веро-запада близко к селу и пытались атаковать, но с места же были с треском отброшены.
Выяснилось, что дроздовцы будут ночевать в Отраде, хотя вначале генерал Кутепов хотел послать дроздовцев еще ночью брать село Ново-Рождественское, но этому категорически воспротивился генерал Туркул, и туда были посланы корниловцы, которые ночью атаковали красных в селе и захватили там в плен 270 конных и взяли 8 орудий. В тот же день Конный корпус генерала Барбовича, ведя бой северо-восточнее Отрады, захватил в плен свыше 1000 красноармейцев-пехотинцев, но красные пулями подбили 7 «фордов» и вывели их из строя. Дело в том, что так называемая броня на этих «фордах», в виде досок, не защищала мотор и колеса и подбить их пулей было совсем легко. Эти «форды» оказались непрактичными и дорогостоящими, а в бою с пехотой неприменимые. О Буденном в Отраде узнали, что он был в селе и только во время боя покинул его, в спешке даже не успев пообедать. В доме, где он располагался, на столе остался приготовленный для него обед. Там же, в Отраде, из штаба Буденного попал в плен офицер, раньше служивший в Дроздовском полку. Буденный успел выскочить из мешка и удрать со своей конницей потому, что не успела вовремя выйти наперерез отступающим красным шедшая справа 1-я Кубанская конная дивизия. Слева в этот день красная конница и две кавалерийские дивизии генерала Барбовича танцевали своего рода кадриль: полверсты вперед, полверсты назад, выносились лихо вперед наши конные батареи, но до рубки дело не дошло.
Три Дроздовских стрелковых полка и Дроздовский конный полк заночевали в Отраде, а 4-й Дроздовский стрелковый полк с 7-й гаубичной батареей и Терско-Астраханская бригада генерала Агоева заночевали в полуверсте от Отрады к югу — в хуторе Ново-Александровка. Корниловцы же, как уже было сказано, ушли в село Ново-Рождественское.
На рассвете 19 октября около селений началась ружейная стрельба и Терско-Астраханская бригада ушла из хутора Ново-Алексеевского к Отраде. Вскоре появились красные, и пули стали лететь вдоль улицы хутора, и показались наступавшие на хутор лавы красных. Командир 4-го полка, полковник Тихменев, попросил командира 7-й гаубичной батареи, полковника Нилова, занять позицию на окраине хутора и прикрыть огнем разворачивание его полка. Батарея встретила, на близкой дистанции и даже на картечь, подошедшую почти вплотную к хутору лаву красных, а два батарейных пулемета нанесли ей большие потери. Лава красных смешалась, круто повернула и отскочила назад, за бугры. Тотчас же оттуда две батареи красных, с закрытых позиций, покрыли 7-ю гаубичную пеленой низких разрывов. Красные стреляли прекрасно, и немедленно в 7-й гаубичной появились потери среди номеров и было убито несколько мулов. Красные лавы стали вновь приближаться к хутору. Вскоре был тяжело ранен командир батареи, полковник Нилов. Старший офицер батареи, капитан Твербус-Твердый, увел батарею из хутора на север, где между хутором и Отрадой стояла Терско-Астраханская бригада. 4-й Дроздовский полк в то время тоже уже отходил, и красные кавалеристы, ворвавшись в хутор, начали рубить стрелков. Последние внезапно озверели, повернули обратно, бросились в штыки на красных. В обход правого фланга красных вынеслась Терско-Астраханская бригада, и 4-й Дроздовский полк вновь полностью занял хутор. Красные бежали за бугры.
Что делал в это время 4-й Дроздовский полк, бывший в хуторе Ново-Александровском, описано было раньше. Красные в течение дня повторяли свои безуспешные атаки, но даже приблизиться к нашим цепям ни разу не смогли и, понеся огромные потери, только к вечеру их прекратили. Кругом от Рождественской до Александровки в различные моменты в этот день поднималась отчаянная стрельба. Потери же Дроздовской дивизии были незначительны, и выбыло из строя 46 человек и 100 коней, главным образом только от артиллерийского огня. В 22 часа части Дроздовской дивизии перешли в Рождественское, где находились уже Конный корпус генерала Барбовича и отошедшая из района Ново-Александровского хутора Терско-Астраханская бригада. Конный корпус генерала Барбовича также, почти целиком разворачиваясь, целый день вел бой, отвечая на атаки красных контратаками. Доходило до рубки. Аихо работали все конные батареи и между ними 1-я конная и 5-я конная батареи дивизиона полковника Москаленко{212} и Дроздовские конно-горная и 7-я конная батареи дивизиона полковника Колзакова{213}. Красная конница также и здесь понесла большие потери. Донцы в районе Рубановки изрядно потрепали 2-ю конную армию, разгромив 30-ю конную дивизию.
