Вместо того чтобы ответить, Курехин благоразумно кивнул, и с неким оттенком иронии взглянул на застывших позади него секьюрити. В обычном, не компьютерном мире, до таких технологий еще не доросли, и если и было что-то подобное, то глубоко внутри военных лабораторий, скрытое за семью печатями и охраняемое столь же ревностно, как главный государственный секрет или военная тайна. Существо, по-своему уродливое и неприятное, было выполнено почти безукоризненно. Каждая ступня-нога снабжена сервоприводом. Это было слышно по характерному звуку, когда робот-убийца, изменяя положение туловища, перемещался по залу. Толстые бронированные листы, закрывающие почти весь корпус, были не цельными, а имели некоторые прорехи, сквозь которые можно было различить кинематику. Другие пластины были шторками, скрывающие несколько видов оружия, и некоторые из них выскакивали время от времени из бронированных окошек, будто кукушка из часов. Роботы тестировали собственный план вооружения, что стало ясно после того, как тот, что не участвовал в экзекуции, вдруг застыл как истукан и сообщил радостным голосом:
– Система безопасности закончила контрольный тест. Тип теста девяносто семь, огнестрельное оружие и боезапас. Код теста зеленый.
Парень в форме, управившись с чаем, снова уселся в кресло, повернулся к Хелу вполоборота и долго щелкал по клавишам.
– Странно, – бормотал он, бросая частые взгляды на проводника. – Очень странно, – десять минут поиска окончательно испортили хмурому служаке настроение.
– Тут какая-то ошибка, – наконец выдал он. – Идентификатора по вам нет, уважаемый, распоряжения тоже отсутствуют. Побудьте пока в комплексе изоляции.
Робот-садист дернулся и, тяжело шагнув вперед, довольно бодро направился в дальний конец тамбура, подталкивая перед собой проводника. Проводив взглядом странного гостя, парень в форме сделал над собой волевое усилие и, отхлебнув из замызганной чашки немного горячей жидкости, переключился на оставшихся.
– Следующий, – новый толчок, и на этот раз вперед шагнул Давыдов. – Так, посмотрим. Ничего интересного. Несколько правонарушений административного толка, штраф по закладной. Ах, вот! – парень расцвел от увиденного на мерцающем мониторе. – Вождение в состоянии алкогольного опьянения. Что же вы, гражданин?
Семен что-то хотел возразить, но память об ударе током по ничего не подозревающему Всеволоду, удержала его пыл. «Что будет, то будет», – решил консультант. Все то время, что он стоял в ангаре, Давыдов пытался понять, что же с ними все-таки происходит. В этот раз ситуация была несколько иная, чем та, к которой он уже почти начал привыкать. Завязки не было. Ни бегства по пересеченной местности, ни пальбы по движущимся мишеням, ни обратного огня – ничего такого, с чего можно было бы начать. Просто миг осознания, и вот ты уже заключенный, а за спиной у тебя возвышается машина для убийства, готовая в любой момент пресечь все твои попытки бегства. Турели под потолком и странные устройства по периметру, которые Семен идентифицировал как камеры слежения, тоже оптимизма не внушали, да и тяжелая стальная дверь – портал в полметра толщиной, куда увели проводника, – являлась единственным видимым выходом из этого помещения. Решетки на окнах были прочнее некуда, стены непоколебимы, и даже если бы аналитик вдруг изловчился и, увернувшись от цепких манипуляторов охраны, смог каким-то чудом проникнуть сквозь прутья решетки, то оставались еще сотни две немаловажных факторов, готовых перерасти в кровоизлияние в мозг и отправить единственно верного носителя на больничную койку. В худшем случае, скорее всего, смерть.
Это явно была тюрьма, а значит, за стенами блока имелись охрана, забор и пущенная поверху «Егоза»[29]. Но что было еще не так в этом мире? Пулеметные турели на крышах? Ток по колючей проволоке? Ров с серной кислотой? Знать бы еще, а пока лучше молча изучать обстановку.
– Вы приговорены к трем годам заключения умеренного режима в первом блоке тюрьмы Сан-Антонио. На выходе вы подвергнетесь санитарной обработке. Все личные вещи будут упакованы и по желанию сохранены для вас, а затем выданы после истечения срока наказания. Возможности апелляции нет. Возможности связи с внешним миром нет. Возможности подать жалобу не существует. Добро пожаловать в твой новый дом, парень. Привыкай.
Когда Семен остался в помещении почти один – служащего тюрьмы можно было не считать, – турель шевельнулась и уперлась тупым многоствольным рылом почти в переносицу Курехина. Конечно, она висела под потолком, но складывалось такое впечатление, будто стальная смерть где-то рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки. Шевельнись не так, скажи неправильно слово, поведи себя в данной ситуации неверно – и механизм извергнет из себя рой свинцовых пчел. В какой-то момент Всеволод готов был поклясться, что механизмом управляет не автомат, но оператор, сидевший где-то вне досягаемости, бдительно следя за их реакцией. Просчет, и вот уже кнопка нажата, а турель дергается на держателе, вгоняя в тело бедолаги одну свинцовую подружку за другой.
