Проходили дни. Казалось, все забыли о Кумало.
ГЛАВА V
Деревня наполнилась тревожными криками. Кумало прильнул к щели в двери.
— Ло-ло-ло-ло! — кричала женщина, хлопая ладошкой по открытому рту.
Сигнал опасности!
Кумало видел мужчин, мчавшихся к лесу. Некоторые уже бежали обратно, видно натолкнувшись на аскари. Теперь ему, Кумало, не уйти от вербовщиков.
На площади собрали всех жителей.
Два охранника вывели Кумало из тюрьмы. Люди стояли озлобленные и настороженные, разъяренные и подавленные.
Из дома появился Мбулу с тремя вербовщиками. Вождь окинул поредевшие ряды соплеменников. Сегодня уйдут и эти последние его работники. И он сам должен отослать их. Таков приказ. Плантация и поля запустеют. Он, Мбулу, останется один в целом районе, если не считать нескольких стариков и детей. А будешь возражать, и самого пошлют на рудник!
Мбулу встряхнулся. Еще не все потеряно. Его деньги запрятаны далеко. И власти не оставят, найдут место верному человеку. Надо идти с теми, у кого сила.
Мбулу бросил быстрый взгляд на вербовщиков.
— Вот все какие молодцы у меня, — пробасил он, стараясь глядеть весело. — На работе каждый слона заменит. Люди! — он повернулся к соплеменникам. — Администрация колонии делает для нас все… ну… чтобы вам хорошо было. Надо идти на рудник!
— Сам иди, предатель!
— Кинсукулу проклятый!
Вздулась, покатилась по толпе волна злобных, яростныхкриков. Негодующая черная масса людей пододвинулась.
Маленький угрюмый вербовщик незаметно положил руку на пистолет, висевший впереди на поясе. Его зеленоватые глазки всматривались в лица африканцев словно желая угадать момент, когда начнется столкновение. Он даже оглянулся назад. Путь к лесу был свободен.
— Все пойдут, кто здесь, — громыхал Мбулу. — Им дают возможность заработать, налог заплатить, а они…
— Не пойдем!!!
Ветер злобы и жгучей ненависти дохнул в лица вербовщиков. В яростных криках тонули слова.
— Вождь о нас заботится! — вопил управляющий Мулура, стараясь пробиться сквозь бурю голосов. — Мы уважаем старших! Все пойдем на рудники, если старший приказывает…
Мулура не окончил верноподданнической речи. Кто-то ударил его сзади кулаком по голове. Он едва устоял на ногах и шарахнулся в сторону.
— Замолчите! — ревел Мбулу. — Это приказ районного комиссара! Выделить сто человек, а вас тут и двадцати мужчин нет. И еще кричат. За бунт вешают в городе! — Вождь стал всматриваться в стоявших перед ним людей, словно прицеливаясь. — Эй, Мулура! Иди записывайся! Он сам хочет на рудник. Смотрите, какой здоровяк!
Мулура, все еще не веря неожиданному обороту дела, подошел к столу. Он остановился в нерешительности, склонив голову набок, косясь на лист бумаги.
— Ставь, ставь палец! Чего озираешься?
Мулура вздрогнул, торопливо смазал палец чернилами и припечатал его к списку. Потом отошел в сторону, растерянно бормоча: «Старших не уважают…»
Несколько человек, понукаемые вождем, подошли к столу и после колебаний тоже поставили на зловещем списке отпечатки своих пальцев.
Взгляд вождя упал на Кумало.
— Подходи! Не смотрите, что он хромой был. Нога уже здоровая.
Высокий вербовщик кивнул головой.
— Подходи, подписывай!
Голоса стихли. Все уважали честного и смелого Кумало.
— Какой скорый! — сказал Кумало, не двигаясь и щурясь в усмешке. — По закону колонии запрещается брать рабочих силой на рудники частных компаний.
Глаза вождя выпучились от удивления еще больше.
— Я тебе покажу — не подчиняться! — прорвало его. — Не учился нигде… на курсах, да еще не подчиняется!
— Не пойду. — Кумало стоял спокойный и насмешливый, хотя знал, что насмешка не поможет ему. Сила не на его стороне.
Все молчали, наблюдая поединок.
— Не пойдешь, так поведут, — Мбулу пренебрежительно выпятил толстую нижнюю губу.
Два солдата африканца по знаку высокого вербовщика нехотя вышли из тени и взяли Кумало под руки. Кумало не сопротивлялся, но продолжал бросать колючие слова:
— Ты, предатель, один хочешь веселиться на общем празднике! Где твой брат, где все племя? — В его глубоких глазах загоралась злоба.
— Пошли! — крикнул вербовщик. Он спешил: атмосфера накалялась.
Солдаты окружили завербованных, и отряд двинулся к лесу.
Позади среди стариков и детей стоял Мбулу и смотрел на дорогу.
— Теперь некому будет бунтовать, — сказал он, — все ушли.
Полдня, не останавливаясь, шли люди. Вербовщики торопились уйти подальше.
Лес был глухой. Люди шагали по зеленому тоннелю. Даже в полдень свет едва проникал сюда. Высокий вербовщик нервно смотрел по сторонам. Солдаты держали винтовки наготове.
Кумало шагал среди соплеменников усталый и подавленный. «Прощай, Цангу! — думал Кумало. — Не послушал я тогда партизан…»
Дорога повернула вправо и уперлась в завал из срубленных колючих ветвей. Дальше не пройдешь. Вербовщики остановились перешептываясь.
