы 4-й Дроздовский полк занял фронт от Эристовки до Куркулака включительно, то есть протяжением в 7 верст. Полковник Тихменев, получив такой приказ, попросил командира 7-й гаубичной батареи, полковника Нилова{211}, поехать к генералу Канцерову и объяснить ему, что бессмысленно растягивать ночью на 7 верст 4-й полк, состоящий из 500 вчерашних красноармейцев, и что дроздовцы всегда воюют, только держась в кулаке. Генерал Канцеров отменил свое приказание, а 4-й полк с батареями не задержался и уже 13 октября продолжил свой путь на присоединение к своей дивизии и прибыл в село Ново-Михайловку, а 14 октября двинулся в направлении на села Тимошевская и Менчикур, прикрываясь разъездами с севера, ввиду появления красных в Орлянске. 15 октября 4-й полк прибыл в хутор, что в 15 верстах от села Ново-Александровка, где в то время находилась Дроздовская дивизия. Взвод 5-й батареи в тот же вечер ушел на присоединение к своей батарее, бывшей при 3-м Дроздовском полку. 16 октября 4-й Дроздовский полк был уже в селе Рубановка, куда перешла вся Дроздовская дивизия.
Наконец вся Дроздовская дивизия была в сборе, имея в своем составе все 4 стрелковых полка, конный полк и свою артиллерийскую бригаду. В строю было свыше 3000 штыков, 500 сабель только в конном полку, 20 орудий и 350 пулеметов. Во время своего мытарства, после нападения махновцев, 4-й полк потерял около 200 стрелков убитыми, ранеными и попавшими в плен к махновцам, а 7-я гаубичная имела 17 раненых.
Дроздовская дивизия, во исполнение полученного приказа, с 7 октября по 14 октября из Михайловки, в несколько переходов, прибыла в Рубановку, где и сосредоточилась, оставаясь там в армейском резерве. Корниловская дивизия 9 октября перешла в район Верхнего Рогачика. Марковцы перемещались в район Днепровки. Район против города Никополя (Водяное и Большая Знаменка) заняли донцы и несколько партизанских отрядов, оставшиеся верными Русской Армии. На берегу Днепра, против Рубановки, были части Терско-Астраханской бригады генерала Агоева. От Каховки и южнее, вплоть до моря, стояли части 2-го армейского корпуса. Корниловцы 10 октября заняли участок фронта около Днепра от Большой Знаменки до Большой Лепетихи и прибрежные селения Малую Лепетиху и Нижний Рогачик. Положение на участке частей 2-го армейского корпуса было весьма неустойчивое, и части его во многом отставали от частей 1-го армейского корпуса. В то время, взять хотя бы для примера, в 1-м Дроздовском полку было 130 пулеметов, во 2-м и 3-м полках — по 100; в полках же 2-го корпуса число пулеметов даже колебалось от 15 до 20 на полк, с артиллерией также было слабовато, так как она была, еще при переходе за Днепр, под командой генерала Слащева, потеряна в большом количестве.
Ни 14-го, ни 15 октября в штабе Дроздовской дивизии официальных сведений о положении на фронте и об отходе частей 2-го корпуса, о боях на участках донцов, и корниловцев, и марковцев получено не было. Также вообще не было слышно какой-либо стрельбы. Днем 15 октября в частях происходила раздача полученного в довольно большом количестве обмундирования — кожаных курток, теплого и холодного белья, френчей, брюк, шинелей, носков, но обуви было мало. В общем все-таки все приоделись, и теперь уже морозы не были так страшны. Между тем положение на фронте не было таким благополучным, как это предполагали, вследствие полной неосведомленности, находящиеся в армейском резерве части Дроздовской дивизии.
В расположение Дроздовской дивизии стали прибывать еще ночью повозки обозов Корниловской ударной дивизии, и сопровождавшие их ударники сообщили некоторые сведения о катастрофе у корниловцев. Дроздовская же дивизия продолжала стоять в Рубановке — в ожидании распоряжений. Туда же подошла и Терско-Астраханская бригада генерала Агоева. Неожиданно пришло распоряжение из штаба, и генерал Туркул, у которого был приступ тифа, полулежа объяснил собравшимся начальникам частей обстановку и приказал немедленно приготовиться к выступлению на Константиновку — Антоновку — в тыл прорвавшейся конницы Буденного. Еще не успели приготовиться к выступлению, как пришло новое приказание: двинуться на село Вознесенка, так как там ночует около двух дивизий красной конницы и около дивизии пехоты. С наступлением темноты Рубановку атаковали передовые части красной пехоты, но были отброшены 2-м батальоном 2-го Дроздовского полка. При выступлении из Рубановки встретились конные корниловцы, которые сообщили, что Корниловская дивизия должна пройти через Рубановку на Серагозы. Через несколько часов, еще до рассвета, красные заняли Рубановку без боя.
