— Франсуа! — крикнула Нонна. — Почему он не забирается?
— Не надо его звать! — Ур, задыхаясь, ступил в отсек и потянул штормтрап наверх. — Я все-таки не Христос, чтобы прощать… Скорее! Вы мне энергатор разрядите…
Он захлопнул дверцу и ринулся к пульту управления. Быстрое движение руки…
Траулер со своей потрясенной командой тяжело рухнул в воду, выбросив гигантский фонтан, и закачался на волнах. Ур и Нонна кинулись друг к другу в объятия.
— Ты молодчина, Нонна!
— Дорогой ты мой…
— Как твоя нога?
— Какая нога?
— Мерзавец, он выдумал это…
— Ты о чем, Ур?
— Потом, потом…
Валерий дернул Ура за рукав:
— Посмотри на экран.
Ур увидел пенные гребни гор-волн и траулер, торопливо уходящий прочь от неприятного места. Неуправляемая лодка низко висела над штормовым океаном, Казалось, волны вот-вот дотянутся, захлестнут…
Ур сел в кресло перед пультом и несколько минут сосредоточенно работал, настраивая автопилот. По экрану внешнего обзора поплыла полоска голубого света. Океан ушел вниз. Лодка, бесшумно набрав высоту, легла на заданный курс.
— Обратно на Кергелен? — спросил Валерий, когда Ур поднялся из кресла.
— Да.
— Только погоди обниматься, Ур. Успеете еще. Что с тобой было? Кто тебя похитил?
Ур наморщил лоб. Да, верно, пришла пора, приспело время объяснить самым близким людям, что, собственно, с ним произошло. Он усадил Нонну в кресло, единственное кресло в отсеке, а сам сел на пол, скрестив ноги. Валерий тоже устроился на полу, прислонясь к стенке. Мягкий бестеневой свет лег на их лица и как бы приглушил на них выражение тревоги, усталости, пережитого отчаяния…
И Ур рассказал о Гуго Себастиане, задумавшем объявить его Иисусом Христом и с его помощью перераспределить богатства в мире — прежде всего, разумеется, в свою, Себастианову, пользу. И о том, как через посредство библиотекаря Океанариума Жана-Мари он, Себастиан, пристроил на «Дидону» этого юнца, Франсуа Бертолио, и как охотился на него, Ура, по всему океану, и как вчера этому соглядатаю, Франсуа, удалось заманить его в засаду…
У Нонны расширились глаза. Так вот оно что! Он безрассудно забыл обо всем и кинулся ей на помощь… Она не сводила взгляда о лица Ура и твердила мысленно, клялась себе, что никогда ни на одну минуту теперь не оставит его одного…
Нонна принялась рассказывать, как проглотила пленку с закодированной информацией и что произошло с ней потом. Блокнот Ура был у нее в руках, и это оказалось так просто и естественно — повернуть кончиком пальца крохотную рукоятку сбоку и послать вызов лодке, она прекрасно знала, где находится лодка, да, знала, хотя и не смогла бы выразить это знание словами. И лодка появилась. Она, как призрак, возникла в темном, затянутом тучами небе и медленно опустилась на воду борт о борт о «Дидоной». Гавань замерла, пораженная небывалым зрелищем, а у доктора Русто выпала изо рта сигара. Она, Нонна, ничего этого не видела, это Валерий ей потом рассказал, и Валерий прыгнул за ней в открывшуюся дверь, хотя Нонна вовсе не собиралась брать его с собой, она просто ни о ком и ни о чем не помнила, кроме того, что нужно лететь на выручку Уру.
Но куда лететь? До сих пор она знала, что надо делать, — каждый раз перед новым, что ли, этапом ее вдруг осеняло. Она знала, как поднять лодку в воздух, и подняла, но куда лететь, она не знала. Почти всю ночь лодка ходила кругами над Кергеленом, на экране было темно, и она, Нонна, временами думала, что сойдет с ума от страшного напряжения, головной боли и тревоги. И вдруг — уже стало светать — она поняла, куда надо лететь…
— Я послал вызов, — сказал Ур. — Без блокнота это возможно только на небольшие расстояния, потому что нет усиления сигнала. Хорошо, что расстояние между нами было в пределах ста пятидесяти миль — дальше сигнал бы не прошел.
— Ур, — сказала Нонна, почему-то понизив голос. — Я еще не все сказала. Среди ночи, а может, под утро… да, уже начинался рассвет… я вдруг почувствовала, будто меня зовут. Вначале я подумала, что это галлюцинация. Но зов повторился…
— Это меня вызывали, — тоже тихо ответил Ур. — Но поскольку блокнот был у тебя…
— Я так и подумала. Вдруг все исчезло. Будто выключилось.
— Да, — кивнул Ур. — Они поняли, что это не я.
Помолчали. Ур сидел задумавшись. Но вот он поднял голову и увидел две пары глаз, с ожиданием устремленных на него. Что ж, теперь уже не было смысла скрывать…
— Не знаю, как ты, Нонна, — сказал он, — а Валерий, наверно, давно понял, что я не просто вернулся на Землю жить среди людей, как живут мои родители… что у меня была определенная цель…
— Мне приходило это в голову, — подтвердил Валерий. — Но вообще-то… как-то забывалось… Не хватало, что ли, времени хорошенько подумать. Знаешь ведь нашу каждодневную текучку — тебя захлестывают дела, и ты несешься, несешься… Так ты разведчик, Ур?
