Дора утупилась мне в самые глаза и сказала нормальным голосом:
– Ты б точно отдал. Я про тебя такое всегда чуяла.
Дальше Дора себя совсем отпустила. Говорила, докладывала, аж слюни летели.
– Я ж сильно хотела, чтоб Роза мне родила… Она ж и красивая, и умная, и всякая… Только мне от Ракла дите было не нужное. Мне нужное от своего, от еврейского хлопца. Думала, может, от Шкловского… Хоть он и гад… Дак Ракло перебил… Потом же ж не сильно разберешься… Ладно… А тут ты! Ой, Лазарь! – Дора тронула меня пальцем. – Я ж тебя не сразу, а назначила! Уверилась и назначила… У Рувима про тебя вызнала и Розу направила. А Розе ж все равно… И хорошо получилося…
Я и хотел смолчать, а не смог.
– Дора Соломоновна! Вы щас рассказываете чистый снизу и до самого верха бред. Куда вы кого направили?..
А Дора уже стала не Дора, а патефонная пластинка с ши́пом, сипом и тому подобным.
– Да-а-а… Ш-ш-кловс-с-ский вывернулс-с-с-ся таки, с-с-сбежал… С Раклом е-щ-щ-ще больш-ш-ше с-с-с-паровался. Нач-ч-чал против Роз-з-з-ы пле-с-с-с-сти. З-зато тебя прямо к ней и повело. Я ж-ж-ж вроде и с-с-боку… Повело ж-ж тебя к Ро-з-зе? С-сам с-ска-ж-жи!
Конечно, ничего я за Дорой не повторил. Повело – не повело. Не ее это дело.
А только я сказал следующее:
– Вы, Дора Соломоновна, дурная не хуже Розки вместе с всеми остальными дурнями. Вы мне показали себя ихней командиршей. А вы не ихняя командирша, а ихний прихвостень. Я про вас понял до наипоследней буквочки. И если хотите знать, у меня скоро будет еще дите. Хотите – дам насовсем. Мне не жалко! Честное комсомольское! Только оно получилось не совсем еврейское.
Дора ожила и аж крикнула:
– Дай! Хоть какое! Мне теперь уже все равно!
И руки потянула, вроде я сейчас же ей достану дите с своего собственного живота.
Я таки задрал рубашку. Но, конечно, не для того. Я выхватил оружие и направил на Дору.
Будем откровенны, мне пришлось защищаться. Потому что с стороны Доры могло ж дойти до всего.
Чтоб привести Дору в сознание, я закричал:
– Искальщики! Мозги дырявые! Искали, аж обыскалися! Де хлопчик? Де хлопчик? От вам хлопчик – в чужом гробу уложенный! А другого – дулю вам! Дулю!!!
Дора кинулась прямо на револьвер.
И получилось плохое. Хоть, если рассудить по-людски, для Доры получилось хорошее.
Я открыл в хате все окна – для холода, позаботиться о покойнице, чтоб не завонялась, залил огонь в печке, загасил лампу и пошел.
Да.
На тот момент передо мной остался ряд вопросов. Я шел и представлял, как буду нести их по всей своей дальнейшей жизни. Как буду искать ответы. Причем без помощи других людей. И как найду…