Наше командование уже считало этот день поворотным в лучшую для нас сторону. Неожиданно в штабе Главнокомандующего были получены сведения о появлении на Бердянском направлении большой новой группы конницы красных и об обнаружении второй группы конницы их в районе Мелитополя. На севере подтягивались все части 2-й конной армии красных и подходила громадная масса их пехоты, которая до этого еще не принимала участия в боях. Против всей этой массы красных войск командование Русской Армии могло противопоставить, кроме сильно потрепанного 2-го корпуса, уже стоящего на позиции у Перекопа, также понесшие значительные потери 1-й армейский и Донской корпуса, численностью около 15 000 штыков и сабель, части 2-й армии, отошедшие на Перекоп и понесшие большие потери за Днепром и при отступлении. По советским данным, только в ударных группах красных войск было свыше 50 000 штыков и 20 000 сабель, и они имели при себе огромное количество пулеметов, артиллерию, превышающую имевшуюся в Русской Армии в три раза, а также броневые машины и танки. В 1-м армейском корпусе в лучшем состоянии и по духу, и по количеству была Дроздовская дивизия в составе четырех стрелковых и одного конного полков, при нескольких сотнях пулеметов и сохранившейся всей ее артиллерии. Полки Корниловской и Марковской дивизий сильно пострадали в боях, и каждая дивизия имела в своем составе только до 1000 штыков. Алексеевская{214} дивизия была еще меньшего состава. Конный корпус генерала Барбовича и Донской более-менее еще сохранились. Кроме того, в Северной Таврии Русская Армия потеряла две трети своих аэропланов, большие запасы снарядов и патронов, бронепоезда. Учитывая все это, командование Русской Армии не имело другого выхода, как отдать приказ об отходе всей армии в Крым. Об этом приказе вначале знали только в штабах, но уже 20 октября 3-я Донская дивизия прошла в направлении на Сальково — Таганаш.
Около 2 часов ночи на 21 октября части Дроздовской дивизии втянулись в большое село Рождественское, забитое до отказа частями Русской Армии. Там уже находились части Конного корпуса генерала Барбовича, Терско-Астраханская бригада, Корниловская ударная дивизия и многочисленные обозы. Долго пришлось стоять при морозе свыше 10 градусов на улицах села, и только под утро все смогли разместиться по квартирам, чтобы согреться и хотя бы немного отдохнуть. С едой было совсем плохо, и не многие могли похвастаться, что им удалось утолить свой голод. Не долго длился и отдых, так как уже в 8 часов Дроздовская дивизия выступила на Ново-Дмитриевку. Хотя об отходе в Крым еще не было официального приказа, но уже само движение на Ново-Дмитриевку вызвало толки об отходе в Крым. Стали говорить — идем «домой», где отдохнем после бесконечных боев, а потом с новыми силами продолжим борьбу.
Вскоре красные стали наступать на Рождественское с востока, но с севера и запада пока все было спокойно. Наши войска двигались четырьмя колоннами под фланговым ударом слева. Для сокращения длины колонны было приказано построиться в два ряда. Артиллерия шла в резервной колонне. Только одна колонна шла по дороге, а остальные — прямо по полю. Красные сильно наседали слева, и с этой стороны отступавшие части прикрывала наша артиллерия. Атаковать же отходившие колонны красные все же не решались. Прошло немного времени. Появилась конница красных также и сзади и стала нажимать на хвост наших колонн. Был момент, когда конная батарея красных, став на открытую позицию, начала щелкать по отходящим колоннам, но это ее занятие сразу же прекратила 4-я Дроздовская батарея, удачно обстреляв красную батарею, поспешившую после этого ретироваться.
Красные артиллеристы не любили артиллерийского обстрела и обычно после двух-трех близких разрывов моментально снимались с позиции. Наконец, провожаемые артиллерийским обстрелом, колонны подошли к Ново-Михайловке. Тут на поле лежало много раздетых и неубранных трупов, валялось много винтовок и погон корниловцев — следы боя 4-го Корниловского полка с красной конницей 17 октября. Около 14 часов части Дроздовской дивизии пришли в Ново-Дмитриевку, и было приказано выслать квартирьеров. Всем стало ясно, что дело клонится к тому, что придется отойти в Крым, где, наверно, будет зимовка, так как все считали укрепленные позиции на перешейках неприступными. За дальнейшее все были спокойны, и, даже больше, приятно было думать, что после предстоящих тяжелых боев в скором будущем, так как красные, несомненно, захотят с налета овладеть Крымом, наступит на некоторое время спокойная позиционная война — без уто-длительных переходов, столь неприятных особенно зимой. В Ново-Дмитриевке были большие склады с зерном, и все стали запасаться им. Неожиданно у западной окраины села начался бой, и было приказано на рысях вытягиваться из села. В это время наша конница на буграх уже вела приличный бой. Хорошо были видны разрывы снарядов. Колонна Дроздовской дивизии не задерживаясь двинулась на Сальково, куда и прибыла в 16 с половиной часов. Возле Салькова были передовые окопы укрепленной позиции в виде одного ряда окопов с проволочным заграждением. 2-му и 3-му Дроздовским стрелковым полкам было приказано занять эти окопы. Было очень холодно. Хотелось отдохнуть, и всех мучил голод, но достать в Салькове ничего съедобного было нельзя.