— Хорошо, не буду улыбаться. — На лице Водяного появилась деланная серьезность, но глаза продолжали хитро блестеть.
— Так вот, когда мы с коллегами ликвидировали банду, одному особо опасному преступнику удалось бежать на баркасе в плавни. Баркас он бросил, а сам скрылся в неизвестном направлении. Служебные собаки его след не взяли. Бандит, наверное, бродом или вплавь ушел на другие острова. А два дня назад в плавнях был убит наш сотрудник.
Старик покачал головой.
— Слыхал я об этом.
Пашка подбросил в костер несколько веток.
— С помощью дедуктивного метода…
— Шо? — не понял Водяной.
— Метод, говорю, есть у нас такой, — как можно громче произнес Пашка. — Тебе это, дед, не понять.
— Куды ж мне, — согласился Водяной. — Та не кричи на ухо, не глухой. Слова тольки мудреные не подбирай.
Где-то вдали, на островах, тревожно закричала ночная птица. Пашка посмотрел на темнеющий лес, и ему стало как-то не по себе.
— Вот мы сидим сейчас у костра, беседуем, а он, может, нас уже на мушку взял.
— Могет, могет, — закивал старик. — Этот возьмет обязательно.
Пашка огляделся по сторонам и почти полушепотом продолжил:
— Я вот чего думаю: зачем ему понадобилось убивать милиционера? Для него ведь лучше отсидеться в плавнях, пока все приутихнет, а потом драпануть в город. Что его заставило пойти на убийство? Здесь какая-то тайна. Наш работник, наверное, напал на след, а может, нашел место, где прятался бандит.
Водяной почесал подбородок.
— Оно, конешно…
— Наша задача, — перебил Пашка, — выяснить, что же все-таки удалось обнаружить милиционеру. Это поможет найти убийцу. Но есть еще один вариант. Вот глядите сюда.
Пашка подсел ближе к старику, расстелил перед ним карту устья реки.
— Здесь нашли труп. Значит, с помощью моего метода сужаем сектор поиска. Дальше этих островов преступник уйти не мог. Я обвел участок поиска синей линией. Запомнили?
— Товарищ лейтенант, я ж ничего не вижу на цей вашей карте, — развел руками Водяной.
Пашка вздохнул и бережно сложил карту.
— Ох, как трудно с вами работать, гражданин Василий Никитич. Тормозите вы следствие своей непонятливостью. Скажите прямо, хотите помочь нам найти и обезвредить преступника? Или собираетесь отсидеться в тихом месте, когда бандит угрожает спокойствию мирных жителей?
— От номер! — удивился Водяной. — Та чем же я могу помочь?
— Не юлите, гражданин Василий Никитич. Лучше вас плавни на этом участке никто не знает. Подумайте, где удобней всего скрыться преступнику, на каком острове. У бандита нет жратвы. Значит, он должен воровать у населения или… или ему кто-то помогает из местных…
Пашка внезапно замолчал. Как же он раньше до этого не додумался?
— Все может быть, — уклончиво заметил Водяной, прикуривая от горящей головешки.
Пашка подозрительно посмотрел на него. Что-то ему перестало нравиться выражение лица старика.
— У вас есть какие-нибудь соображения по этому поводу?
— Соображение у меня всегда есть, — обиделся Водяной. — А насчет бандита… подождите, товарищ лейтенант, недели две. В плавнях уже падает лист. Деревья скоро голышами станут, и негде будет укрыться человеку. Та еще холодать стало, без одежонки в плавнях много не насидишься.
— Та-ак, — зловеще протянул Пашка. — Вот гляжу я на тебя, дед, и никак не могу понять: за кого ты? За нас или за того бандюгу? Крутишь вокруг да около. Говори прямо — продался ему?
— Э, хлопчик, полегче. За такие слова…
— Ладно, гражданин Василий Никитич, извините, если обидел. Это у меня после ранения нервы не в порядке.
— Нэрвы, нэрвы, — проворчал Водяной. — Вот сходил бы в нашу деревню, тут недалече, та и поспрошал народ. Можэ, кто чего и видел. У нас многие на эти острова привозят скотинку попасти.
— Мне легализовываться нельзя. А побеседовать с народом надо, но как-нибудь по-хитрому. Чтобы трепа по деревне не было. Я думаю, Василий Никитич, поручить это дело вам. Как, справитесь? Мы на вас очень надеемся.
— Поговорить можно.
— Только действуйте осторожно, — предупредил Пашка. — Помните, что вокруг могут быть глаза и уши бандита. Попробуйте обследовать острова.
— На острова не поеду, — заупрямился Водяной.
— Это почему?
— Та на шо мне це надо? Люди там втихоря самогон варют, а я мешать им буду.
— Какой самогон?
— Обыкновенный. С буряка гонят.
— С этим делом завязывайте. Своим пристрастием к спиртному вы можете запятнать честь нашей милиции. Я назначаю вас нештатным сотрудником уголовного розыска. А у чекиста должна быть трезвая голова. Понятно?
Водяной покачал головой.
— Их, и складно ж ты, Пашка, брешешь. Ухо не отведешь.
— Вы на что намекаете, гражданин?…
— Та я так, пошуткував, — сделав серьезное лицо, ответил Водяной.
— Нам сейчас не до шуток.
— Понимаю.
Пашка задумался. Ему не нравилось поведение старика. Но отступать было поздно.
— Я посоветовался с капитаном «Быстрого», и мы решили на пару деньков отчалить отсюда по одному важному делу.
