— Сколько их, брат? — спросил старец.
— Шесть воинов, брат. У нас три меча только…
— Нам бы только до прихода корабля продержаться. Там есть мечи и двое молодых в подмогу, — сказал старший купец.
— Долг Золотого Улья повелевает, — сказал Бхригу.
— Я повинуюсь, Великий, — сказал Хануман и отстегнул свой меч, готовясь к отражению нападения. — Хум и Дангар, становитесь рядом.
Стража появилась внезапно, сами воины не ожидали встретить здесь кого-нибудь в такую темень. Хануман метался как черная молния, увлекая за собой сразу троих. Рядом отбивали удары Дангар с Хумом. Скоро Ашер подвел корабль к берегу, и с него соскочил Тамил, держа в руках багор с большим медным крюком. Ашер спрыгнул следом с мечом, который достал на судне.
— Садитесь быстро! — крикнул Тамил. — Я задержу их!
Пятясь, они стали отходить к кораблю тесной группой. Наконец Одному из «быкоголовых» удалось проскочить в тыл к ним. Он Замахнулся мечом на Бхригу. Медной Змеей метнулся к «быкоголовому» багор из рук Тамила и впился в горло. Тот захрипел и рухнул на землю. Беглецы воспользовались замешательством и, вскочив на корабль, оттолкнули его от мыса.
Зачем он вернулся? Беспокойство, овладевшее, в ту минуту, когда они отплыли от берега, и заставившее покинуть корабль и пробираться в дворцовую тюрьму, сейчас, когда за окном маячили двое «быкоголовых», а рядом кормили человеческим мясом поганого змея, — прошло. Он должен был выбирать между свободой и любовью!
Тамил вернулся во дворец тем же путем, которым вышел. Рассвет еще не занялся, и никто не видел, как он проскользнул. На кухне поварята стучали ножами, с крыши стекала дождевая вода. Когда Тамил открыл глаза, на дворе уже был полдень и в двери кто-то ломился.
Солнце косыми лучами пробивалось сквозь витые решетки окон зала царского Совета. На главном месте сидел Кумбхакарна. Перед ним стоял Нарантака со связанными руками, слева, чуть поодаль, — Шука. Тамила начальник стражи поставил рядом.
— Как спалось, пастух, тебе сегодня ночью?
— Хорошо спал, Великий. Хвала Вечному Ануану!
— А как спалось твоему ученику, младшему жрецу Нарантаке?
— Когда я ложился вчера, Нарантака уже дремал рядом.
— Крепко и долго спишь, пастух. Не забыл обещание? Достал огонь для полета?
— Все готово, Великий. Завтра сделаем первую пробу.
Кумбхакарна перевел взгляд на Нарантаку.
— Что же будем делать с твоим сыном, Шука?
Шука медлил с ответом. Он знал законы Ланки.
— Брат бога нашего Дашагривы, царя царей! — начал тихо законовед Шука, тщательно подбирая слова. — Прости медлительность мою, которая объясняется кровным волнением за сына. Прошлой ночью, как тебе известно, дворцовая стража прочесывала коридоры и покои в поисках изменника и бунтовщика, гнусного подстрекателя Акампаны, и убийц, подосланных покуситься на священную жизнь Повелителя и Бога. Сын мой, услышав о замышлявшемся святотатстве врагов, с юношеским рвением бросился на помощь страже. Не зная как следует расположения покоев, он в пылу погони неожиданно для себя забежал в спальню божественной Мандодари и растерялся. В растерянности этой он пробыл какой-то лишний миг, которого оказалось достаточно, чтобы его там застали. Великий брат богоравного царя! Припадаю к стопам твоим и молю рассеять подозрение, зародившееся в суматохе ночи!
Вдруг из углового входа раздался громовой голос, который можно было спутать только с голосом неба! В дверях стоял великан Равана.
— Фальшиво поешь, осквернитель законов! Мандодари сейчас мне в слезах призналась. Когда моя стража искала бунтовщиков и убийц, этот юный шакаленок вбежал в священную спальню и, угрожая смертью, стал просить мою жену спрятать его от гнева верных мне воинов! Бросить обоих, шакала и шакаленка, в чрево змея Ашу: пусть ничтожная жертва будет благодарностью за милость к моему роду.
Когда стража увела отца и сына и Равана ушел, Тамил, один остался перед Кумбхакарной.
— Подойди ко мне ближе, — поманил рукой Кумбхакарна. — Друзья твои бежали…
— Какие друзья, Великий Хранитель?
— Дангар с Хумом. Исчез и советник Сугривы. Двое купцов из ямы пропали… А ночью кто-то угнал их корабль. Что же ты не бежал с друзьями?
— Зачем мне скрываться по чужим странам?
— Ты прав, наверное. Я постараюсь сделать тебе добро. Поднимешь Пушпаку — получишь звание жреца. Ты должен знать, что нужен, а тех, кто нужен, щедро награждают. Изменник Акампана поднял смуту, разжигая недовольство в народе. Куда злодей запропастился — неизвестно! А недовольство осталось… Надо им показать, что власть Дашагривы божественна, что и небом владеет Повелитель Ланки! Кто сделает это для царя, тот будет в почете. Ты понял меня, посвященный?
— Завтра Великий Хранитель, я ступлю на дорогу исполнения долга. Если за двенадцать лет колесница не подверглась порче, то через четверть луны она будет в небе! — уверенно ответил Тамил и поклонился.
