– Установление всеобщего и глобального порядка – дело хорошее, – гремел Капустин, отправляя в рот дольку соленого огурца. – Только как-то неправильно выходит. Не по-нашему.
– Да и потом, – вторил Блохин, грея в руках рюмку, – не так все просто. Явно правительственные уши видны. Слишком уж большой размах у организации и многообещающие результаты, чтобы федерация такой жирный кусок из рук выпустила. Правильно я говорю, Винни? Твои же коллеги информацию о балтийской конторе напрочь засекретили?
– ГРУ – организация большая, – парировал Капустин. – Таких, как я, на этом свете вагон и маленькая тележка. Все по ведомствам, по отделам, у каждого свои ориентиры и разнарядки. Я завтра попробую осторожно пощупать, что это за великий секрет.
– Кстати, что там у тебя за спец по компам такой расчудесный?
– Петрыкин? – Всеволод уже порядочно захмелел и от того пребывал в отличном расположении духа. Алкоголь туманил разум, разгонял страхи и притуплял инстинкты, к тому же рядом были в доску свои, проверенные не в одном бою товарищи, и потому майор чувствовал себя буквально непробиваемым. – Лейтенант – отличный парень. Самородок.
– Ты меня с этим самородком сведи, – осторожно кивнул Лютый. – Посмотрим, что с этой системой сделать можно. Есть у меня пара знакомых ребят, далеко не бесталанных по части цифровых технологий. Техническая база у них приличная, много знакомств в сети с нужными людьми.
На том и порешили.
Глава 40
Девять дней до часа икс. Раннее утро. Локация 3. Совпадение временных отрезков не определено
Решетку вскрыли по старой схеме, только теперь выбираться из плена было существенно легче. Научники, пыхтя и матерясь настолько виртуозно, что покраснел бы даже самый профессиональный грузчик, в три лица держали штырь, а Всеволод, Хел и Семен по одному выбирались на волю. Дабы не привлекать лишнего внимания, Прошкин выдал всем по старенькому бушлату, а под него указал надеть белый халат. И того, и другого на складе имелось великое множество, и уже через полчаса после начала разговора шесть научных сотрудников, ведя дружескую интеллектуальную беседу на тему опороса свиней, бодро затопали к продовольственным складам.
Тишина на базе стояла такая, что можно было услышать, как растет трава и похрапывает личный состав на дежурстве. Что говорить – дальняя полицейская часть. Внезапными проверками здесь, наверное, и не пахло, а если и собирались большие звезды инспектировать своих товарищей, то о данном мероприятии личный состав знал чуть ли не за неделю. Стандартная политика в любых силовых структурах, о которых Всеволод знал не понаслышке. Уходя в рейд, он буквально ликовал, оставляя за своими плечами казарменные своды, регулярные посещения комдива и боевые командирские понедельники. Начальство же соваться в зеленку не спешило и предпочитало проверять разведчиков тогда, когда они, стоптав ноги и окончательно выбившись из сил, валялись на кроватях, изучая потолок и радея о воинской службе.
А вот в хозяйственной части, на продовольственных и вещевых складах и в автопарке колесной техники жизнь била ключом. С самого утра обслуживающий персонал был на ногах. Все, от повара до механика, проснувшись ни свет ни заря, занимались своим делом. Кто-то жарил, кто-то бинтовал, кто-то крутил гайки, и, казалось, весь этот хорошо отлаженный рабочий механизм, попросту не мог дать сбоя. Если полицейские наряды с помпой и торжественностью передвигались исключительно на гравилетах – невероятных транспортных средствах, бросивших вызов самой планетной гравитации, – то брюкву и морковку возили по старинке, используя военные «уралы». Громоздкие зеленые громадины гордо возвышались над землей на огромных колесах, отравляя утренний, почти звенящий от прохлады и свежести воздух выхлопными газами.
– Мешанина какая-то, – тихо произнес Всеволод, мерно шагая вслед за семенящими по дорожке научниками. – Вроде МВД, а сплошь и рядом Минобороны.
– Уже двадцать лет оба министерства не что иное, как одна большая организация: Министерство обороны, внутренних дел и управление пенитенциарными учреждениями. Ах да, вы же не местные, – Прошкин прыснул в кулак, но, поймав на себе недобрый взгляд майора, поспешил извиниться: – Извините, нервное, – промямлил не столь жизнерадостно. – Просто я о том, что два ведомства давным-давно представляют собой единое целое. По сути, большая военная машина, сующая свой нос в любую заинтересовавшую ее дырку. Тут и с автоматическим оружием проще, и с матчастью, да и мы появились не просто так. Отдел химических исследований и баллистической экспертизы в одном флаконе, веселись, пока можешь.
– Подождите тут, – Прошкин отделился от группы и заспешил в сторону одной из машин. Привалившись к заднему баллону грузовика, там курил насквозь цивильный тип. Через расстегнутую на груди рубаху незнакомца пробивался буйным цветом клок курчавых черных волос, а огромная кепка-аэродром и длинный крючковатый нос делали его похожим на карикатурного грузина из анекдотов.
