Сон окончательно прошел. За окном стало уже совсем светло. Лампы в вагоне погасли. И Виктор наблюдал за проносившимися мимо снежными полями, черной грядой леса вдали и дачными поселками.
До конечной станции оставалось уже совсем немного, вероятно, одна или две остановки, когда Виктор услышал возле себя чей-то веселый возглас: — Знакомая кепочка!
Он обернулся. На скамье рядом с ним только что уселся розовощекий парень в расстегнутом полушубке, всклокоченные велосы его были припорошены снегом. Парень с интересом рассматривал Виктора.
— Ей-богу, знакомая, — повторил он. — Васька ее в карты продул.
— Только не мне, — усмехнулся Виктор.
— Ясное дело, не тебе, а Петьке Лузгину. А тот потом говорит — потерял. Может, врет.
— Не, точно. Нашел я ее, — ответил Виктор и с нарочитым безразличием добавил: — Могу, конечно, и вернуть, если отблагодарит.
— Будь спок. Знаешь, как о ней жалел?
— Давай адрес. Зайду.
— Адрес…
Парень окинул Виктора насмешливым взглядом, потом нагнулся к нему и тихо прибавил:
— По адресу не живет. Блатняга он.
— Ну да? — опасливо произнес Виктор.
— Ага. Он у одного кореша на чердаке ночует, около трубы. Тепло там.
Виктор лихорадочно соображал, как же теперь поступить. Парень явно не заслуживает доверия. Если его привести в милицию, он от всего отопрется. А без него, видимо, не найти Гусиную Лапу.
— Вообще он сегодня, кажись, уехать собирался.
— Куда же это?
— Кто его знает, — небрежно махнул рукой парень. — Разве они скажут?
— Эх, — вздохнул Виктор. — Не вышла, значит, коммерция. Парень окинул его оценивающим взглядом.
— Мне, конечно, на работу надо идти, — задумчиво сказал он. — Могу отвести, если не дрейфишь. Копейка у него водится.
— Ну его. Связываться еще.
Виктор чуть скосил глаза и заметил, что Устинов исподтишка наблюдает за ними. Как ему дать знать, как объяснить, что случилось?
Парень между тем мечтательно сказал:
— На двоих бы выпить как раз хватило. Может, зайдем, а? Вдруг да не уехал он еще?
Ему, видно, все больше нравилась эта мысль о неожиданной даровой выпивке.
— Не знаю даже, — продолжал колебаться Виктор.
Парень принялся его убеждать.
Когда поезд, наконец, подошел к конечной станции и за окном потянулась платформа, полная людей, Виктор сдался:
— Ладно. Черт с ним. Пойдем.
Пассажиры в вагоне начали шумно подниматься со своих мест. В проходе между скамьями образовалась толкучка. Люди торопились.
Парень был ближе к проходу и первый втянулся в людской поток. Виктор слегка замешкался. Теперь их отделяло несколько человек. Все медленно продвигались к выходу из вагона.
И вполне естественно получилось так, что Устинов оказался прямо перед Виктором и тот успел ему шепнуть:
— Незаметно иди за мной. Парень ведет к Гусиной Лапе. Он прячется…
Толпа разъединила их, и Устинов исчез.
Пройдя по высокому мосту над железнодорожными путями, они спустились в город.
— Тебя как звать? — спросил парень.
— Виктор. А тебя?
— Федька.
Они шли по тихой кривой улице. Высокие сугробы отделяли узкий тротуар от мостовой с двумя глубокими, неровными колеями. По другую сторону тянулись низенькие штакетники, за ними виднелись одноэтажные домики, заваленные снегом. От калиток тянулись выбитые в снегу тропинки.
— А в доме есть кто? — опасливо спросил Виктор.
— Вовка небось уж на работу ушел. Бабка одна осталась. Да ты не дрейфь, — успокоил Федор. — Ничего он с нами не сделает, — и вдруг настороженно посмотрел на Виктора. — Только магарыч пополам, идет? Как уговорились.
— Ага, — кивнул головой Виктор.
Он шел, стараясь разговором отвлечь Федора, чтобы тот не оборачивался. На этих безлюдных улицах Устинову приходилось трудно.
Они свернули в узкий переулок и по нему вышли на другую улицу. Виктор незаметно приглядывался ко всему, стараясь запомнить дорогу.
Неожиданно около какого-то магазина Виктор задержался, словно собираясь зайти, потом догнал Федьку.
— Купить чего надо? — спросил тот.
— А, потом, — махнул рукой Виктор.
Они торопливо пошли дальше, свернули на нужную улицу и, наконец, остановились возле какой-то калитки.
— Ты меня во дворе подожди, — сказал Федор. — А я за ним сбегаю. Небось дрыхнет. Вчера вечером у них пьянка была.
Он уже не стеснялся показывать свою осведомленность.
Когда Виктор остался один, он осмотрелся. Дворик был маленький, за домом тянулся низенький забор, отделявший соседний участок, где стояли два длинных сарая, между ними виднелся узкий проход. Невдалеке от дома росли толстые сосны, под окнами топорщился кустарник. Виктор стоял на тропинке, она тянулась к крыльцу и с двух сторон огибала дом.
Виктор подумал об Устинове. Во двор тот зайти не мог. Одна из толстых сосен росла возле самого забора, могучие корни ее выползали на тротуар. Виктор скосил глаза. Устинова нигде не было видно. Значит, он спрятался за сосну. Больше некуда.