Так никогда и не узнал Кумбхакарна, куда девался полководец Акампана, знал о судьбе полководца только старый Авиндхья.
Жрец Ануана застал Великого Канву за работой.
— Мне нужен совет твой, Канва.
— Чем обеспокоен мой покровитель?
— Акампана решил сегодня совершить задуманное!. — с отчаянием, ответил жрец. — Он надеется на силу твоего оружия и придет за тобой ночью. Что делать?
— Ты боишься, Авиндхья, утратить одряхлевшую оболочку. Страх удерживает, тебя в. земном круге. Отдай свои помыслы Ланке. Сделай благо! Огради от мести льва людей, смущенных шакалом, предупреди их! Шакала убьет охотник.
— Кто? — не понял Авиндхья.
— Пусть приходит полководец соглядатаев — я покажу оружие божьего гнева! Прощай, Авиндхья!
Главный жрец поклонился Канве и вышел. Мудрый Авиндхья догадался.: на что решился Канва, но даже не подал вида.
Обида напомнила о несчастье… Случилось оно на Южной земле, на другой день после посвящения.
Снова до боли явственно увидел Канва Хранителя Мира в белой одежде. Вошли восемь человек, тоже в белых одеждах, сели около мудрого справа и слева. Юноши замерли в напряжённом ожидании.
— Открой посвященным истину, брат!
Тотх начал:
— Когда из золотого зародыша возникла эта Вселенная, не одно солнце, а тысячи породила Адити — безграничность. Бесконечную сеть, раскинула в пространстве. На ней держатся звезды! Каждая звезда — солнце, вокруг солнца вращаются круглые шары — Земли. На тех Землях — живые существа. Вселенная — Золотой Улей, дом для существ живых и разумных., Цель разумных — познание для блага всего живого. Мед знания несут в Улей золотые пчелы, преумножая силу разумных. Кто разрушает порядок Мира, тот враг, сеющий хаос. Его жизнь вне закона. Ему грозит гибель. Охранение Мира и порядка — высшая цель Союза Совершенных!
— Готовы ли посвященные принять на свои плечи тяготы и заботы, об охране Мира? — спросил Глава санги. — Остановитесь, подумайте перед клятвой! Переступившему порог посвящения назад нет пути! За измену закон наказывает смертью. Отвечайте.
— Да, — сказал глухо Вишвакарман.
— Да, — повторили Бхригу, потом Канва и Капила.
— Братья! Покажите посвященным тайный знак санги.
Люди в белом подняли правые руки, раздвинув средний и безымянный пальцы: между ними не было кожной перепонки.
— Протяните, юноши, вперед правую руку. Брат, рассеки их жизнь на две половины: для себя и для санги.
Совершенный вынул из-за пояса обсидиановый нож, подошел к жрецам и ловким движением рассек кожу между пальцев… Канва почувствовал легкое жжение. Потекла кровь. Внезапно тьма ослепила его, а на куполе проступили звезды.
— Клянитесь, входящие в золотой рой Охранителей Мира, почитать все живое священным! Ограждать жизнь от смерти!.
— Клянемся! — трепетно ответили юношеские голоса.
— Клянитесь неустанно познавать законы Вселенной, нести добытые вами капли нектара в Улей санги!
— Клянемся!
— Хранить тайну знаний, могущих принести гибель живому.
— Клянемся!
— Защищать Мир от врагов порядка, жертвуя жизнью своей и богатством!
— Клянемся!
Вспыхнул свет. Вошла девушка с волшебной чашей. Раны, смоченные водой из чаши, заживали на глазах.
— Отдохните, братья, до полуночи. Вам предстоит войти в главную тайну санги.
Кто-то тряс их за плечи и шептал:
— Вставайте! Пора! Вас ждут!
У тяжелых ворот крепости стояли квадратом двенадцать воинов в шлемах с рыбьей головой, держа зажженные смоляные факелы.
— Приветствую вас, братья! — поднял Бэл правую руку, обозначив знак, санги. — В путь!
Шли долго. Впереди показались чернеющие под луной скалы. Скалы разомкнулись, переходя в расщелину, которая упиралась в ряд подземных пещер, оканчивающихся небольшим озером. Здесь их ждали лодки. Черная речушка, выходя из озера, пряталась в камнях. Дальше она снова разлилась озером в высоком, сверкающем кристаллами зале. Бэл вынул из-за пазухи короткую бамбуковую свистульку. Невероятно высокий пронзительный звук рассек тишину мертвого соляного сада. Вдруг на гладкой стене образовалось овальное пятно. Оно было прозрачным и открывало взору коридор, по дну которого бежала молочно-белая световая змея. Канва недоуменно уставился на идущего по коридору зверя. Слегка покачиваясь на сильных перепончатых лапах, зверь шел к ним, приветственно кивая головой. Руки существа — Канва никак не мог назвать их иначе, — это были руки! — гибко извивались, словно были лишены костей, и заканчивались настоящей пятипалой человеческой кистью! Удлиненная морда с приоткрытой хищной пастью, огражденной частоколом острых зубов, крутой выпуклый лоб над близко посаженными: красными глазами. Подойдя к светящемуся овалу, существо издало руладу высоких звуков, на что Бэл извлек из свистульки ответную руладу и закивал головой.
— Это разумный с земли, вращающейся около Собачьей звезды, — сказал Бэл. — Мы зовем его Оан. В ритуальном обращении для непосвященных он является богом Эа — учителем магии.
В это время прозрачная пленка, отделяющая коридор от пеще