Как вернусь, доложите обстановку. И смотрите, никаких лишних разговоров, — строго предупредил Пашка.
— А теперь слухай сюда, хлопчик, — поманил его пальцем Водяной. — Шуруй-ка отсюда со своей трескотней. И ни черта я тебе докладывать не буду, начальник выискался.
Пашка от неожиданности едва не выронил из рук мичманку. Вот так оборот! Он вскочил на ноги.
— Так, значит, с представителем власти?!
— Катись, представитель!..
— Ну ладно, — зловеще произнес Пашка и натянул на голову мичманку. — Доберусь я до тебя, Водяной. Ох, доберусь. Браконьер несчастный!
Старик схватил весло.
— Я тебе дам браконьера! Катись, а то второй фонарь подвешу!
IX
— Эх, Листок, такие дела кругом творятся, а я доски разгружаю. — Пашка погладил щенка. — Бородько убит, Штырь на свободе. Да появись я в ту минуту, когда он поднял нож на сержанта, все было бы по-другому. А тут еще кэп выговор вкатил. Следователь обозвал авантюристом. Плохи, брат, дела. Вот перейти бы нам с тобой на океанский лайнер и…
— Товарищ лэйтенант!
— Кто?! — Пашка вздрогнул от неожиданности, резко обернулся. — А, это ты, Водяной. — Он опустил щенка на палубу. — Чего надо?
— А я до вас по тому делу. — Старик виновато улыбнулся. — Не сердитесь, товарищ лэйтенант.
— Ты кончай, дед, мне зубы заговаривать. Говори прямо, что случилось. А насчет злостных выпадов против представителя власти поговорим потом.
— Ага, поговорим, — согласно закивал Водяной. — Так слухайте насчет бандита. Отвезла моя сусидка Терентьевна козу на остров пастись. Вечером приезжает за ней, а козы нема. Трава вокруг того места, где она привязана была, кровью забрызгана…
— И сожрали серого козлика волки. И остались от козлика рожки да ножки, — подхватил Пашка. — Ты что, дед, издеваешься надо мной? Что ты мне сказки рассказываешь?
— Погодь, погодь, — замахал рукой Водяной. — Сам же мне говорил, шо бандиту жрать нечего. Ну я и подумав: хто мог убить козу? А? Конешно, ее могли наши мужики украсть и пропить. Но на шо тогда ее резать? Помозгував я, и на другой день начал осматривать близкие острова. Обнюхивал каждую тропиночку.
— Так, так, давай, дед, — заерзал Пашка.
— Ходыв, ходыв я, пока не нашов у камышах на одном острове остатки той козы. Там я себе и оборудовал наблюдательный пункт. Просидел у камышах до самого вечера. А як смеркаться стало, вижу — крадется хтось бережком, я за ним. Дошов человек до поляны, а там стога сена стоят. Огляделся он по сторонам, и все…
— Как все?
— А дальше ничего не видел за деревьями. Наверное, человек прячется в тех стогах.
Пашка потер от удовольствия ладони.
— Неплохо сработали, Василий Никитич, неплохо. Теперь будем действовать. Операция проста, как грабли. Сейчас поезжайте в деревню и возьмите человека понадежнее. Встретимся за старой пристанью через час. Да прихватите с собой косы. Когда подъедем к острову, я спрячусь в камышах, а вы пойдете вдвоем на ту полянку траву косить.
— Так она ж там уже скошена.
— Не перебивай, дед. Скошена, так делайте вид, что косите. А сами между собой, только погромче, разговор ведите: дескать, сено в стогах трухлявое, никудышное и надо бы его сейчас поджечь. Бандит, как услышит, наверняка наружу выползет.
— А если стрельнет?
— Не стрельнет, — убежденно ответил Пашка. — Не захочет шум поднимать. Как вылезет из стога, подойдите к нему и попросите закурить. И пока вы будете разговаривать, я незаметно сзади подкрадусь. Понятна задача?
Водяной задумался.
— Поняв-то я поняв. Только шось не очень она мне по душе.
— Не трусьте, Василий Никитич, надо действовать, времени остается мало.
— Ну ладно, — вздохнул Водяной. — Пошов я выполнять ваши указания.
Пашка проводил взглядом лодку старика, пока она не скрылась за поворотом реки, и спустился в кубрик. Он вдруг вспомнил свою недавнюю ссору с Водяным, и недоброе предчувствие заставило его поколебаться. А что, если Водяной сообщник Штыря и ему готовится ловушка? Штырь пойдет на все, чтобы отомстить. После убийства Бородько ему терять нечего. Может, сообщить в милицию? А вдруг Штыря не окажется в стогах — поднимут на смех и опять назовут авантюристом. Нет, надо попробовать одному. А если все-таки Водяной заодно со Штырем?…
Раздумывать было некогда. Пашка спустился в кубрик, вырвав из тетради лист, размашисто написал: «Где меня искать, знает местный рыбак Василий Никитич по прозвищу Водяной».
Записку сунул под подушку Сазонову, раньше вечера он ее не увидит. А до этого времени или Штырь будет пойман, пли…
Пашка поднялся на палубу. Никого. Только Листок, радостно виляя хвостом, кинулся к нему.
— Некогда, — сказал Пашка и потрепал щенка. — Ухожу на ответственное задание.
Он сбежал по трапу на берег, оглянулся и зашагал по старой пристани.
Когда на «Быстром» уже была дана команда «отчаливать», подкатил мотоцикл.