– Здравствуй, Бежан, – научник расплылся в лживой улыбке и с надеждой во взгляде протянул узкую сухую ладонь. Водила покосился и нехотя ответил рукопожатием.
– Что приперся, Коля? – поинтересовался он у вновь прибывшего. Ни акцента, ни намека на таковой у водителя не было.
– Мы с тобой, Бежан, недавно разговаривали, – делая страшные глаза и переходя на заговорщицкий шепот, продолжил Прошкин. – Ну так вот, ситуация поменялась. Нычка нам твоя нужна полностью. Трое мужиков туда влезут?
– Трое? – Бежан перевел взгляд на топчущихся в отдалении Семена, Всеволода и Хела и придирчиво, будто выбирая костюм, ощупал тех взглядом. – Из ваших, что ли? Больно тощи.
И правда, все люди в этом мире ярко делились по физическим данным, и если худые и невысокие по большей части занимались умственной деятельностью, то великаны-здоровяки махали кулаками да винтили гайки под капотами старенькой, видавшей лучшие времена колесной техники. Тот же Бежан был не в пример выше Прошкина и шире него едва ли не вдвое.
– Тебе не все ли равно? – скривился, будто откусил поллимона, научник. – Надо, и все. Ты же герыч возишь и не спрашиваешь, для кого, так откуда столько любопытства?
– Значит, диких везете, – оскалился водила. – Ладно, не беда. Провезу их через КПП в лучшем виде. С головы по стольнику и по рукам.
– Да ты, видать, соляры опился, – даже закашлялся от такой наглости Прошкин. – Триста рублей – это почти министерская зарплата, и тебе, босота, до нее как до Луны.
– Ну, дело хозяйское, – не дрогнув ни одним мускулом, усмехнулся водила. Видимо, ему было не впервой вести переговоры с ветеранами умственного труда, и те в силу своей бедности и скупости могли пойти на любые аргументы вплоть до оскорблений, если цена, по их мнению, была завышена. Завышена же она была всегда.
Секундное колебание на лице научника, понимание того, что грузинский астронавт его отчаянно надувает, и скупая решимость во что бы то ни стало вырваться из этого порочного круга, смешались на лице Николая Прошкина в невероятную гримасу.
– Черт с тобой, кровопивец. Чтоб тебе Сталин приснился.
Сделка была заключена в мгновение ока, и шесть мятых фиолетовых бумажек перекочевали из маленькой ручки научника в широкую мозолистую ладонь Бежана.
– Я пока гружусь, – хитро поглядывая на троицу, пояснил водила, – так что стойте рядом и не отсвечивайте. Как только старший смены подпишет бланк наряда и путевой лист, то сразу развернется и пойдет к себе в кабинет досматривать сон. Вы уж не оплошайте тогда. У меня все по минутам рассчитано. Задержусь, и сразу начнутся вопросы, а лишние проблемы мне без надобности. Теперь же слушайте и запоминайте. Как залезете в кузов, я сразу тронусь, а вы как можно быстрее доберитесь до запаски в дальнем углу. Это, между прочим, не запаска, а лаз в хранилище.
– А это как? – удивился Всеволод, повидавший на своем веку много схронов. – Второй бак?
– Именно, – оскалился водила, показывая ряд невероятно белых, почти жемчужных зубов. – Бак здоровый, влезете все. В тесноте, да не в обиде.
Глава 41
Восемь дней до часа икс. Утро. Реальность. Санкт-Петербург
Утро было хмурым и безрадостным, и даже не из-за того, что серое питерское небо было закрыто ватным одеялом влажных и серых, как половая тряпка, облаков. У Всеволода было жуткое похмелье, и за физическими страданиями страх неминуемой гибели отступил куда-то в дальний уголок сознания, тихо поскуливая, и свернулся там в клубок. Но конечно же в такое утро не обошлось без протяжной, нагловато-садистой трели мобильного телефона.
– Командир! – Капустин был свеж и бодр после вчерашних возлияний, чем вызвал приступ острой зависти у Курехина. – Я поднял информацию о компании. Однодневка. Пустышка. Ничего особенного. А вот по второй, что в бывшей союзной республике, удалось добыть много интересного.
– Например? – Всеволод поднялся с дивана и, поискав глазами Светлану – она давно уже ушла на работу, – пошел на кухню, шлепая босыми ногами по холодному линолеуму. В воздухе все еще стоял табачный перегар и неуловимый цветочный аромат супруги, а во рту был ни с чем не сравнимый привкус, который требовалось запить, ну хотя бы холодным молоком.
– Например, то, что среди учредителей до рожна бывших военных, и не просто, а научников, состоящих на учете по всем возможным картотекам. Такие не могут покидать страну ни при каких обстоятельствах, кстати, без срока давности.
– И кто же они?
– Да точной информации нет. Контора на учете в одиннадцатом отделе. Крутые парни. Они нам не по зубам.
– Час от часу не легче, – Всеволод добрался до холодильника и, открыв дверцу, с облегчением увидел наглую коровью морду, весело подмигивающую майору с молочной упаковки.
– Но радует другое, – голос Винни был довольный донельзя, как будто бы он был не он, а самый настоящий мультяшный персонаж, нашедший правильный мед и не схлопотавший от Пятачк