Были и такие живые (и их было очень много, сравнимо с числом погибших), которых можно было также смело относить к потерям – сошедшие с ума.
Из летного состава осталось только около трех тысяч пилотов, на потрепанных машинах. Все «собаки» и «вампиры» погибли в термоядерном огне, не оставив ни одного своего представителя.
Но жизнь продолжалась. В леске курились дымки отстроенных заводов и фабрик. В небе, с поверхности на орбиту и обратно, курсировал транспорт. Там, на орбите, откуда он недавно спустился, ему было непривычно видеть, как бок о бок мирно стоят шердманские, силунианские и земные боевые корабли.
– О чем ты думаешь? – спросила Керка подошедшая сзади Лилу Силаева.
– Да так, ни о чем…
– Тогда как нам назвать детей? – Она показала на кроватку, в которой лежало четыре малыша.
Как ни странно, такая же «петрушка» была и с остальными роженицами, принесшими по четыре, а то и по пять детей зараз. Что было крайне удивительно, и никто не знал, кого в этом винить. Лишь немногие посвященные знали, в чем дело.
– Одного мальчика я точно назову Жак, остальные на твое усмотрение.
– Тогда – Александр, Мия и Елена…
– Отличные имена. – Керк посмотрел на часы и, включая радио, произнес: – Чуть не забыл! Я заказал любимую песню Жака. Думаю, он послушал бы ее после завершения Исхода, она немножко не в тему, но он был своеобразным человеком. В каком-то смысле эта песня о всех нас… Вот она…
Играла музыка заказанной песни. Несмотря на ка-жущуюся «тяжесть» композиции, создавалось впечатление, что она летит над землей, не касаясь ее.
И две тысячи лет – война,
Война без особых причин.
Война – дело молодых,
Лекарство против морщин.
Красная, красная кровь —
Через час уже просто земля,
Через два на ней цветы и трава,
Через три она снова жива
И согрета лучами Звезды
По имени Солнце…1