Какая-то женщина попросила у Вилли сигарету.
- Ментоловая подойдет? - сказал он.
- Люблю ментоловые.
Он дал ей прикурить.
- Вы часто здесь бываете? - спросил он.
Мне хочется думать, что он пошутил.
- Мой парень вернется через минуту, - сказала она.
- Господи, - сказал он мне, - как ты вообще делаешь эти интервью? Ты это слышал?
Я наблюдал за парнем в белом, которого бросила рыжая. Я искал разочарование на его лице, но его не было. Очевидно, он был тертым калачом - создавалось впечатление, что сегодня таких здесь собралось много - и он знал одно: на дискотеке нельзя смотреть свысока. Ты ничего не добьешься. На него было не очень приятно смотреть, и во всем этом белом было что-то институтское, но он продолжал искать, продолжал улыбаться. Он перепробовал несколько женщин, но, ничего не получалось. Отказ здесь, танец там.
Он исчез на некоторое время, а я наблюдал, как другие парни двигались по краям толпы, чтобы лучше рассмотреть женщин, перемещаясь по танцплощадке, как шкиперы, пытающиеся вытащить свои судна из водоворота.
Затем я увидел, что белое снова появилось, и впереди него шла одна из девушек из задней части бара. Всего несколько минут назад она сидела одна, а остальные сидели мрачными парами. Теперь она улыбалась. Слегка покачиваясь. Наверное, немного пьяна. Они начали танцевать, и она была ужасной танцовщицей, но очень увлеченной. У нее было хорошее подтянутое тело с большими грудями, и было видно, как парень время от времени любуется ими. В конце танца она со смехом обняла его, и они направились к бару. Когда через несколько минут я обошел все помещение, они оба исчезли, и больше я их не видел.
Заведение закрывалось в два, и я решил подождать.
К половине второго в зале началась суматоха. Мужчины теперь двигались вокруг танцплощадки быстрее - резко бросали взгляды на ту или иную женщину, а затем резко отворачивались, пропуская ее мимо. Голоса стали громче, намного громче. Между голосами и музыкой заведение грохотало. Двери постоянно распахивались. Опоздавшие прибывали, чтобы быстренько пробежаться по залу, пары уходили вместе, пьяные плелись к стоянке.
Вилли нашел себе блондинку в футболке с Элвисом.
- Очень жаль рэпера Вернона, - услышал я его голос.
Я не был в восторге от такого подхода, но он сработал. Женщина осталась.
Когда бармен объявил "последний звонок", высоко над песней "Это плохо для меня" (Dee Dee Bridgewater) пронесся стон. Печаль и приподнятое настроение. Затем ди-джей поставил "Последний танец" Донны Саммер - еще в старших классах я слышал ее в исполнении группы The Lettermen. Теперь люди потоком выходили из дверей. Поэтому я остановил одного парня на выходе. Он был один и трезв, так что я решил, что он знает, куда ехать.
- Куда едем? - спросил я.
- В маленькое заведение, работающее в неурочное время.
Он назвал его и сказал, что там дискотека до рассвета. Но никакой выпивки. Сухой закон. Он мне объяснил, как туда добраться и я пошел искать Вилли. Тот положил руку на широкую кривую ухмылку Элвиса на футболке. Девушка выглядела немного одурманенной и вполне довольной. Я, держась на расстоянии, поймал его взгляд и жестом подозвал к себе.
- У нее есть машина? - спросил я его.
- Подожди минутку.
Он вернулся к ней, а через некоторое время подошел ко мне.
- Машина есть, - сказал он. - И квартира в Хобокене, и я приглашен. Утром я вернусь в город на автобусе. Увидимся, кузен.
Бар находился в нескольких милях вверх по шоссе 3, за съездом Тотова-Уэйн на 46, в паре сотен ярдов от дисконтного магазина "Two Guys From Harrison" и левее. Случилось обычное. Я заблудился. Я ездил около получаса и, наконец, зашел в закусочною и спросил, есть ли поблизости хорошие бары, предпочтительно с дискотекой. У меня есть адреса двух из них.
Я не смог найти ни одного из этих баров, решил покончить с этим делом, снова нашел шоссе 3 и поехал обратно на Манхэттен.
На следующий день я позвонил Вилли и приехал к нему около четырех часов дня.
- Как все прошло?
- Ей захотелось остановиться еще в одном месте, чтобы потанцевать пару раз, прежде чем мы поедем к ней домой, - сказал он и назвал один из баров, который я искал.
- В бардачке была бутылка ржаного виски, так что мы выпили по паре глотков. Потом на стоянке выкурили по косяку.
- Там был парковщик?
- Не было.
- Попав в заведение, мы уже были под кайфом. Итак, мы немного потанцевали, но там были одни подростки, поэтому мы возвращаемся в машину, она садится за руль, и мы снова делаем по паре глотков. К тому времени, как мы добираемся до Хобокена, она уже спотыкается и паркуется прямо посреди дороги, да и мне не намного лучше. Однако мы смеемся. Все в порядке. Но уже рассвело, старик, и мы оба устали до мозга костей.
- Поэтому мы какое-то время пытаемся перепихнуться, но ничего не получается. Но это тоже нормально. Мы говорим друг другу, что немного поспим, а утром встанем свежими. Я просыпаюсь около двух, а ее нет! Она забыла мне сказать, что работает по утрам. Она работает по субботам! Блядский Нью-Джерси, чувак. Это бесчеловечно!