Дроздовская дивизия двигалась двумя колоннами. 1-й и 2-й стрелковые полки и 2-й Дроздовский конный полк — правой колонной, а 3-й и 4-й стрелковые полки с Терско-Астраханской конной бригадой — левой колонной, так как было получено приказание атаковать село Вознесенка с двух сторон. Ночь была холодная, мороз дошел до 10 градусов. Хотя и было запрещено курить, но, чтобы согреться, наступающие колонны стали всюду разжигать костры из сухой травы — перекати-поле, — и ясно, что эти огни должны были указать противнику путь движения Дроздовской дивизии. На рассвете 17 октября подошедший к селу Вознесенка 1-й Дроздовский полк атаковал красных, и в то же самое время красных атаковали и подошедшие в левой колонне дроздовцы. Через два часа боя красные оставили Вознесенку и стали отходить. Было захвачено в плен несколько красных кавалеристов. Вознесенку занимали части красной конницы и латышская пехота уже с 16 октября и говорили жителям, что теперь они, наверно, Крым возьмут и что только через Днепр переправилось свыше 50 000 конницы и пехоты. Как потом стало известно, 16 октября один наш летчик, несмотря на сильную облачность, рискнул полететь и вернулся с грандиозным для нашего штаба открытием, от которого у всех штабных рты пораскрывались: в 40 верстах от Ново-Алексеевки, то есть в самом центре нашего тыла, у единственной железнодорожной магистрали свободно передвигалась конница красных, силою свыше 10 000 сабель с артиллерией. Дроздовская дивизия получила приказание после занятия Вознесенки двинуться на Агайман. После короткого отдыха дроздовцы и Терско-Астраханская конная бригада двинулись на Агайман, опять двумя колоннами, на расстоянии одна от другой приблизительно версты в полторы, то есть почти рядом, и параллельно. Колонны растянулись верст на десять — пятнадцать. В них было не столько строевых частей, сколько обозов, причем повозки двигались в несколько рядов, но колонны имели очень внушительный вид. Хотя движение происходило по открытой местности и колонны часто были под обстрелом артиллерии красных, но она била больше по пустому пространству между двигавшимися колоннами (видимость благодаря «куре» и падающему мокрому снегу была отвратительная), и потерь у дроздовцев было очень мало. При движении приходилось сбивать противника спереди, отбиваться сзади и зорко следить за конницей справа. Потери были главным образом в правой колонне.
Весь 40-верстный путь до Агаймана дивизия шла, сопровождаемая противником. В хвосте правой колонны шел 4-й Дроздовский полк с 7-й гаубичной батареей. В районе Ново-Репьевки, что верстах в 15 от Агаймана, конница красных пробовала отрезать 4-й Дроздовский полк. Их конная батарея вынеслась близко на открытую позицию и открыла огонь, но немедленно же была покрыта разрывами бризантных гранат 7-й гаубичной батареи. Большевики решительно не выносили оглушительных разрывов 10-сантиметровых немецких гаубиц. Красные артиллеристы ускакали, бросив свои орудия и конницу. Так как орудия не на чем было вывезти, пришлось удовлетвориться тем, что с них были сняты затворы и панорамы. Ночью обе колонны подошли к Агайману, сделав с боем за 36 часов переход почти в 100 верст. В Агаймане уже находились части Конного корпуса генерала Барбовича, состоящего из 3 кавалерийских дивизий.
На рассвете 18 октября все части, сосредоточенные в Агаймане, выступили в направлении на Сальково четырьмя колоннами, одна за другой, на расстоянии двух или трех верст. Порой расстояния почти и не было. Слева и справа двигались конные части, а между ними шли двумя колоннами дроздовцы. В арьергарде шли остатки Корниловской дивизии, имевшие в своем составе до 1000 ударников. Около 11 часов колонны подошли к линии Салбруна, где был привал для весьма скудного обеда, так как продуктов в обозах было мало, от местного же населения было просто невозможно приобрести что-либо по той причине, что вся масса войск двигалась в одном направлении. Также нельзя было выпечь хлеб, из-за отсутствия времени. После полуторачасового отдыха и обеда все колонны продолжили путь. 2-й и 3-й Дроздовские стрелковые полки двигались в направлении на Отраду, к которой подошли на расстояние артиллерийского огня к 17 часам, пройдя район Кучкогуса и хуторов Кутузова и Сорокона. Когда колонны покидали район Салбруна, верстах в шести сзади, корниловцы вели бой с преследовавшей колонны красной конницей, шедшей весьма энергично по нашим пятам. Подход к селению Отрада совсем открытый — по чистому и ровному полю. Все части высыпали целой кучей и, не разворачиваясь, двинулись вперед. Красные сразу же открыли артиллерийский огонь по колонне 2-го полка тремя батареями, но стреляли страшно разбрасываясь, видя такое множество великолепных целей, и благодаря этому не нанесли полку существенных потерь. Сначала 4-я, а затем и 3-я Дроздовские батареи, став на открытые позиции, открыли беглый огонь по Отраде. Через полчаса красная конница стала быстро покидать район Отрады, и разъезды 2-го конного полка Дроздовской дивизии уже были на окраине Отрады. Попало сильно от генерала Туркула 3-й батарее за то, что она, по его мнению, слишком медленно меняла свои позиции. Но картина все же была очень внушительная и редкая по своей красоте: почти все батареи Дроздовской дивизии с открытых позиций беглым огнем стреляли по удирающей красной коннице вправо, а густые лавы ее были все в дыму от разрывов. Наша пехота старалась выйти наперерез отходившей в сторону Ново-Троицкой коннице красных, открывала залпами и из пулеметов огонь, который, к сожалению, из-за большой дистанции, особого вреда коннице не мог принести. К тому же мороз был довольно большой, и у стрелков коченели пальцы, и часто пули ложились вблизи стрелявших. Через полчаса все здесь было кончено. Артиллерию спешно отправили на левый фланг, так как там 1-й Дроздовский полк открыл сильный ружейный и пулеметный огонь, но за короткое время и там бой прекратился. Части в сумерках вошли в Отраду. Красные не успокоились и уже в темноте вновь подошли с се