Черный омут забурлил и с бульканьем выдохнул в атмосферу порцию зловонного пара. Наполовину шоколадный «заяц» в сердцах метнул в него «Драконий коготь», но знак бессильно утонул в чернильной жиже, не причинив ей никакого видимого вреда.
До бывшего места, где не так давно состоялся призыв Навьего Князя, оставалось около двухсот метров, когда отряд вынужден был остановиться. На пути встало непроходимое болото, в котором можно было запросто утонуть. Дальше виднелись вымахавшие на добрую сотню метров густые заросли каких-то шевелящихся растений. Черных, источавших ледяной холод. Приближаться к ним не хотелось.
— Шеф, — Шахтер повернулся к Завулону. — Ты был тут недавно. Идти дальше стоит?
— У тебя ж приказ?
— Мне приказано пройти как можно дальше без лишнего риска группе. Честно сказать, та трава меня малость пугает.
— Раньше её не было. Но вам в любом случае идти дальше не стоит — через десяток шагов Князь перестанет вас игнорировать. Здесь точка его привязки к реальному миру, он отсюда не уходит и не любит, когда его беспокоят. Сразу не нападёт, но его внимание вам не понравится.
Вот оно, влияние высшего духа на материальное окружение. В мой первый визит сюда земля выглядела более плотной, флора не успела мутировать, да и пространство вело себя в более привычном стиле, не радуя визитеров добавочными измерениями. Выходит, времени у нас еще меньше, чем мне казалось.
— Возвращаемся, — принял решение командир. — Здесь больше делать нечего.
Глава 11
Власть всегда заботиться о собственной безопасности. Да, безусловно, министры и даже президенты отдельных стран, как правило, европейских, демократично катаются на работу на велосипедах и обожают общаться с народом лицом к лицу, обедая в простых ресторанчиках или посещая футбольные матчи без охраны. Это модно, это повышает их популярность среди избирателей. Вопрос в том, насколько реальна их самостоятельность, насколько высок уровень принимаемых ими решений. Если ты — всего лишь марионетка, говорящая голова, кукла на руке кукловода, то убирать с игровой доски тебя никто не станет. Смысла нет. А вот те, кто отвечает за стратегию… Они на публике не светятся и о вероятности стать объектом охоты помнят всегда.
Люди, собравшиеся в небольшом зале, укрытом в хозяйственных помещениях Кремля, занимали разные должности. Президент страны, его третий вице-президент, министр обороны, глава Совета Безопасности. Между последними двумя сидел господин Хорьков, официально на госслужбе не состоявший вовсе, зато руководивший Ассоциацией независимых информ-агентств, успешно подмявших под себя более половины новостного сегмента русскоязычного интернета. Очень хорошо, кстати, руководивший, эффективность его подчиненных вызывает восхищение. Потому и чувствовал себя Хорьков среди собравшихся уверенно, зная, что находится среди реальных правителей страны по праву.
Девять человек. Двое, с моей точки зрения, лишние. Слишком упрямы и негибки. И ещё один, чьему присутствию я искренне рад.
— Не ожидал вас здесь встретить, Павел Аркадьевич.
Легкий гул голосов мгновенно стих, едва в мою сторону стали поворачиваться лица. По идее, в зале не должно быть никого лишнего, даже референтов и секретарей, обязательно присутствующих на подобного рода встречах.
— А уж как я не ожидал, Витя.
Жизнь меня постоянно сталкивает с Уряхиным и тут же разводит. В свою бытность майором он завербовал меня в Службу, позднее генерал-лейтенант Уряхин прикрывал нас при расследовании деятельности Круга. Да и в другие, более спокойные времена, мы часто сотрудничали — он руководит практически всей внешней разведкой страны и частью силовых структур внутри.
Сейчас Павел Аркадьевич задумчиво поглядывал то на меня, то на часть стены, где прежде находился выход из комнаты. Теперь двери не было — на её месте красовались обои.
Не спеша, но и не задерживаясь, я прошел к торцу стола и уселся в подкатившийся стул. Оказавшийся точно напротив президент слегка полыхнул недовольством, тут же мгновенно взяв эмоции под контроль, и прекратил нажимать тревожную кнопку. Понял, что охрана сигнал не услышит и не отреагирует.
— Почему же? — продолжил я разговор. — Наоборот, моё появление естественно. С кем ещё разговаривать, как не с теми, кто обладает всей полнотой информации и может принять решение? Низовые исполнители сами не понимают, что происходит, отдают противоречивые приказы и только увеличивают хаос. Нет. Если договариваться, то только с самой верхушкой.
— Договариваться? — вмешался президент. — Виктор Андреевич, кого вы представляете? И, простите за прямоту, есть основания полагать, что вы нестабильны. Есть ли смысл в нашем общении?
— Ваша беда состоит в том, что вы оцениваете псионов с позиции людей. Это неправильно. Чем выше мы поднимаемся, тем сильнее меняется наше мышление, — со вздохом принялся объяснять я. — С человеческой точки зрения любой псион седьмого уровня достаточно отошел от нормы, чтобы его можно было начинать считать сумасшедшим. Просто мы живём в человеческом социуме и поневоле вынуждены придерживаться навязываемых им рамок. Но чем дальше, тем сложнее нам мимикрировать. Вы же вместо того, чтобы попытаться найти устраивающие обе стороны формы взаимодействия, стараетесь сильнее закрутить гайки. Неудивительно, что с каждым годом происшествий становится больше.
