— Ваша светлость! Мы…
Я вскидываю руку, останавливая готовый выплеснуться на меня поток экспрессии.
— Всё. Надо вызывать маргов.
Так здесь называют прозекторов и вообще всех, кто занимается трупами. Слуги застывают в неподвижности. Я слегка дёргаю краешков губ, и они начинают пятится от меня в глубину зала.
— Что? Нет там уже никого.
— Ушли, ваша светлость?
Это счастливый будущий жених. Отрицательно качаю головой:
— В мир загробный…
Тысяча четыреста осколков на сорок пять рыл вполне достаточно. Учитывая, что рванули они в самой гуще. Уголовнички сгрудились толпой прямо напротив двери. А там… В общем, интересный архитектурный приём. Массивная бронированная дверь в конец небольшого, но достаточно широкого коридорчика, закрытого снизу полом, сверху — балконом, а с боков — стенами с окнами, закрытыми металлическими ставнями, расходящимися углом. Получается этакий карман… А теперь представьте, что будет с теми, кто окажется в нём во время взрыва двух оборонительных гранат… Правильно. Фарш. Я то и не такого насмотрелся. А вот слуги, и обыватели… Они даже про собственную войну знают только по газетам, да бравурным ура-репортажам придворных писак… Тем страшнее будет реальность…
— Горн. Пошли кого-нибудь из ребят за маргами. Скажи, полсотни трупов. В разной степени целостности… Сола. Свари мне ещё кофе. Остальным — прибрать стёкла.
Отворачиваюсь, ощущая на своей спине испуганные до ужаса взгляды бледных, словно хорошо выдержанные призраки, слуг, и поднимаюсь по лестнице к себе в кабинет. Началось. Бандиты не выдержали и нагрянули ко мне среди бела дня на глазах у сотен людей. Значит, власти уже, как таковой, нет… Усаживаюсь за стол, сбросив своё пальто на кресло, открываю записную книжку-органайзер, которую веду всё время, что я нахожусь в Русии. Там записанные на русском языке имена и фамилии учёных, специалистов, инженеров, медиков… Словом, всех тех, кого бы я желал увидеть гражданами Новой Руси. Пора начинать? Думаю, нет. Вот когда начнётся штурм города фронтовыми частями… Или когда поднимутся рабочие… О, чёрт!!! А ведь когда Совет приведёт свою угрозу в исполнение… В двери стучат. Появляется мертвенно белая Золка.
— Ваша светлость…
Ставит поднос на стол, удерживая рвотные позывы. Я участливо спрашиваю:
— Что, девочка, на улицу выглянула?
Она кивает, затем вдруг скрючивается и стремглав вылетает из кабинета, забыв о вежливости и этикете. Мне становится смешно и грустно одновременно…
Время летит незаметно. Я снова заказываю кофе, очередную порцию, и когда его приносят, голова начинает трещать от раздумий. Не успеваю я допить свою чашку, как в двери вновь стучат.
— Да?
Раздаётся голос мажордома:
— Ваша светлость, к вам гость.
— Кто на этот раз?
— Полицай-генерал… Простите, верховный комиссар милиции Республики Стоян ун Ангриц.
Ого! Уже перекрасились? Впрочем, наверняка господин комиссар один из главарей заговорщиков… Иначе бы Император был жив.
— Проси сюда. И пусть Сола приготовит нам накву. Ну и… Конфет, сладостей… Сама сообразит.
Горн стучит каблуками своих ботфорт по лестнице, ну а я быстро собираюсь с мыслями и пытаюсь прокачать ожидаемые вопросы. Двери распахиваются, на пороге вырастает хорошо мне знакомая по дагерротипам и фотографиям плотная фигура моложавого руса, моего ровесника, если сравнивать годы жизни. Но выглядит он… Хм… Устало. Глаза красные, как у морского окуня, мундир… Гм… Уже не мундир. Длинное, почти до земли кожаное пальто коричневого цвета с двухцветной повязкой, символом Республики, на рукаве. Я поднимаюсь со своего кресла, отвешиваю лёгкий поклон. Точнее, обозначаю.
— Чем обязан, ваше высоко…
Бывший генерал прерывает меня резким взмахом руки:
— Оставьте, эрц. Все титулы отменены Высшим Советом Республики. Так что я теперь 'гражданин верховный комиссар милиции'.
— Хм… Если так… Чем обязан вашему визиту, гражданин верховный комиссар?
— Мне доложили, что ваш особняк пытались ограбить неизвестные личности на самодвигателях под видом Революционной Гвардии?
— Да, гражданин верховный комиссар.
— И вы оказали им сопротивление?
— Нет, гражданин верховный комиссар. Не оказывал. Я их тупо уничтожил.
Изумлённый взгляд, он настораживается… Потом нехотя выдавливает:
— Я обратил внимание, что ваш парадный вход иссечён осколками и везде множество следов крови… Вы это сделали со слугами?
— Нет, гражданин верховный комиссар. Один.
Бывший полицай иронично улыбается, мол, слышал про таких великих воинов не раз.
— И как же, позвольте у вас узнать, милостливый государь?
— Просто. Кинул в них ручные бомбы с балкона, а оставшихся добил из револьвера. Затем вызвал маргов, они увезли то, что осталось от бандитов, а слуги убрали зал от стекла из разбившихся окон. Если вы обратили внимание, гражданин верховный комиссар, то моя парадная устроена очень своеобразно…
Милиционер бросает на меня странный взгляд. Сола вносит накву, я делаю приглашающий жест:
— Угощайтесь, господин верховный комиссар…
Первым наливаю в чашку терпкий горячий напиток, очень похожий на наш сбитень. Беру мягкую горячую булочку. Комиссар следует моему примеру, внимательно наблюдая за моими руками. Не дождёшься. Они не дрожат. И не будут… С минуту молчим, делая небольшие глотки горячего напитка. Затем милиционер спрашивает:
— Вам доводилось бывать на фронте, господин эрц?
