овровой дорожки.
Я рыцарь! Настоящий рыцарь! Не в игре, не какой-то пустой титул, а самый настоящий!
В конце дорожки меня ждали лорды-судьи, чтобы торжественно поздравить. Возможно, они играли на публику, но каждый из них выразил небывалую сердечность, пожимая мне руку и хлопая по плечу. Даже лорд Экариот нацепил весёлую мину, хотя выражение глаз у него оставалось холодным и расчётливым.
С окончанием формальностей начался праздник. Музыканты заиграли живую мелодию, а слуги замелькали в толпе с напитками и закусками. Люди начали смешиваться и болтать, и свежеиспечённые рыцари оказались в центре внимания.
Даже я привлёк немало народу, возможно потому, что стоял рядом с Лоркаром, сыном виконта. Наше товарищество бросалось в глаза, потому-то молодые повесы спешили зазвать меня на охоту и на партию в карты, почтенные лорды и леди приглашали на приёмы, а румяные девицы совали записки с недвусмысленными предложениями, глядя на меня томным обещающим взглядом.
К моему облегчению, вскоре ко мне присоединилась Марона, и я познакомил её с Лоркаром. Оказалось, они и так были шапочно знакомы, что неудивительно для дворян, вращающихся в одних и тех же кругах.
Под руку с баронессой мы прошлись по залу, приветствуя её друзей. К своему удивлению я обнаружил, что мне даже нравится ощущение нового статуса и то, что теперь, с дворянским титулом, я стал более желанным гостем в этой компании. Конечно, я не питал иллюзий, но, как ни крути, человеку свойственно желать, чтобы его приняли.
Через некоторое время баронессу срочно вызвали на ночное совещание, пришли важные вести с севера. С её уходом я понял, что мне здесь больше делать нечего, если, конечно, не принимать приглашения на карточные игры или тайные свидания.
Я предпочёл быть со своими особенно после того, как их не пустили на это сборище. Нашёл Лоркара, попрощался с ним и ещё парой новых знакомых, и двинулся к выходу.
Пробираясь через сверкающий зал, я направился к боковому проходу, ища выход поскромнее, чем парадные двери. Когда уже спускался по коридору, похожему на служебный, за спиной раздался голос.
— Так скоро покидаете праздник?
Глава 23
Я постарался вести себя непринуждённо, когда повернулся к лорду Экариоту, который, судя по всему, намеренно шёл за мной.
— Да, мой лорд.
Тот нахмурился.
— Ты так настроишь против себя всю знать.
Не смог удержаться от смешка.
— Сложно потерять то, чего у меня не было.
— Так ты его никогда не получишь уважение знати.
— Придётся пойти на такой риск. Моих жён на это сборище не пригласили, и я лучше отпраздную с ними.
Паладин ухмыльнулся и подмигнул:
— Конечно, тебе с ними куда интереснее!
Я постарался пропустить мимо ушей этот гнусный намёк. Мы с ним не друзья, чтобы так шутить.
— Вам что-то нужно, лорд Экариот?
Улыбка сползла с его лица.
— Я подумал, раз уж ты теперь в наших рядах, стоит прояснить кое-какие неприятные моменты. То, что случились во время моего рейда.
— Это ты про ту «неприятность», когда Фендал пытался похитить и изнасиловать мою невесту, пока ты стоял истуканом? — огрызнулся я, хотя знал, что нельзя терять самообладание. Этот сукин сын не только оставил Фендала безнаказанным, но и в течение всего судилища пытался выставить меня дураком, а теперь что, подлизывается? Хочет убедиться, что мы расстанемся если не друзьями, то хотя бы не врагами?
— Мне преподнесли это дело совсем в ином свете, — с деланным спокойствием произнёс Экариот.
— Ах да, это когда ты обнаружил в моей палатке огромную дыру в задней стенке, увидел избитую Ирен и решил вышвырнуть нас из рейда за то, что мы посмели защищаться?
Лорд стиснул зубы:
— Ты забываешь, что я застал Фендала на пороге смерти, а его оруженосец валялся без сознания.
Я с трудом сдержал проклятие.
— Хочешь прояснить? Тогда почему не признал, что натворили Фендал и Дарим, не сказал хотя бы что не одобряешь изнасилования в собственном лагере⁈ Да у тебя просто не хватило смелости и политического веса, чтобы пойти против них!
— Я не стану говорить дурно о друге, — прорычал Экариот.
— Верность другу — это одно, а покрывать насильника, поджигателя и потенциального убийцу — совсем другое.
— Какая теперь разница? — зло бросил паладин. — Он мёртв.
Я с трудом сдерживал подступающий гнев.
— Прошу прощения, мой лорд, но как его смерть влияет на твою готовность осудить его преступления? Ты же паладин, ты клялся служить справедливости!
Экариот побагровел.
— Он был пьян во время вашей стычки. Ты же знаешь, как алкоголь сносит тормоза.
— Считаешь, это его оправдывает, когда он прорезал стену моей палатки, заткнул рот моей невесте и попытался вместе со своим оруженосцем утащить её, чтобы напару изнасиловать, а потом избил, когда она начала сопротивляться? — ледяным тоном ответил я. — Прошу прощения, но я, как бы ни напился, до такого бы не опустился. Искренне надеюсь, что и ты тоже.
— Следи за словами, — прошипел Экариот. — Не забывай, ты тоже не отличался тогда трезвостью. И это твоё слово против его.
— А Фендал тоже был пьян, когда изнасиловал служанку баронессы Мароны, будучи гостем в её доме?
