Когда Мегрэ вернулся в соседнюю комнату, Пардон стоял у постели с озабоченным видом.
— Ну, как?
Доктор ответив не сразу, избегая взгляда Лагранжа.
— Честно говоря, я считаю, что он в состоянии отвечать на ваши вопросы.
— Вы слышите, Лагранж?
Лагранж молча переводил взгляд с одного на другого. У него были жалкие глаза — как у раненого животного, которое смотрит на склонившихся над ним людей, пытаясь понять, что они станут делать.
— Вы знаете, почему я здесь?
Лагранж, по-видимому, принял решение — он продолжал молчать, и лицо его оставалось неподвижным.
— Признайтесь, что вы прекрасно понимаете причину моего прихода, что вы ждали этого с самого утра и больны от страха.
Пардон сел в угол, положив локоть на спинку стула и опершись подбородком на руку.
— Мы нашли чемодан.
Ничего не произошло, и Мегрэ мог бы даже поклясться, что выражение глаз Лагранжа не изменилось.
— Я не утверждаю, что именно вы убили Андрэ Дельтеля. Возможно даже, что вы невиновны в этом преступлении. Мне неизвестно — я в этом признаюсь, — что здесь произошло, но я абсолютно уверен, что именно вы отвезли чемодан, в котором находился труп, сдали его в камеру хранения. В ваших собственных интересах будет лучше, если вы признаетесь.
Никакого ответа, полная неподвижность.
— Я готов верить в то, что вы действительно больны, что напряжение и волнения вчерашнего вечера вас потрясли. Тем более оснований сказать мне всю правду.
Лагранж закрыл глаза, снова открыл их, но его губы даже не шевельнулись.
— Ваш сын скрывается. Если это он убил Дельтеля, то мы в самое ближайшее время схватим его, ваше молчание ему не поможет. Если он невиновен, то для его же безопасности мы должны знать об этом. Он вооружен. Полиция предупреждена.
Мегрэ приблизился к кровати, может быть, даже не отдавая себе отчета, склонился над ней, и губы Лагранжа зашевелились, он что-то пробормотал.
— Что вы сказали?
— Не бейте меня! Вы не имеете права меня бить!
— Я не собираюсь этого делать, вы же знаете, что это неправда.
— Не бейте меня… не бей…
Лагранж вдруг откинул одеяло, заметался, делая вид, что отбивается от нападающего на него человека.
— Я не хочу… Я не хочу, чтобы вы меня били…
Это было отвратительное, тягостное зрелище. Мегрэ посмотрел на Пардона, но что мог посоветовать ему врач?
— Послушайте, Лагранж. Вы же в здравом уме. Вы не ребенок. Вы меня прекрасно понимаете. И совсем недавно вы были вполне здоровы, потому что у вас хватило сил сжечь компрометирующие вас документы…
Короткая передышка, как будто человек набирается сил, и снова:
— Ко мне! На помощь! Меня бьют!.. Я не хочу, чтобы меня били… Пустите меня…
Мегрэ схватил его за кисть руки.
— Вы кончили или еще нет?
— Нет! Нет! Нет!
— Замолчите наконец!
Пардон встал и подошел к постели, устремив на больного проницательный взгляд.
— Я не хочу… Оставьте меня… Я подыму весь дом… Я им скажу…
Пардон прошептал на ухо. Мегрэ:
— Вы ничего из него больше не вытянете.
Как только его оставили, Лагранж сразу замолчал и снова погрузился в неподвижность.
Мегрэ и Пардон отошли в угол.
— Вы считаете, что он действительно ненормален?
— Абсолютно в этом не уверен.
— Но это возможно?
— Это всегда возможно. Нужно установить за ним наблюдение…
Лагранж слегка повернул голову, чтобы не потерять их из виду, было ясно, что он слушает и, должно быть, понял последние слова. Теперь он выглядел успокоенным.
Мегрэ вернулся к нему, чувствуя страшную усталость.
— Прежде чем вы примете окончательное решение, Лагранж, я должен вас кое о чем предупредить. У меня на руках ордер о вашем аресте. Внизу ждут два моих агента. Если вы не дадите исчерпывающий ответ на мой вопрос, они увезут вас в тюремную больницу.
Никакого впечатления. Лагранж смотрел на потолок с таким отсутствующим видом, что было непонятно, слышал он слова Мегрэ или нет.
— Доктор Пардон может подтвердить, что существуют почти безошибочные способы для определения симуляции. Вы были совершенно нормальным сегодня утром. Вы были не менее нормальны, когда жгли документы. Вы и сейчас нормальны, я в этом уверен.
Ему показалось, что на губах больного промелькнула слабая улыбка.
— Я вас не ударил и не собираюсь бить. Я только повторяю, что выбранная вами тактика ни к чему не приведет, только вызовет к вам антипатию, если не хуже..
— Я не хочу, чтобы меня били! — повторил Лагранж безучастно, словно шепча молитву.
Мегрэ, ссутулившись, подошел к окну, открыл его и крикнул инспектору, ожидавшему во дворе:
— Подымись наверх вместе с Жанвье!
Он прикрыл окно и заходил по комнате. На лестнице послышались шаги.
— Если хотите, можете одеться. Иначе вас унесут, завернув в одеяло.
Лагранж продолжал повторять те же самые слова, которые в конце концов начали звучать бессмысленно.