…Ого! Уже опять 'господин'?..
— У Нуварры очень много врагов, поэтому каждый дворянин обязан отслужить в армии государства не менее двух лет. Естественно, что это далеко не мирные годы…
Он прищуривается:
— Мы запросили Океанию по поводу вашей… Страны. Увы. Никто никогда не слышал о существовании такого государства. Откуда вы, и кто на самом деле?
Откидываюсь на спинку своего кресла, усмехаюсь. Нагло и неприкрыто. И это коробит генерала. А за что уважать предателя?
— Вы запросили Океанию?
— Да.
Я чуть подаюсь вперёд:
— А кто вам сказал, что Нуварра расположена на Океанском материке?
Его глаза расширяются.
— Вы… Но туда невозможно добраться! Или вы умеете летать?!
— Хватит, господин верховный комиссар. У вас есть что-то по существу? Нет? Так вот, на будущее… Я — дворянин Нуварры. И мой титул на Родине соответствует вашему эрцу. Это первое. Законам Русии, как и любого другого государства я не подчиняюсь, и действую согласно уложениям моей страны, одно из которых гласит: мой дом — моя крепость. Я буду оборонять своё жилище всеми доступными мне силами и средствами, а в случае надобности вызову подкрепления из своей страны. И тогда — горе побеждённым…
— Вы слишком самонадеянны, господин эрц…
Усмехаюсь, и его передёргивает.
— Скорее, это вы недооцениваете Нуварру. Вам, разумеется, докладывали о корабле, на котором я прибыл в вашу страну?..
Дрожь вновь пробегает по коренастому телу. Он молча поднимается, короткий поклон. Я тоже встаю, опять обозначаю ответный. Комиссар шагает к двери, когда я окликаю его:
— Простите, говорят, что войска Гонведии и Прусии оставили линию фронта и направились в глубину собственных государств по примеру Русии?
Он испуганно оглядывается, и едва ли не выбегает из моего кабинета. Этого мне достаточно. Значит, правда…
— Ваша светлость, стекольщик пришёл.
Отвлекает меня от невесёлых мыслей голос Горна.
— А? Ах — да… Пусть займётся делом.
— Будет исполнено, ваша милость…
— И не беспокойте меня до вечера. Мне нужно поработать.
— Конечно, ваша светлость!
Он уходит, а я торопливо достаю гарнитуру, включаю рацию. Новость действительно срочная, и — страшная… Революция, грозящая охватить целый материк! Что может быть ужасней? Хотя, может быть, я себя накручиваю. Пока точных, подтверждённых сообщений нет… Серый выслушивает меня довольно спокойно, потом тоже успокаивает — радиоперехваты ничего не подтверждают. Ну, раз так, немного прихожу в себя, затем беру стопку газет и прочих бумаг, принесённых мажордомом ещё утром и берусь из пролистывать. Так… Меня снова начинает колотить — сегодня в полночь истекает ультиматум, данный Советом Республики рабочим столичных заводов. Либо они приступают к производству остро необходимого вооружения, либо власти применят крайние меры, вплоть до суда военного трибунала, а короче — расстрел. Взгляд на часы — семнадцать двенадцать. Время ещё есть… Но кажется, у меня, и не только у меня, будет сегодня бессонная ночь…
— Горн. Горн!
Мажордом торопливо поднимается по лестнице.
— Ваша светлость?
— Пусть приготовят постель, и слугам тоже отдыхать. Ночь будет весёлая.
— А как же…
— Ребята молодые, могут спать по очереди. Выдержат.
Он кивает, торопливо спускается вниз, я слышу его голос, отдающий распоряжения. Ну а я пока в подвал. Точнее, в гараж… Автомат, запасные рожки, гранаты, нож, пистолет и обоймы к нему, 'синеглазка', кусок нейлонового шнура, пара пластиковых хомутов. Затем отношу на чердак пулемёт, несколько коробок патронов, снайперку с ночным биноклем до кучи. Освещения на улицах нет уже вторые сутки. Городская газовая станция не работает. Теперь можно отдыхать… Просыпаюсь от заполошной стрельбы на улицах. Торопливо натягиваю приготовленный заранее городской камуфляж, шапочку, тёплые лёгкие кроссовки. Выскакиваю на балкон. Ого! Там, где фабричный квартал, сплошное пожарище. Они что, с ума сошли?! Уничтожают те самые столь остро необходимые заводы?! Время от времени небеса озаряют вспышки разрывов, сопровождаемые тяжёлыми ударами. Позади меня слышно тяжёлое дыхание, оборачиваюсь = один из парней:
— Ваша светлость! Склады… Путятинские склады горят!!!
…Допрыгались… Продовольствие на три недели на всю столицу! И когда будет новый подвоз — неизвестно. Потому что фронтовики блокируют поступление хлеба из аграрных провинций юга страны. Чем? Да тем, что железные дороги от фронта все, без исключения, идут через Хлебные Края… Единственное из продовольствия, поступающее в огромный город — рыба из восточных и северных губерний громадного государства… Стрельба тем временем усиливается. И, как мне кажется, начинает смещаться к центру города. То есть, ближе ко мне. Если я правильно понимаю, то рабочие успешно отбили карателей из лейб-гвардии и теперь начинают зачистку города…