— Да если вас не прижать, вы же страну разнесете, — проворчал один из «упёртых». — И так почти войну начали.
— В войне нет смысла. Чтобы разрушить страну, достаточно меня одного. — Тишина, и до того заполнявшая зал, стала абсолютной. — Мне потребуется примерно час, чтобы вывести из строя все атомные станции. Да, потом их можно будет ввести обратно в строй, но замена специфического оборудования затребует времени, скорее всего, пару недель. Следующие сутки уйдут на разрушение всех гидроэлектростанций. Ещё неделя уйдёт на теплоэлектростанции. Остановить меня не смогут — специалистов, работающих с пространством на сопоставимом уровне, в мире нет. Да и кто захочет? Вполне возможно, что те, кого вы пошлёте, станут моими помощниками. Без всяких внушений и менталистики.
В распоряжении властей останутся различные дизели, переносные генераторы… Капля в море. Спустя неделю города останутся без электричества, связи, начнутся серьёзные перебои с транспортом. Организовать коллапс экономики очень просто. Любая девятка справится. Только надо учитывать, что Дракон или Злобный будут действовать иначе, у них другие методы — не менее эффективные.
— Странно, что вы не упомянули о возможности превратить присутствующих в свои марионетки.
— Одних присутствующих недостаточно. Для гарантированного проталкивания нужных решений потребуется изменить образ мыслей пятидесяти или шестидесяти людям. Работа кропотливая и есть шанс, что её заметят — у нас очень хорошие менталисты. Школа сильная, сам их учил. Не исправят, но сам факт вмешательства обнаружат.
— Поэтому мы ещё и не превратились в пускающих слюни болванчиков?
Проигнорировав его (несмотря на демонстрируемое лицом и словами раздражение, аура говорившего отливала стальной холодной сосредоточенностью) я снова обратился к сидевшему напротив человеку.
— У вас проблема. Мы. Вы не знаете, что делать с псионами. Интегрировать во власть можно далеко не всех. Чем сильнее мы становимся, тем меньше она нас интересует. Успешно контролировать псиона реально где-то уровня до шестого, те, кто выше, обманут любой датчик. Принятые законы и постановления, ограничивающие использование наших способностей, нарушаются непроизвольно. Такова наша природа — если у вас есть здоровая рука, вы будете ей пользоваться.
И отказаться от нас нельзя. Слишком большую пользу приносим.
— Что вы предлагаете?
— Разделиться. Я нашел общий язык со слугами Хозяина, они согласны терпеть наше присутствие в своём мире. Вернее, не терпеть, за это придётся кое-чем заплатить. Но плата приемлема.
— Так это правда?! — снова влез «упертый». — Твари действительно вернулись?
— Сейчас в том мире действует группа из восьми моих коллег. Они представят доклад, когда вернутся. Так вот, о моём предложении. Человечество уже сейчас разделилось на две расы — простых людей и псионов. Возможно, что на три, если выделить в отдельную категорию тех, кто находится в симбиозе с духами. Псионов пока мало, но с каждым годом число их растет. Нам нужно своё государство.
Земля останется людям и тем из нас, кто согласен жить в установленных рамках. В мир за барьером уйдут те, кто продолжит меняться или уже изменился слишком сильно. Просто не мешайте нам, а лучше — помогите.
— Если у вас будет полноценное государство, у него неизбежно появятся свои интересы, которые оно начнёт защищать. Где гарантии, что вы не станете манипулировать людьми?
— Будто сейчас мне кто-то может помешать, — чуть пожал плечами я. — Из вас, имею в виду. Впрочем, давайте обсудим, какие гарантии вам нужны.
Пусть вслух ещё ничего не сказано, мы уже понимали, что они согласятся. Я предложил им выход. Если бы псионов было мало или они развивались медленнее, человечество смогло бы их «переварить», интегрировать в себя. К сожалению, сейчас единственным вариантом виделся конфликт. Ни один из аналитиков или предсказателей не видел способа избежать междоусобной бойни. Да, началась бы она не скоро, минимум два относительно спокойных десятка лет у нас в запасе есть, но начнется она обязательно.
Мой вариант позволял отделить агнцев от козлищ, уж простите за сравнение. Кто тут агнец, решайте сами. Причем я искренне надеялся свести к минимуму влияние общества псионов на людей. Во всяком случае, приложу все усилия, чтобы человечество продолжало развиваться самостоятельно. Планета Земля должна стать своеобразными яслями, детским садиком, подготавливающим детей к взрослой жизни и обучающей их самым основам существования. Те, кто не захочет взрослеть, имеют полное право остаться в нём навсегда.
Серьёзные люди давно не смотрят новостей по телевизору и не читают сетевых аналитиков. Точно так же они не слушают блогеров, биржевых гуру, банковских специалистов и бабок у подъезда, объединяя их всех в одну категорию. Это не значит, что он