- В Городе по субботам тоже работают, Уилл.
- Да нет, чувак. Они все такие же, как ты. Они, блядь, зарабатывают на жизнь разговорами с людьми.
Конечно, он ошибается. А то, что произошло, могло произойти в любом штате, любом городе, любом пригороде.
В любом месте в самом сердце дискотеки.
Часть 3: Возвращение героя
Я думал, что более или менее отключил ту часть своего мозга, которая придумывает истории про Струпа, навсегда, но в 2001 году Ричард Лaймон предложил идею книги под названием "МИШЕНЬ", состоящей из трех новелл, одну из которых напишет он, другую - я, а третью - Эдвард Ли, и все они начинаются с одной и той же сюжетной точки но затем с ревом мчаться в любом направлении, куда нам заблагорассудится. Я начал обдумывать историю, и тут он снова появился, сердито глядя на меня сверху вниз. Мой герой.
"Случай на Овечьем лугу"[26]
"Давай поедим гамбургеров на пляже, окруженные русалками, хлопающими крыльями..."
Из письма Джона Хинкли[27] к Джоди Фостер.
ЧЕТВЕРГ
"Веселое сердце благотворно, как врачевство, а унылый дух сушит кости".
- Притчи 4:4
Струп снял с пояса мобильный телефон. Он не любил эти штуковины, но иногда они оказывались очень кстати. Он набрал номер. Она ответила.
- Таверна "Лесбос". Могу я вам помочь?
- Я тебя достану, Карла.
- Что?
- Я тебя достану.
- Кто это?
- Я доберусь до тебя. СЕЙЧАС!
Он повесил трубку. Вытащил помповое ружье из-под плаща и шагнул через Коламбус-авеню. Машины сворачивали и двигались юзом. Даже таксисты не проклинали его. Только не с ружьем.
Он вошел в открытую стеклянную дверь и огляделся. Хозяйка закричала так, что он выстрелил ей в лицо. Бармен закричал так, что он выстрелил ему в грудь. Какой-то индийский или пакистанский официант не закричал, а просто стоял с полным подносом пустых кружек. Струп все равно застрелил его.
Завсегдатаи нырнули под свои столы в поисках укрытия. Он потревожил их обед. Официанты, повара и кухонный персонал повалились на пол. Женщины завизжали. Мужчины закричали. Он решил, что она прячется в офисе. Никакие ТАБЛИЧКИ не остановят его. Он проверил туалеты, открыл кабинки. Никто на сральниках не сидел.
Он прошел через пустую заднюю комнату к двери и подергал ручку, но она была заперта. Как будто какая-то запертая дверь остановит его. Он прострелил сраную дверь и распахнул ее. Карла съежилась за столом. Она выглядела так мило. Ему почти захотелось трахнуть ее.
- Струп! О, Господи, Струп, что с ТОБОЙ! Зачем ты это ДЕЛАЕШЬ?
- Это не я, детка. Люди не убивают друг друга. Это делает оружие.
- Ты что, СПЯТИЛ?
Она была близка к истерике. По крайней мере, это было что-то новое.
- Ты трахалась со мной в последний раз, Карла.
- ПОЖАЛУЙСТА, Струп!
- Ты назвала меня ни на что не способным ничтожеством, Карла.
- Я не это имела в виду, Струп. ПОЖАЛУЙСТА!
- Теперь ты владеешь этой грязной греческой шашлычной, верно? Ты такая важная птица? Ну, хорошо.
Он взвел курок. Она попыталась встать, но он выстрелил ей в ноги. Это были хорошие ноги. Когда-то. Она упала, крича еще громче и по-другому, чем он привык, и хотя ему более-менее нравился этот звук, он сунул ствол в ее открытый рот и выстрелил снова.
Кровь окрасила стены, пол и мебель.
Струп повернулся и пошел прочь.
Какой-то парень в баре потягивал мартини.
- Это вы Струп? - спросил он.
- Какая вам разница?
- Меня зовут Максвелл Перкинс.
Парень был уже в возрасте и одет в хороший чистый костюм.
- Я ваш большой поклонник, мистер Струп. Я прочел все, что вы написали. Я думаю, что вы - гений. И я хотел бы предложить вам контракт на три книги. Согласны ли вы на аванс в миллион долларов за каждую книгу?
- Давайте два миллиона, и мы заключим контракт.
Струп отбросил гильзы. Максвелл Перкинс улыбнулся и протянул руку.
- Договорились, - сказал он.
Струп проснулся с улыбкой.
Сон был непродолжительным.
Он взглянул на часы. Будильник был установлен на 9:00, но было только 8:45. Блядь, хороший сон, но он проснулся на пятнадцать минут раньше.
В ванной он плеснул себе в лицо водой, закурил сигарету, выдохнул дым и пошел разогревать кофе. Кофе был трехдневной давности и по вкусу напоминал недавно сдохшую крысу, однако был горячим.
Он сидел на краю кровати, пил кофе и думал о том, чтобы принять душ, побриться или хотя бы почистить зубы и сменить шорты, а потом подумал о том, что у него сегодня на тарелке, раздраженно хмыкнул, и решил, что все это может подождать. Он должен работать. Вчера он отказался от двух коротких рассказов, иллюстрированного издания с фотографиями обнаженной престарелой жены какого-то парня, самиздатовской мормонской генеалогии и поэтического сборника Лилли Мэй Хиппс