Экариот на миг запнулся.
— Он утверждал, что она не возражала.
Я холодно смотрел на него, думая о том, что Фендал сделал с Кариной.
— Без сомнения, он про всех своих жертв так говорит.
Паладин покраснел ещё сильнее.
— Тебе бы лучше глаза разуть, рыцарь. Теперь, когда ты сам дворянин, учти, всегда найдутся женщины, готовые оклеветать нас. Может, их враги наняли, чтобы опорочить, а может, просто денег хотят.
— То есть если женщина обвиняет дворянина, она автоматически причисляется к лгуньям? — жёстко надавил я. — Удобно! Ты говоришь так, будто Фендала и раньше обвиняли. Сколько раз его жертвам нужно подать голос, чтобы его слово перестало всё перевешивать?
Экариот отвёл взгляд.
— Как бы то ни было, ты ничего не знаешь о том, что нам, защитникам, приходится переживать: снова и снова получать страшные раны от чудовищ, исцеляться, но всё равно носить шрамы и на теле, и в душе. Это ломает.
— И что, другие защитники тоже становятся опасны для окружающих? — спросил я. — Что-то я о таком не слышал.
Паладин с силой ударил кулаком по ладони.
— Хватит! Это в прошлом, а тебе лучше подумать о будущем. Ты мне не нравишься, но я уважаю твою хватку и доверие, которое ты внушаешь друзьям, и даже считаю тебя по-своему порядочным человеком, — он шагнул вперёд и ткнул мне в грудь пальцем в латной перчатке. — Но ты ничего не добьёшься, идя против меня. Боюсь, друзьями нам не стать, но враждовать со мной тебе ни к чему.
Я вздохнул.
— У меня нет желания враждовать с вами, лорд, — Экариот уже растянул губы в довольной ухмылке, а я продолжил, — но я не смогу забыть, что когда на мою женщину напал этот зверь, ты встал на его сторону. И до сих пор придерживаешься того же мнения.
Я поклонился, развернулся и зашагал прочь, не дожидаясь ответа. Не знаю, произвели ли мои слова хоть какой-то эффект, но реакции не заметил.
Всё ещё кипя, прошёл метров двадцать по коридору и уже собирался свернуть за угол, как рядом со мной раздался тихий весёлый голос.
— Отлично сказано, молодой человек!
Я аж подскочил, резко обернулся и увидел рядом с собой мага-Проходчика.
— Я…
— Не заметил меня? — мужчина сверкнул ясными голубыми глазами. — Мою персону мало кто замечает, — он протянул руку. — Нас, кажется, так и не представили официально. Граф Хормот Валаринс.
Я пожал протянутую руку и поклонился.
— Для меня это честь, милорд. Спасибо за вашу поддержку на суде.
— Весьма любезно с твоей стороны, но я лишь действовал в интересах справедливости, — он погладил свою длинную белую бороду. — Однако ты не перестаёшь меня удивлять. Не ожидал, что ты отвергнешь эту вялую попытку Экариота помириться.
— Считаете, поступил неправильно?
Хормот фыркнул.
— Отстаивать свои принципы не ошибка, хотя из-за этого часто можно очутиться в непростом положении. Но правильно это или нет, мне понравилось смотреть, как Экариот налился краской, словно перезревший виноград. Этот человек — напыщенный павлин, которого всегда больше заботила собственная репутация, чем правда и справедливость. Он закрывал глаза на преступления Фендала, потому что тот считался эффективным воином и имел нужные политические связи, — старик цокнул языком. — Глупо с его стороны продолжать делать вид, что дружил с человеком с такой репутацией, хотя, возможно, он всё ещё надеется выслужиться перед губернатором. Если так, боюсь, он поставил не на ту лошадь.
Мне стало любопытно.
— Прошу прощения, но разве губернатор тоже закрывал глаза на то, кем был его племянник?
Хормот мрачно улыбнулся.
— О нет, уверен, он всё видел и даже предпринимал осторожные попытки обуздать этого зверя, но ни одна не увенчалась успехом, — он покачал головой. — Хотя в итоге мерзкие поступки Фендала сами привели его к гибели. Так часто бывает.
— Иногда кажется, что этого мало, — сказал я. — Слишком много злодеев уходят безнаказанными, а невинные страдают, не получая ни помощи, ни справедливого суда.
— Хотел бы сказать, что ты неправ, — старик помрачнел. — Но с другой стороны, иногда добросердечная женщина сама пренебрегает советом друга и присоединяется к отряду дурного человека. Затем, когда её затаскивают в палатку и несколько дней подвергают немыслимым унижениям, она молит о помощи, которую наконец получает, что позволяет ей вновь вернуть контроль над своей жизнью и увидеть, как свершилось правосудие.
Если меня что-то и могло удивить, так это. Хормот дружил с Кариной? Я посмотрел на загадочного лорда новыми глазами.
— Мне жаль, что Вашему другу пришлось столько пережить, и очень благодарен госпоже Карине. Хотелось бы, чтобы она избежала этого ужаса…
— Мне тоже, — Хормот со вздохом покачал головой. — Жаль, что ты не убил того ублюдка в ту же ночь, когда он напал на твою невесту, хотя, боюсь, для тебя это закончилось бы печально, — он похлопал меня по плечу. — В любом случае знай, твоя готовность противостоять таким людям не осталась незамеченной. И позаботься о госпоже Карине в её новой жизни. Думаю, переезд подальше от этого места и его горьких воспоминаний пойдёт ей на пользу, — он отвернулся, и его фигура, мерцая, растворилась в воздухе.