Внезапно что-то обжигающе холодное отбросило его назад. Кален встрепенулся: что за сюрприз преподносит ему враждебная планета? Тут в него вонзился еще один заряд, совершенно заморозив наружную оболочку.
Дело принимало серьезный оборот. Хотя мабогийцы считались одной из самых устойчивых и защищенных жизненных форм, у них тоже имелись уязвимые места. Кален осмотрелся в поисках источника опасности.
Незнакомцы в него стреляли!
Ошеломленный, Кален не мог в это поверить. Он не только понаслышке знал, что такое убийство, но даже несколько раз с ужасом наблюдал это извращение среди иных недоразвитых животных видов. Ему приходилось также листать книги по патологической психологии, в которых описывались в деталях пять или шесть случаев преднамеренного убийства за всю историю Мабога.
Но чтобы это произошло с ним! Кален не верил самому себе.
Еще один заряд обжег его тело. Кален не двигался, все еще пытаясь убедить себя в том, что это ему мерещится. Не могут же быть способны на убийство существа, разум которых позволяет им строить космические аппараты! К тому же они ведь даже его не знали!
Осознав наконец опасность, Кален повернулся и побежал к опушке. Все трое незнакомцев стреляли одновременно, и замерзшая трава громко хрустела у него под ногами. Наружная оболочка Кэлена полностью промерзла. Тело мабогийца не было приспособлено к низким температурам, и Кален чувствовал, как холод сковывает его.
И все-таки он не мог заставить себя поверить в происходящее!
Он уже достиг опушки, когда в спину вонзилось сразу два заряда. Не в силах больше поддерживать тепло в организме, Кален рухнул на замерзшую землю и потерял сознание.
— Идиот, — пробормотал Эйджи, пряча бластер в кобуру.
— Но поразительно выносливый, — с удивлением сказал Барнетт. — Ни одно дышащее кислородом существо не способно вынести такое. — Он с гордостью посмотрел на бластер и похлопал по серебристой броне корабля. — Мы назовем его «Индевер-2».
— Да здравствует капитан! — весело заорал Витор.
Барнетт взглянул на небо.
— Через четыре часа начнет смеркаться. Витор, перенеси провизию, кислород и инструменты на «Индевер-2» и разряди на нашей развалине батареи. Мы должны улететь до наступления темноты.
Витор отправился выполнять приказ, а Барнетт и Эйджи вошли в корабль.
В заднем отсеке «Индевера-2» размещались генераторы, двигатели, преобразователи энергии и резервуары с горючим. Следующий отсек, занимавший почти половину корабля, был заполнен какими-то чудными орехами диаметром от двух дюймов до полутора футов. Далее следовали два носовых отсека.
Первый из них, по-видимому, предназначался для экипажа, но был совершенно пуст. Ни койки, ни стола, ни стульев — только гладкий металлический пол. В потолке и в стенах виднелось несколько небольших отверстий непонятного назначения.
В самом носу находился пилотский отсек, в котором с трудом мог разместиться один человек. Пульт управления под зрительным экраном был полностью заставлен приборами.
— Все это ваше хозяйство, — сказал Барнетт. — Приступайте к изучению.
Эйджи кивнул и начал рассматривать приборы.
Через несколько часов Витор перенес все вещи на «Индевер-2». Эйджи еще ни к чему не прикасался. Он пытался определить назначение приборов по их размерам, цвету, форме и расположению. Была бы инструкция! Если кнопки вспомогательной системы взлета включались не слева направо, а наоборот, Эйджи пришлось бы заново переучиваться. Означал ли красный цвет опасность? Если да, то красная кнопка включала аварийное тормозное устройство. Но красный цвет мог означать и температуру…
Барнетт просунул голову в пилотский отсек.
— Вы готовы?
— Кажется, да. — Эйджи слегка прикоснулся к кнопке на панели. — Эта штука должна закрыть люки.
Он нажал на кнопку. Витор и Барнетт стояли затаив дыхание.
Люки беззвучно закрылись.
Эйджи ухмыльнулся, довольный.
— А это система подачи воздуха, — провозгласил он и нажал на маленький рычажок.
Из щелей в потолке начал выбиваться желтоватый дым.
— Какие-то неполадки в системе, — забеспокоился Эйджи.
Витор закашлялся.
— Отключите! — прикрикнул Барнетт.
Дым повалил густыми клубами и в мгновение ока окутал оба носовых отсека.
— Отключите, черт возьми!
— Я не вижу пульта! — Эйджи наугад переключил какой-то тумблер.
Тут же взревели генераторы и с пульта на пол посыпался сноп голубых искр.
Эйджи отбросило в сторону, Витор подбежал к двери грузового отсека и забарабанил по ней кулаками. Барнетт бросился к пульту, прикрывая рот рукой и чувствуя, что пол ускользает из-под ног. Витор осел на пол, тщетно пытаясь выбраться наружу. Барнетт слепо нажал на какие-то рычажки..
Гул генераторов прекратился, и лицо Барнетта освежила струя живительного воздуха. Он протер слезящиеся глаза и взглянул вверх. По счастливой случайности ему удалось отключить подачу желтого газа и открыть воздушные люки. Остатки газа быстро улетучились, и отсек заполнился прохладным вечерним воздухом планеты.