— Я не хочу, чтобы меня били… Я не хочу…
— Войдите, Жанвье… Ты тоже… Унесите этого человека в тюремную больницу. Бесполезно пытаться его одевать, он снова начнет биться. На всякий случай наденьте на него наручники…
Этажом выше открылась дверь. На другой стороне двора засветилось окно, женщина в ночной рубашке оперлась о подоконник, позади нее мужчина вставал с постели.
— Я не хочу, чтобы меня били…
Мегрэ отвернулся. Он слышал, как щелкнули наручники, затем тяжелое дыхание, шаги, шум отодвигаемой мебели.
— Я не хочу, чтобы… Я не… На помощь, ко мне!
По-видимому, один из инспекторов закрыл ему рот ладонью или кляпом, потому что голос ослаб и, наконец, совсем умолк, шаги раздавались уже на лестнице.
Наступившее затем молчание казалось особенно тягостным. Первое движение комиссара было зажечь трубку. Потом он взглянул на разрытую кровать, одна из простынь лежала посреди комнаты. Рядом валялись старые туфли, халат упал на пол.
— Ваше мнение, Пардон?
— Вам придется трудно.
— Простите, что я впутал вас в это дело. Не очень красивая сцена.
Как будто вспомнив забытую подробность, доктор пробормотал:
— Он всегда страшно боялся смерти.
— Так!
— Каждую неделю он жаловался на новые недомогания и подолгу расспрашивал меня, опасно ли это. Он покупал медицинские книги. Наверное, их можно здесь найти.
Мегрэ действительно нашел книги в одном из ящиков комода.
— Что вы собираетесь делать? — спросил Пардон.
— В тюремной больнице им займутся. Что касается меня — я буду продолжать следствие. Прежде всего я хотел бы найти его сына.
— Вы думаете, что это он?
— Нет. Если бы Алэн убил Дельтеля, то ему не понадобился бы мой револьвер. Ведь в то утро, когда он пришел ко мне, преступление было уже совершено. Смерть произошла сорок восемь часов назад, значит, во вторник.
— Вы остаетесь здесь?
— На несколько минут — подожду инспекторов, которых пришлет Жанвье. Через час я получу от доктора Поля протокол вскрытия.
Немного позже появился Торранс в сопровождении двух коллег и экспертов с аппаратурой. Пока Мегрэ давал распоряжения, Пардон с озабоченным видом стоял в стороне.
— Вы идете?
— Конечно.
— Довезти вас домой?
— Я хотел бы заехать в тюремную больницу, но, возможно, мои коллеги там посмотрят на это косо.
— Наоборот. У вас есть какие-нибудь соображения?
— Нет. Я хотел бы еще раз взглянуть на него, сделать попытку поговорить. Странный случай.
Было приятно снова очутиться на улице и вдохнуть свежий воздух. Они доехали до Кэ-Дез-Орфевр, и Мегрэ заранее знал, что увидит больше освещенных окон, чем обычно.
Роскошная спортивная машина Пьера Дельтеля все еще стояла у подъезда. Комиссар нахмурился, увидев журналиста Ломбра, караулившего его в передней.
— Вас ждет брат Дельтеля. А для меня еще нет новостей?
— Еще нет, малыш.
Мегрэ назвал его так машинально, Жерар Ломбра был его ровесником.
ГЛАВА 4,
Пьер Дельтель сразу же повел себя агрессивно. Пока Мегрэ давал распоряжения маленькому Лапуэнту, только что заступившему на дежурство, Дельтель стоял, прислонившись к письменному столу, и барабанил хорошо отманикюренными ногтями по крышке серебряного портсигара.
Затем, когда Мегрэ остановил выходящего из комнаты Лапуэнта и попросил его послать рассыльного за пивом и сандвичами, Дельтель демонстративно иронически улыбнулся.
— Наконец-то! — воскликнул он, когда дверь закрылась и комиссар сел за письменный стол.
Мегрэ смотрел на Дельтеля, как будто видел его первый раз.
— Я убежден, — начал Пьер Дельтель, — что вы считаете это убийством с целью ограбления или из-зa женщины. В высших инстанциях вам, наверное, даны соответствующие инструкции, чтобы замять это дело. Я должен вас предупредить, что…
— Садитесь, господин Дельтель.
Но тот не садился.
— Я не люблю разговаривать с человеком, когда он стоит передо мной.
Голос Мегрэ звучал слегка устало и приглушенно. Верхний плафон был зажжен, а настольная лампа давала слабый зеленый свет; Пьер Дельтель в конце концов сел на стул, скрестил ноги, потом вытянул их и открыл рот, чтобы произнести новые колкие слова.
— Простая формальность, — прервал Мегрэ, протягивая руку, но не удостаивая его взглядом. — Покажите ваши документы.
Он тщательно изучил их, как это делает полицейский на границе, перелистывая и разглядывая со всех сторон.
— «Продюсер», — прочитал Мегрэ в графе «Профессия». — Вы выпустили много фильмов, господин Дельтель?
— Так сказать, я…
— Один фильм?
— Он еще не запущен, но…
— Если я правильно понял, вы пока еще ничего не выпустили. Вы находились у «Максима», когда я позвонил вам. Несколько раньше вы находились в ресторане «Фуке». Вы занимаете меблированную квартиру в довольно комфортабельном доме на улице Понтье и являетесь владельцем роскошной машины.