— Да, — не сразу ответил Ур. — Помнишь, Валера, как ты заполнял мою анкету? Я еще тогда задумался: где же моя родина? Древний Шумер, которого я никогда не видел и которого давно нет на свете? Или планета Эйр? Я вырос на Эйре, там я получил образование и воспитание — значит, это и есть моя родина…
— Нет, — быстро сказала Нонна. — Твоя родина здесь. Ты сын землян и сам землянин.
— Я вырос на Эйре, и это был мой мир. Других я не знал и не хотел знать. Конечно, я сознавал свою непохожесть на них. Это мучило меня. Больше всего мне хотелось быть таким, как все. Хотелось страстно, до ненависти к собственному лицу и телу. Но это был мой мир. И когда мне предложили лететь на Землю… Нет, — вздохнул он. — Не с этого надо начать. Надо начать с той эирской экспедиции. Первое знакомство с землянами создало у эирцев впечатление о Земле как о планете дикой, населенной крайне агрессивными существами, и на своих картах они сделали пометку, означающую низшую степень разума. Вместе с тем они подметили потенциальную способность земных племен к быстрому развитию. Покидая Землю с моими родителями на борту, экспедиция забросила в океаны несколько следящих маяков. Они обязаны были сделать это. Два маяка действуют до сих пор. Они регистрировали мощные взрывы и анализировали состав атмосферы. Информация поступала на Эйр и обрабатывалась… ну, можно назвать эту машину машиной прогнозов. Раз за разом прогнозы приобретали все более тревожный характер. Они предсказывали опасность для Эйра…
— Опасность со стороны Земли? — изумилась Нонна.
— Да. Агрессивные от природы земляне, вооруженные ядерным оружием, выйдут в открытый космос — такой прогноз был сделан, и его расценили как отдаленную, но реальную опасность для старых цивилизаций Галактики. Я был послан на Землю, чтобы определить степень опасности, дать достоверную информацию. Я понимал ответственность своей задачи и был полон энтузиазма…
— Ты определил степень опасности? — спросила Нонна.
— Я старался понять земную жизнь. Мне было так трудно, что невозможно выразить. В минуты слабости я просил отозвать меня… Погоди, Нонна, не торопи, я отвечу на твой вопрос… Жизнь на Земле, кроме самых общих принципов, определяющих условия существования разума в Галактике, нисколько не похожа на жизнь Эйра. Там… как бы сказать… там нет никакой разнородности и пестроты, которые ошеломили меня на Земле… Я старательно выполнял свою задачу. На Эйре не только получали регулярную информацию от меня, но и видели моими глазами, слышали моими ушами. Они плохо понимали многое, и я, как умел, объяснял… Я пришел к выводу, что машина прогнозов преувеличила опасность…
— Преувеличила! — Валерий вскочил и возбужденно принялся расхаживать по тесному отсеку. — Ты им скажи, непременно скажи, что они могут спокойно спать на своих кроватях, черт дери…
— Я тоже уверена, что ядерных налетов на Эйр и любые другие населенные планеты не будет никогда, — резко сказал! Нонна. — Просто обидно, что они считают нас дикарями!
— Не надо обижаться, — посмотрел на нее Ур. — У них были достаточно серьезные основания считать землян агрессивными.
— Да как же можно так обобщать? Ну, были войны и сейчас есть. Ну, существуют агрессивные группы, реваншисты всякие, фабриканты оружия — мир пестр и разнороден, в этом ты прав. Но нельзя же всех людей под одну гребенку!
— Что вы накинулись на меня? — несколько растерянно спросил Ур. — Я же говорю, что информировал Учителя… я правильно информировал эирцев, что прогноз ошибочен… что есть на Земле могучие силы, которые не допустят вывоза ядерного оружия в космос.
— Послушай, — остановился перед ним Валерий. — Ты информировал правильно, ты молодец. Ну а если бы ты подтвердил прогноз? Что было бы тогда? Война миров?
— Теперь не уэллсовские времена, Валера, чтобы лететь, высаживаться, чем-то рисковать…
— Я помню, помню! Ты мне однажды сказочку рассказал, я запомнил, как грозились схлопнуть Солнце. Это про них ты рассказывал, про эирцев своих?
— Сказка есть сказка…
— Не крути, Ур! Могут они устроить звездный коллапс? Да или нет?
— Могут. Потребуется такое количество энергии, что трудно себе представить, но в принципе это возможно. Что вы так всполошились, ребята?
— Да видишь ли, — ворчливо сказал Валерий, садясь на место, — лично я обожаю загорать. Хочется еще полежать под солнышком кверху спиной…
— Почему бы эирцам не вступить в прямой контакт с нами? — сказала Нонна. — Разве это не лучше, чем вести тайные наблюдения?
— С кем бы они вступили в контакт? До моей отправки сюда население Земли представлялось им скопищем враждующих племен.
— Какая глупость! Как будто нет ничего, кроме вражды! Ты расскажи им, Ур, о движении за мир. О международном сотрудничестве ученых, о нашем соглашении с американцами о совместных полетах в космос…
— Об Олимпийских играх, — вставил Валерий.
— Наконец есть международные организации, Совет Безопасности, например, который мог бы назначить авторитетную группу экспертов…
— Верно, все верно, — сказал Ур. — Они теперь знают об этом. Но контакт… Может быть, они найдут нужным вс