, многие оказывались в подобном положении, однако не придавали этому значения. Считали прочтенную на «нижних этажах» информацию бредом, галлюцинацией, сном. К тому же случайная расшифровка носит, как правило, отрывочный характер. У вас получилось иначе.
— Значит, Молодой Охотник существовал в действительности?
— Скорее всего он и Быстроногая — одни из самых отдаленных ваших предков. — Петр Павлович усмехнулся.
— Интересно, где, в каком лесу охотились мои?
— Что же с ними стало потом?
— Скорее всего ушли в горы. Просуществовать в ту эпоху вдвоем они вряд ли сумели бы. Вероятно, в горах они встретили другое, более миролюбивее племя, которое приняло их в свою пещеру.
— Как вы думаете, доктор, — осторожно спросил я, — моя эпопея имеет какую-нибудь научную ценность?
— Громадную! — Петр Павлович вскочил со стула и заходил по палате маленькими быстрыми шагами. — Особенно интересно ваше первое воспоминание.
— Первое? Но ведь там не было ничего особенного!.. Обезьяна убегала от хищника, погона… страх… непонятный страх перед Солнцем…
— Вот! — Петр Павлович резко поднял кверху указательный палец. — Страх перед Солнцем! — Он потрогал бороду и, сощурившись, спросил: — Насколько вы знакомы с теорией Дарвина?
— В общих чертах…
— Что значит «в общих чертах»?
— Знаю, что человек произошел от обезьяны,
— А задумывались ли вы когда-нибудь над тем, почему этот процесс не продолжается?
— То есть?
— Почему в нашу историческую эпоху обезьяны не преображаются в человека?
— Наука пока бессильна ответить на этот вопрос.
— Не скажите. Вы знаете, что такое геомагнитные инверсии Земли?
— Смена магнитных полюсов Земли?
— Вот именно. Через определенные промежутки времени — раз в несколько тысяч лет — наша старушка Земля меняет свои магнитные полюса, то есть северный становится южным и наоборот. В обычном состоянии земля как бы окружена магнитным полем. Оно-то предохраняет планету от космической радиации. Но это в обычном состоянии…
— Начинаю понимать. В какой-то момент инверсии наступает нейтральное состояние. Земля остается без магнитного прикрытия, так?
— Верно. И радиация достигает поверхности планеты, воздействуя на генетическую систему живых организмов. Менее приспособляемые виды погибают, остальные претерпевают мутации.
— То есть скачкообразный процесс эволюции с изменением некоторых свойств и признаков вида?
— Да. Это, по-видимому, и произошло миллионы лет назад с обезьянами. Во всяком случае, я так считаю. Геомагнитные инверсии привели к мутации — появлению человека. Хотя, возможно, человеческий род прошел через несколько таких мутаций, каждый раз преобразуясь. И после каждой мутации последовательно появлялись дриопитек, австралопитек, питекантроп неандерталец и, наконец, Гомо Сапиенс — человек разумный. Во всяком случае, периоды геомагнитных инверсий Земли в точности совпадают с узловыми моментами эволюционного становления человека. Кстати, с помощью облучения были созданы искусственные мутанты, например растения…
— Так вот оно какое, Солнце!
— Разумеется, все это только гипотеза. А теперь вы, сами того не ведая, дали основательные свидетельства в ее пользу. И этот ваш обезьяночеловек… Существо, которое первым догадалось войти и поселиться в пещере. Ведь это, если угодно., Эйнштейн своего времени!
— Значит, я был свидетелем инверсии?
— Одной из инверсий, последствия которой породили инстинктивный страх перед Солнцем. Магнитные полюса заняли надлежащие им места, а этот страх, ставший культом светила, остался. Солнца боялись, и ваша Вещунья играла на этом страхе. Так зарождалась религия. Вы видели жестокость, насилие, смерть. Но тогда же появлялись и другие ростки — любовь, чувство коллективизма, привычка к труду. Они развивались, эти ростки, и делали человека сильнее и лучше…
— Знаете, мне даже как-то жаль, что я их никогда болыше не увижу, Молодого Охотника и Быстроногую.
— Погодите горевать. Рано или поздно наука научится расшифровывать генетический код, и тогда каждый человек сможет побывать в любой эпохе по собственному усмотрению…
Авторизованный перевод с узбекского Валерия Нечипоренко
Эрл Стенли ГарднерДело очаровательного призрака
Глава 12
«Титтерингтон эпартментс» на деле оказался трехэтажным кирпичным домом, узким по фасаду, с привратником у входа. Фамилии постояльцев значились в длинном списке на металлической табличке, прикрепленной н входной двери. Рядом с фамилией каждого жильца находилась переговорная трубка и кнопка звонка.
— Старомодный домик, — произнес Дрейк задумчиво. — Ну, что предпримем?
Найдя рядом с номером 220 имя Фрэнка Ормсби Ньюберга. Мейсон нажал на кнопку; ответа не последовало. Мейсон выждал некоторое время и снова нажал кнопку. Снова тишина. Мейсон взглянул на Деллу Стрит. Та, не говоря ни слова, протянула адвокату связку ключей.
Мейсон примерил первый ключ. Он не подошел. Второй ключ вошел в замочную скважину и легко повернулся. Мягко, двумя пальцами, Мейсон вынул ключ и сказал:
— Похоже, этот самый. Пошли.