В этот момент из-за угла дома появился Федор. Подбежав к Виктору, он сказал:
— Пошли. Только по-быстрому. Некогда мне. Они двинулись по тропинке к дому.
Идя вслед за Федькой, Виктор подумал: «Сколько их там? Только бы выманить на улицу».
Обогнув дом, Виктор увидел за выступом застекленной террасы с обледенелыми глухими окнами небольшую полуприкрытую дверь, обитую изнутри войлоком. Тропинка в снегу вела к ней, а потом под углом уходила к стоявшим невдалеке сараям.
Федька подошел к двери и кивнул Виктору, приглашая войти.
По крутой темной лесенке они взобрались наверх. На площадке перед еле различимой дощатой дверцей они остановились, и Федька шепнул:
— Ты, смотри, не дрейфь. Ничего они не сделают. И смотри, трояк проси, не меньше.
— А их там много? — с опаской спросил Виктор.
— Не. Двое. Вот Петьки только нету. Но все равно велели зайти.
Виктор невольно схватил его за рукав. Это получилось слишком резко, и он тоном попытался смягчить впечатление:
— Так как же тогда? Кто же платить станет?..
«Сбежал, — зло подумал он. — Черт возьми, неужели сбежал».
Федька по-своему истолковал его волнение и успокоительно сказал:
— Длинный там. Его была кепочка-то. Ну, пошли.
Он толкнул дверцу. За ней оказался большой, заваленный рухлядью чердак: доски, ящики, поломанная мебель, какие-то корзины громоздились чуть ли не до самой крыши. Застойный, пыльный воздух ударил в лицо. Свет еле пробивался сюда сквозь два грязных чердачных оконца.
«Здесь только спрячься — за неделю не отыщешь, — подумал Виктор. — Подходящую берлогу себе выбрали». Его вдруг охватило беспокойство. При нем же пистолет, удостоверение. Что, если… Тут и выстрелить не успеешь. А найдут у него все это — каюк. Народ отпетый. «Труп здесь тоже за неделю не отыщешь», — усмехнулся он про себя. Но тут же вспомнил: их же двое. А, была не была…
И вслед за Федькой он стал пробираться сквозь груды хлама в дальний конец чердака. Под их ногами внезапно громко треснула доска, потом куда-то в сторону с шумом покатилась старая металлическая раскладушка, которую задел Федька. «Черта с два тут незаметно пройдешь», — подумал Виктор, в последний момент подхватив свалившийся на него откуда-то сверху колченогий стул с выбитой спинкой.
Наконец они пробрались к темной печной трубе. Возле нее сидели на ящиках два человека и о чем-то тихо переговаривались между собой. В полумраке Виктор не мог их разглядеть, хотя те разом повернулись на шум шагов и напряженно ждали, пока он приблизится. Только очутившись рядом с ними, Виктор сумел разглядеть обоих. Один из сидевших был худой светловолосый парень, большеротый, с толстыми губами, к которым прилипла погасшая сигарета. Второй был ниже, коренастый, чернявый. Воротники расстегнутых пальто у обоих были подняты, шапки сдвинуты на затылок. «Жарко около трубы», — догадался Виктор.
Худой парень встал, небрежно сплюнул прилипший к губе окурок и, оглядев Виктора, насмешливо спросил:
— Это ты и есть, с кепочкой?
— Я и есть.
— И где же ты ее подобрал, интересно? — Тон был все таким же насмешливым.
В этот момент Виктор услышал шум за спиной и, скосив глаза, заметил выбравшегося откуда-то третьего парня. «Обсчитался Федька, — мелькнуло у него в голове. — И все равно не тот, не Гусиная Лапа».
Парень, заметив движение Виктора, усмехнулся.
— Не бойсь. Он тихий.
— Пока трезвый, — со смешком добавил второй, чернявый. Он все еще сидел на ящике.
— Так где ж ты ее подобрал? — снова спросил первый парень.
Виктор догадался, что это и был Длинный.
— В снегу подобрал. Около дома.
— Во дворе, что ли?
— Не. В переулке.
— Когда ж это было?
Виктору все больше не нравились эти настойчивые вопросы. «Чего ему надо? — подумал он. — Крутит что-то».
— Поздно было. От ребят шел.
— Петька до него искал, не нашел. А этот, выходит, нашел, — ни к кому не обращаясь, произнес чернявый.
— Дело какое, — с наигранной беспечностью сказал Федька. — В снег ее небось затолкали. Найдешь тут. Но Виктор уловил в его тоне беспокойство. Стоявший позади него парень с угрозой сказал Федьке:
— А ты не тявкай. Понял? Твое дело сторона. И Федька растерянно пробормотал:
— Да я так… Почем я знаю…
Между тем Длинный, смерив Виктора насмешливым взглядом, спросил:
— Ты что ж, снег-то там носом рыл, что ль?
— Зачем носом? — простодушно пожал плечами Виктор. — Козырек из снега торчал, я и потянул. Драка, говорят, там была.
Он чувствовал, что парни насторожены и проверяют его. И то, что Петька, то есть Гусиная Лапа, потом вернулся на место драки, искал там кепку и не нашел ее, еще больше усилило их подозрительность. Оказывается, он вернулся! Разве можно было такое предусмотреть? А разве вообще можно предусмотреть все, любую мелочь, которая еще ждет его впереди? А ведь любая такая мелочь может обернуться, ой, как опасно. Как же вести себя сейчас? Прикидываться все таким же простачком? Или… Нет, пока надо выждать, надо посмотреть, как повернется дальше этот опасный разговор, понять,