Сзади раздались возгласы. Кумало повернулся и увидел Зонде, бегущего по дороге впереди небольшого отряда. Лес ожил. Из чащи с криками выскакивали вооруженные люди. Вербовщики с пистолетами в руках ринулись на колючий завал, вмиг преодолели его и скрылись. Солдаты охраны сбились в кучу у зеленой баррикады. Их было десять. Бравый сержант африканец с большой медной серьгой в ухе колебался. Ему не хотелось вести бой против африканцев, но долг приказывал ему стрелять.
В напряженной тишине две группы людей молча прощупывали друг друга глазами.
Зонде, стройный, прямой, направился к солдатам, в знак мирных намерений показывая раскрытые ладони.
— Не стреляйте, братья! Независимость близка. В соседней провинции уже восстание.
Этот веселый сильный человек не боялся солдат. Стволы винтовок угрожающе смотрели в его сторону, словно обороняясь против его слов.
— Переходите к нам, братья. Уже много солдат с нами. Скоро независимость.
Позади Зонде плотной стеной стояли его люди.
Сержант резко повернулся к подчиненным. Он подал отрывистую команду на языке другого племени. Пятясь, они стали перелезать через зеленые заграждения. Потом дали залп по вершинам деревьев и побежали.
А по эту сторону завала праздновали победу.
Рядом с Зонде Кумало увидел высокую красивую девушку. Фиви! Значит, Зонде нашел свою невесту. Заметив Кумало, Фиви подбежала, сияющая, счастливая.
— Эй, Кумало, джамбо! Куда ты вел всех? — Фиви хохотала.
— Это меня вели.
— А я думала, куда это хромой вербовщик ведет все селение? — задорно трещала Фиви.
Толпа жителей Цангу, перемешавшись с партизанами, текла по дороге к селению. Кумало протолкался к Зонде.
— Здравствуй, — сказал Кумало, стараясь держаться независимо. Он опасался, что Булола уже оговорил его.
— Здравствуй, Кумало. А ведь тебя все-таки поймали! — Зонде смеялся.
— Меня не поймали. Я вас искал… Булола, когда ты послал его на тайный совет в мертвую деревню, сказал, что я предатель. — Кумало захлебывался, голос его дрожал, — Я не предатель.
— Какой тайный совет? — тихо спросил Зонде. — Я говорю, вербовщики поймали тебя.
Стараясь сдерживать дрожь в голосе, Кумало рассказал о посещении погибшей деревни.
Лицо Зонде сделалось жестким. Он сосредоточенно смотрел перед собой.
— Была полиция, говоришь?
— Я не предавал.
— Ты помолчи, понял? — в напряженно прищуренных глазах был холод.
Кумало облегченно вздохнул и кивнул: он понял.
Группа людей обступила Мулуру.
— Как же прислуживаю? — говорил заискивающе Мулура. — Меня самого Мбулу послал на рудник. Если бы не вы…
Мрачно и зло смотрел на него Нзвао, неожиданно оказавшийся среди партизан брат Мбулу. Рубаха на нем была изорвана. Фиви слушала разговор, и ее тонкие ноздри трепетали.
— Я всегда помогал всем, — оправдывался Мулура.
Кумало, волнуясь, рассказал, как из-за Мулуры едва не погиб отряд Зонде.
— Чего смотреть на него! — крикнул кто-то сердито. — Стукнуть его!
Партизаны сердито зашумели.
Неожиданно толпу раздвинул Булола. Он подошел к Мулуре вплотную.
— Этот шпион? — спросил он небрежно.
— Он, он!
Никто не успел сообразить, что произошло. В воздухе мелькнула дубинка. Мулура молча упал на дорогу.
Раздались одобрительные голоса. Зонде молча смотрел на Булолу. По лицу его Кумало не мог прочесть, что думает командир.
— Пошли! — весело закричал Булола. — Всех прислужников и шпионов… — он потряс в воздухе дубинкой.
Лес кончился, впереди среди поля показалось селение.
Когда первая группа партизан вошла в деревню, из большого дома появился Мбулу. Тяжелое лицо вождя дрогнула. Нзвао ринулся на вождя. Наконечник копья тускло поблескивал на солнце.
Увидев Нзвао, Мбулу спрыгнул с крыльца и метнулся к плантации. Крик отчаяния пролетел над селением Цангу. Мбулу бежал от смерти. Нзвао с перекошенным ненавистью лицом, сосредоточенный и беспощадный, быстро настигал его, занося руку для удара. Резким движением он послал копье. Мбулу повалился в пыль; никто не пожалел его.
Начались танцы. В грозном рокоте тамтамов, в мягких звуках маримбы носились по кругу воины и женщины. Нетанцующие, хохоча и стараясь перекричать друг друга, напевали мелодию танца. Отчаянно веселые голоса слились, перепутались с грохотом барабанов.
Кумало веселился вместе со всеми. Стоявшая в кругу позади него Фиви отбивала такт на его голых плечах.
— Эй, завербованный, быстрее!
Она была такая веселая и счастливая, что Кумало и не думал на нее сердиться. Даже приятно, что красивая девушка шутит с ним. Когда круг поворачивал в другую сторону, Фиви нарочно наступала босыми ногами на пятки маленькому воину.
До самого утра продолжались танцы.
Один Нзвао сидел у костра, молча глядя в огонь, раздираемый жалостью и ненавистью.
Заснули на рассвете.
В полдень над хижинами пронеслись два самолета. Наклонив крылья, они сделали несколько кругов, словно высматривая добычу, и, высыпав на высокие конусы крыш лавину рокочущих звуков, улетели к маниоковому полю вождя. Высокие деревья загораживали самолеты от партизан.