– Теперь с вами, – парень вновь отхлебнул чаю и отставил кружку в сторону. – Насчет вас, гражданин, особое распоряжение. Роботы-надсмотрщики присутствовали только для того, чтобы отконвоировать тех двоих. Вы же на особом контроле. Бывший полицейский, идеальный послужной список. Пара наград даже есть, как погляжу. Вы будете помещены в блок одиннадцать, строгий режим. Пять лет, которые вам дал суд, вы, думаю, не протянете. В блок почти наверняка прошла информация о вашем прибытии, и многие, отбывающие там пожизненное, будут рады всадить заточку в мента. – На лице парня отразилось почти натуральное сожаление.
– Но как же так? – Внутри у Всеволода все похолодело. Как сотрудник органов, он отлично знал, как относятся к бывшим полицейским в подобных учреждениях. Как правило, если кто-то из сотрудников получал срок, то его отправляли в специальную тюрьму, где такие же, как он, проворовавшиеся, коррумпированные или просто несостоятельные, тянули свою лямку без особой угрозы для жизни. Но если о нем тут знают, то зэки должны будут из кожи вон лезть, лишь бы дотянуться до его скромного горла. Смерть тут, кстати, была не самым страшным вариантом развития событий. Гораздо эффективнее и приятнее для криминального элемента унизить, или, по-простому, опустить мента.
– Сам не знаю, – парень вновь забарабанил по клавишам. – Видать, насолил ты кому-то сильно. Знаешь, а на первых порах я тебе помогу. Организую проход до камеры. Сейчас все заключенные на прогулке во внутренних дворах корпусов. У тебя полтора часа, чтобы сдать свои гражданские пожитки и, так сказать, влиться в коллектив.
Оставшись один, тюремный клерк вновь зачем-то открыл дела новых заключенных и в некотором раздумье пролистывал их. На глаза попался рапорт береговой охраны, капитана Макарова, чей катер пошел на перехват бежавшим заключенным. Одно лишь было странно. В момент перехвата эта троица как будто беглецами вовсе не являлась, и откуда пришел сигнал о побеге, в рапорте тоже указано не было. Данные по тройке появились будто из воздуха. Не было их, а теперь хлоп, и пухлые файлы, повествующие о неправедной жизни, уже есть в базе данных.
– Зачем? – засомневался клерк. – Бред какой-то. Такое впечатление, что этих зэков достали из кармана прям посреди воды и маякнули береговой, чтоб их забрали, а затем к нам отвезли.
Впрочем, особо задумываться о странной подтасовке фактов клерк и не думал. Впереди был конец смены, добрая порция пива с луковыми кольцами в баре и футбольный матч на большом экране, и, чтобы заранее не портить себе настроение, он поспешно закрыл файл, заблокировал компьютер и спешно засобирался.
Глава 52
Семь дней до часа икс. День. Локация 4. Временной отрезок 1:3
Винни остановил фургон почти на въезде в поселок и, открыв окошко в кузов, помахал рукой. Переброска принесла массу неожиданностей и начисто дезориентировала бойцов. Вот подвал и горы дурно пахнущих пробирок, а вот уже ты лежишь на грязных досках пирса, а вокруг рыскают непонятные типы, стремясь поживиться на дармовщинку. Впрочем, подготовка снаряжения оказалась на высоте. Неподалеку за ржавым остовом списанного «корыта» притаился бронированный грузовичок, а несколько АК в кузове и добрый боезапас давали шанс на успех. Выдвигались споро, едва отряхнув запачкавшуюся одежду. Броневик покинул порт, и началась основная игра.
– Почти приехали, упыри, выгружаемся.
– Приехали? – Лютый открыл глаза, печально вздохнул и начал разминать затекшие суставы. – Может, пожрем сначала?
– Тебе бы все пожрать, – Блохин, не заснувший ни на секунду с того момента, как был снят слепок сознания, а он, к своему удивлению, оказался в какой-то деревне, в сарае, забитом курами, дерьмом, бронированным грузовичком и десятком автоматических стволов различного применения, желание товарища подкрепиться почему-то не поддержал.
– Нет в тебе, брат, здоровой доли пофигизма, – хмыкнул Лютиков.
– Хорош балагурить, – Капустин заглушил двигатель, выпрыгнул из кабины и, обойдя фургон, распахнул заднюю дверь. – Тут мозговать надо. Был бы у меня полк, вскрыли бы эту скорлупу как нечего делать. От наших действий зависит, выживет ли командир или нет, так что если жрать, то на ходу.
– Да говори ты толком, – Лютый вылез наружу, прихватив с собой бинокль, и начал шарить окулярами по лесистой окрестности. – Природа не наша, – наконец заявил он. – Дорожки ухоженные, лес чистый. Ни тебе осколков стекла, ни пьяных рож у покосившихся заборов. Что со вводной?
– Подай, – Винни кивнул Блохину, и тот, расстегнув саквояж, вынул толстую папку с документами и передал ее товарищу.
– Локация – зона, – с сомнением прочитал тот. – Спецы сказали, что тут не так все просто. По легенде некая корпорация взяла на себя тяжкое бремя по надсмотру за заключенными почти по всей территории Евразии. Корни у корпорации южно-американские, посему и тюрьму назвали Сан-Антонио, или по-на