— Перри, а мы не нарвемся на неприятности? — спросил Дрейк.
— Можем, — ответил Мейсон. — Но пока все мое преступление заключается в том, что я примерил ключ.
— А в квартиру будешь входить?
— Посмотрим, — ответил Мейсон.
Адвокат тихо открыл дверь, и все трое оказались в довольно уютном вестибюле. Первое; что бросилось в глаза, — табличка с надписью: «Домоуправитель — кв. 101», и рядом стрелка, указывающая нужное направление.
Мейсон сразу же направился в глубь вестибюля, где виднелась освещенная кабина лифта. Автоматический лифт поднял их на второй этаж, и они очутились в слабо освещенном коридоре. На одной двери белела цифра 220. Под дверью Мейсон заметил довольно широкую щель. Она была не освещена, в то время как полоски света, выползавшие из под дверей соседних квартир, указывали на то, что их обитатели дома.
Справа от двери в квартиру Мейсон увидел кнопку. Он нажал ее, и где-то в глубине задребезжал звонок.
— Перри, у меня на спине выступили мурашки, — прошептал Дрейк. — Давай лучше спустимся и поговорим с домоуправителем. По крайней мере, совесть у нас будет чиста.
— Прежде чем начать разговор, — заметил Мейсон, — я хочу точно знать, о чем говорить.
— Я в квартиру не пойду, — решительно заявил Дрейк.
— Но ты, по крайней мере, не будешь возражать, если я проверю, подходят ли наши ключи? — спросил Мейсон.
— Не нравится мне все это, — снова возразил Дрейк.
— Мне тоже не нравится, — согласился Мейсон. — Однако я хочу найти доказательство.
Они стояли и думали. Было душно. Коридор наполняли ароматы кухни и человеческого жилья. В соседней квартире, видимо, смотрели телевизор, и сквозь тонную дверь слышался голос диктора.
— Не дом, а трущоба, — заметил Дрейк.
Мейсон кивнул в знак согласия и решительно вставил в замок ключ, который открывал парадную дверь.
— Ну-ка, попробуем, — сказал он.
Адвокат попытался провернуть ключ вправо, но он не сдвинулся с места. Мейсон потянул его слегка на себя, потом толкнул вперед, надавил, но ключ не хотел поворачиваться.
— Не попробовать ли надфилем, шеф? — тихо спросила Делла Стрит. — Слесарь советовал мне немного подточить кончик.
Мейсон выдернул ключ, внимательно посмотрел на него, затем взял из связки второй. Этот даже не входил в отверстие замка. Третий тоже не подошел. Но четвертый ключ вошел, как по маслу.
Мейсон повернул его, и замок открылся.
— Ого! — воскликнул Дрейк.
Обернув руку и пальцы носовым платком, Мейсон взялся за круглую дверную ручку, повернул ее и толкнул дверь.
— Внутрь я не пойду, — напомнил Дрейк. — Не хочу впутываться.
Секунду или две Мейсон в нерешительности постоял у отпертой двери, а затеем шагнул в комнату, отыскал выключатель и зажег свет.
Внутренность помещения напоминала последствия тайфуна. Ящики были выдвинуты, створка буфета открыты настежь, битая посуда разбросана по всему полу, одежда валялась кучей, повсюду раскиданы бумаги.
— Похоже, нас кто-то опередил, — предположила Делла.
Вдруг громко хлопнула дверца лифта, и послышались гулкие шаги по коридору.
— Быстро входите, — скомандовал Мейсон.
Делла быстро нырнула в комнату, Дрейк поколебался, но тоже вошел. Толчком ноги Мейсон захлопнул дверь.
— Ни к чему не прикасаться, — предупредил он.
— Смотри, Перри, — предупредил Дрейк, — мы играем в азартную игру. Чужие козыри мы знаем, но своих у нас нет.
Стоя посреди комнаты, они услышали, что шаги и голоса приближаются.
— Перри, кажется, дело швах, — прошептал Дрейк. — Если увидят, как мы выходим…
— Т-сссс, Пол, — прошептала Делла, приложив палец к губам.
Шаги все приближались. Внезапно Мейсон узнал голос сержанта Холкоума из уголовной полиции, который произнес: «Насколько я понял, мадам, этого человека вы узнали по фотографии?». У самой двери звук шагов стих.
— Совершенно верно, — ответил женский голос. — По фотографии в газете и сразу узнала жильца нашего дома. Его зовут Фрэнк Ормсби Ньюберг.
— Опознание по фотографии — ненадежная вещь, — заметил сержант Холкоум. — Лучше взглянем, нет ли кого-нибудь дома.
Раздался звонок.
Дрейк с загнанным видом огляделся вокруг.
— Здесь должен быть второй выход, — прошептал он.
— У вас нет времени искать его, — также шепотом ответил Масон. — У них есть ключ. Делла, у тебя есть записная книжка?
Делла утвердительно кивнула.
— Быстро достань ее, — приказал Мейсон.
Снова задребезжал звонок.
— Пиши что-нибудь, Делла. Бери карандаш и пиши, — распорядился Мейсон.
Делла вынула из сумочки крошечный блокнот, карандаш и стала записывать в него стенографические знаки.
Раздался стук в дверь, затеи голос сержанта Холкоума произнес: