— Вы все равно ничего от меня не добьетесь. А на случай, если вздумаете применять свои фирменные пытки — предупреждаю, я пью зелье, которое превращает кровь в кислоту. Если только одна капля попадет на вас — разъест до кости. Знаем мы ваше аврорское объективное расследование и правосудие, наслышаны, — издевательски сказал Северус, пытаясь подавить тошнотворную брезгливость.
— Ты за дурака меня принимаешь? А Щиты на что? — загоготал аврор, крутя палочку в толстых пальцах.
— Зелье проходит сквозь любой Щит, прожигает насквозь. Хотите проверить? — равнодушно ответил Снейп, полуприкрыв глаза.
— Врешь! — подался вперед Грюм.
— Я покажу, — Северус взял со стола директора нож для разрезания бумаг.
— Прекратите! Аластор, имей в виду, что мой преподаватель Зелий — высший Мастер. Он и не такое сварить может! — довольно резко прикрикнул Дамблдор. — Он не врет. И прекрати уже пугать мальчика. Он вообще ни при чем. Поговорил и хватит! Твои шуточки уже всем действуют на нервы. Северус, присядь, выпей чайку!
«С Сывороткой Правды», — подумал Снейп. — «В ад тебя вместе с твоим чаем и твоим дружком!»
— Нет, профессор Дамблдор, спасибо, но мне еще нужно проверить у трех курсов сегодняшние контрольные, так что, я, пожалуй, пойду, если вы не возражаете.
— Иди, мой мальчик, иди! Аластор просто немного пошутил, — приторно улыбнулся Альбус.
Северус торопливо, не прощаясь, вышел из кабинета. На площадке, под сочувственными взглядами ухмыляющихся горгулий, он передернулся от омерзения. Поговаривали, что в аврорских застенках существовали забавы поизвращеннее пыток бытовыми заклинаниями. Это развязывало языки даже несговорчивым преступникам. Так что, попади он в такую ситуацию, не задумываясь, применил бы кислотное зелье, которое активировалось кодовым словом. Смерти он давно уже не боялся. Видимо, Дамблдор понял это по его лицу, поэтому и прекратил свое небольшое развлечение. Интересно, это он так пытался ему намекнуть, что может в любой момент засадить в Азкабан? Напугал, ей-Мерлину! Малфой вытащит его оттуда за полдня. Деньги, особенно большие, открывают любые двери.
К тому же, директор не мог не знать, что ментальные мастера не особенно боятся воздействия дементоров. Главное — спрятать эмоции и воспоминания поглубже в сознании, лучше всего в искусственно созданный кокон. Выставив Щиты в виде широкой, медленно текущей реки или бесконечно движущегося с дюн шуршащего песка в пустыне, можно не опасаться, что дементор присосется к тебе — он просто пролетит мимо. Значит, просто показал, что в любой момент может ограничить его свободу, если Снейп станет брыкаться или спорить.
Ну что ж, ладно! Зато Альбус понял, что тюрьмой его не напугаешь. С ним в такие игры играть не выйдет, лучше по-хорошему. Господин директор так и не понял, что даже Мародеры в школе не смогли его прогнуть под себя, а Лорда он почитал за знания и могущество ровно до тех пор, пока тот не отправился убивать Лили Эванс. Уважать же Дамблдора Северусу было и вовсе не за что. Мало того, что тот в школе никак не пресекал открытой войны Слизерина и Гриффиндора, так еще и обещания сохранить жизнь его единственной, хотя и бывшей, подруге не выполнил. Так что пусть теперь не обижается.
Войдя в свои подпольные покои, Северус торопливо направился в ванную, чувствуя себя грязным после разговора с Грюмом. Хороши же у директора друзья, бррр! И это так называемые светлые!
Горячий душ отлично смывал плохое настроение и ощущение липкого похабного взгляда на коже. Снейп только надеялся, что не будет часто сталкиваться с директорскими гостями. Ни один не вызывал в нем приязни, только холодное презрение и отчуждение, потому что видно было, что искреннего альтруизма нет ни в ком — одни только пафосные слащавые речи о равноправии и благоденствии для всех. Да не бывает так! Никогда не будет счастья для всех без ущерба для других. А значит, Дамблдор твердо намерен в своей политике добиваться этого самого мифического счастья именно за счет уничтожения одной четверти магического общества — слизеринцев, само собой. Будет чистить мир от темной скверны.
Северус хмыкнул, крутя в удивлении намыленной головой. Что Темные, что Светлые — одной масти тестралы! Черным-черные, если быть точным...
Выйдя в гостиную в махровом банном халате, он наткнулся прямо на Люца, который прибыл с Грейди, и сейчас привычно развалился в любимом кресле Северуса, играя дорогой тростью со змеиной головой, которая в семье переходила по наследству.
— Северус, с тебя подарок. Твой сокол сегодня доставил письмо. Кажется, профессор Кеттлберн до сих пор жив, — пошутил Люциус.
— И ты не мог отправить его с Грейди, обязательно надо было самому появиться? — не удержался от ворчания Северус, в глубине души весьма довольный, что друг пришел. Он очень скучал по Люциусу, по его объятиям, поцелуям и ласкам. Не знал, догадывается Нарцисса об их отношениях, или нет, но отказаться от них совсем не мог.
— И что же тебе подарить за благую весть? — улыбнулся Северус, вытирая полотенцем длинные мокрые волосы.
— Ты знаешь... — лукаво улыбнулся Люциус. — Я хотел остаться сегодня у тебя...
— А Нарси? — спросил Снейп.
— Она отпустила меня.
— Послушай, Люц... Нарси... мне очень неудобно перед ней. Она тоже мой друг, и получается, я бессовестно обманываю ее... с тобой. А она ведь тебя любит, она твоя жена, мать твоего сына. Я... я проявил слабость, знаю. Но теперь... Может... нам не встречаться? — cтрудом, проглотив комок в горле, произнес Снейп.
— Глупости. Нарцисса давно знает, что я люблю тебя так же, как ее. И не могу отказаться ни от одного из вас. Таких, как она — еще поискать. Она совершенно не против наших с тобой отношений. Как бы то ни было, моя жена пошутила, что предпочитает делить мужа с другом, нежели с незнакомым человеком, которого бы она не знала или ненавидела.
— Все равно, мне... очень совестно перед ней. Если бы я только мог жить, не видя тебя хоть изредка... — молодой зельевар сел рядом с Малфоем на кровать.
Люциус взял его за руку.
— Послушай, Сев, я люблю Нарси, но... вот уже два года, как мы с ней не делим супружеского ложа. Сначала ей было очень плохо, когда она носила Драко, да ты сам знаешь, ты же ей лечебные зелья варил. Потом, когда она родила, ушла целиком в воспитание сына, восстанавливалась сама, ну и как-то так случилось, что в спальне мы с ней не пересекались. А где-то полгода назад... она сама заговорила со мной о тебе. Что ей было бы спокойнее, если бы я... ну, не искал себе сомнительных партнеров, а был с тобой. И что она совершенно ничего против не имеет, и знает, что я бисексуален. Нарси так искренне говорила со мной, что я поверил... И я вижу, кроме Драко ее ничто больше не интересует. Она и раньше была сдержана в плане эмоций, а сейчас и вовсе стала спокойной и холодной, как айсберг.
— Тебе не кажется, что такая резкая перемена подозрительна? Я-то знаю, как Нарцисса раньше относилась к тебе. Она сильно любила тебя, Люц. С ней что-то случилось. Может, кто ей подлил Отворотного? Хотя нет... Отворотное заставляет ненавидеть и избегать человека, а она с тобой очень нежна и ласкова. Просто... как с еще одним ребенком! Путает тебя с сыном, или ассоциирует Драко с тобой прошлым? Мерлин, запутаться можно! — Северус со стоном откинулся на постель.
Люциус, конечно же, не упустил шанса прильнуть к другу всем телом.
— Ну, вот видишь! А мне каково? Два года! — пожаловался он, запуская руку под халат Снейпа. — Северус...
— Постой, Люц. Мне стало как-то тревожно от того, что ты сейчас сказал. Вспомни, вас ведь считали самой красивой парой в Британии, может кто-то из зависти наложил заклятье или порчу навел... Сам знаешь, в Лютном можно еще и не такое проделать! Мне надо будет срочно поговорить с Нарси, не могла она перемениться к тебе вот так внезапно, на пустом месте. Обязательно должно быть что-то...
— Приходи завтра. Тогда и поговоришь, — Малфой пыхтя, пытался выпутаться из своей шикарной темно-синей мантии, расшитой мелкими бриллиантиками. — Мордред, этот бархат ужасно ворсистый, надо было шелковую надеть!
Северус валялся от смеха. Забавно было смотреть на друга и любимого, который обмотался в ткани подобно гусенице в коконе и никак не мог распутаться. Люциус вполголоса ругался по гоблински, и, наконец, разобравшись с мудреными застежками, бросил дорогую вещь на пол. Туда же полетела и трость, с которой он не расставался.
— Погоди, есть еще одно... — с трудом уняв смех, сказал Северус. — Меня сегодня вызывал пред свои светлые очи Дамблдор.
— Чего хотел этот мерзкий старикашка? — Малфой продолжал разоблачаться, кидая одежду куда попало, однако внимательно слушал друга.
— У него был Грюм.
В спальне воцарилось молчание.
— Грю-ю-ю-юм... Этот шизофреник и параноик? Начальник Аврората, Стивен Крейг, сам не рад такому аврору. На него очень много жалоб было, особенно в последнее время. Садист и извращенец. Надеюсь, он тебе не причинил вреда?
— Он хотел, чтобы я сдал наших, — кратко поведал суть дела Северус.
— Поня-я-я-я-я-тно. Самим работать, значит, не сильно хочется, да и наши многие не дураки, приняли меры, чтобы обезопасить себя, вот и рыщет как шакал, ищет источники. Стивен и сам не особо рад такому чересчур ретивому работничку. Он же подряд и виноватых и невиновных калечит, а Стивену потом отдувайся и конфликты улаживай. Мечтает на пенсию спровадить, по состоянию здоровья, так этот тролль уродливый не соглашается! Ему же в наслаждение заключенных допрашивать, а если Пожиратель смерти попадется, так и вовсе — оргазм без рук! — цинично сказал Люциус.
— Ладно мы, нас и так все считают за мировое зло, это уже даже не обсуждается, но как Светлая сторона себе позволяет такое? Причем ведь, пытки заключенных законом запрещены. А если они не виновны и так, мимо проходили? Получается, выбивание из колдуна признания — и впрямь как Инквизиция в средние века. А ведь маглы-церковники тоже уверены были, что благое дело совершают — зло искореняют, — со смешком закончил свою тираду Малфой.