Витор с трудом поднялся на ноги, но Эйджи не шевелился. Барнетт склонился над старым пилотом и начал растирать ему грудь, ругаясь вполголоса. Наконец веки Эйджи задрожали, и вскоре он пришел в себя.
— Откуда взялся дым? — простонал Витор.
— Боюсь, что наш прямоугольный приятель дышал этой гадостью, — высказал догадку Барнетт.
Эйджи покачал головой:
— Вряд ли, капитан. Атмосфера планеты насыщена кислородом, а он ходил без шлема и…
— Вспомните, как он выглядел, — прервал его Барнетт. — К тому же потребность в воздухе у всех различная.
— Тогда дело плохо, — уныло пробурчал Эйджи.
Трое мужчин переглянулись. Наступившую тишину прервал негромкий лязгающий звук.
— Что там? — испугался Витор и выхватил бластер.
— Помолчи! — велел Барнетт.
Они прислушались. Звук повторился. Казалось, будто ударяли железом по твердому неметаллическому объекту. Барнетт почувствовал, как зашевелились волосы у него на затылке.
Земляне прильнули к зрительному экрану. Тусклые лучи заходящего солнца освещали багровым светом открытый люк «Индевера-1». Лязг доносился оттуда.
— Не может быть! — воскликнул Эйджи. — Наши бластеры…
— Не убили его, — мрачно закончил Барнетт.
— Скверно, — пробормотал Эйджи. — Очень скверно.
Витор все еще держал бластер в руках.
— Капитан, — вызвался он, — может быть, я выйду и…
Барнетт покачал головой:
— Он не подпустит тебя и на десять футов. Нет, дайте мне подумать. Он что-то замышляет… Витор, что осталось на корабле? Батареи?
— Разряжены, а переходное звено у меня.
— Хорошо. Значит, только кислота…
— Это мощная штука, — вмешался Эйджи. — Но я не думаю, чтобы он сумел найти ей применение.
— Пожалуй, — согласился Барнетт. — И все же нам необходимо побыстрее драпать отсюда.
Эйджи взглянул не приборную панель. Полчаса назад ему казалось, что он в ней разобрался. Теперь перед ним была коварная и, возможно, смертоносная ловушка.
Эйджи не удивлялся. В космическом корабле не только путешествовали, но и жили. Вполне естественно, что приборы воспроизводили условия жизни инопланетянина и удовлетворяли его потребности. Но для землян это могло закончиться трагически.
— Если бы мы знали, с какой он планеты, — грустно произнес Эйджи.
Пока они знали только то, что незнакомец дышит ядовитым желтым газом.
— Все будет в порядке! — с деланной бодростью пообещал Барнетт. — Найдите систему взлета и больше ни к чему не прикасайтесь.
Эйджи вернулся к приборам, а Барнетт, пытаясь проникнуть в мысли инопланетянина, смотрел на матовый корпус своего бывшего корабля и с тревогой прислушивался к непонятным звукам.
Кален пришел в сознание и поразился тому, что еще жив. Он с трудом приподнялся и прислонился спиной к дереву. Красное солнце опускалось за линию горизонта. Воздух, насыщенный ядовитым кислородом, заметно посвежел. Кален вздохнул и с облегчением отметил, что легкие функционируют и живительный желтый воздух все еще в них остается.
Кален вновь решил было, что все случившееся ему только пригрезилось, как вдруг увидел, что в его корабль вошел один из незнакомцев, сгибаясь под тяжестью груза. Через некоторое время все люки закрылись.
Значит, этот кошмар произошел в действительности! Кален почувствовал острую потребность в пище и воздухе. Наружная оболочка его тела высохла, растрескалась и настоятельно нуждалась а питательной чистке. У Калена оставался только один красный керловый орех и тетнитовая бомба.
«Если удастся вскрыть орех, — подумал Кален, — можно еще долго продержаться. Но как это сделать?»
Кален поразился собственной беспомощности. Ему впервые пришлось задуматься над тем, как самому проделать простую, элементарную и повседневную операцию, которая на корабле выполнялась автоматически.
Кален заметил, что незнакомцы бросили свой корабль. Почему — не имеет значения, но нужно идти туда, подумал Кален. На открытом воздухе он погиб бы еще до наступления утра.
Он медленно пополз к чужому кораблю, не спуская глаз со своего. Если враждебно настроенные существа заметят его, все пропало. Но этого не случилось, и Кален благополучно пробрался внутрь корабля через открытый люк.
Несмотря на сгустившиеся сумерки, Кален разглядел, что корабль совсем старый и изношенный. Тонкие стены были сплошь покрыты заплатами. Теперь стало понятно, почему незнакомцы захватили его корабль.
Прежде всего следовало восстановить силы, и Кален вынул круглый керловый орех — основную пищу мабогийских астронавтов. Орехи были чрезвычайно богаты энергией, а твердая кожура толщиной в два дюйма предохраняла их от порчи в течение многих лет.
Кален положил орех на пол, подобрел тяжелый металлический прут и с силой ударил им по скорлупе. Прут с громким лязгом отскочил, не оставив на орехе и следа.
Кален испугался, не выдаст ли его грохот, но, подгоняемый голодом, вновь принялся исступленно молотить по скорлупе. Минут через пятнадцать, дойдя д