— Вас похитили, — ответил я. Мой ответ прозвучал смешно, как в мелодраме.
— Вы что, серьезно? — изумилась Хелен.
— Да.
— Вы требуете у отца деньги?
— Нет. Вас похитили случайно, Хелен. Никаких предварительных планов не существовало. Вас просто… похитили. Мы ехали, вы лежали без сознания на дороге. Мы взяли вас с собой.
— Вы были пьяны?
— Нет.
— Сколько вас?
— Четверо. Одна девушка.
— Как вас зовут?
— Это не относится к делу.
Она смотрела на меня, закусив губу. Видно было, что сознание в норме.
— Похищение — это ведь глупо. Вам не кажется, что вы совершили ошибку?
— Возможно.
— Если это было просто… шуткой, вы можете меня отпустить, так ведь? Если вам не нужны деньги. Я обещаю, что у вас не будет неприятностей. Я скажу, что сама попросила вас подвезти.
— Другие не захотят вас отпустить, Хелен.
— Но их здесь нет. Я убегу через окно. У вас слишком порядочная наружность и речь для такого глупого фарса.
— Вы мне льстите, Хелен.
— Но если вам не нужны деньги, какой толк возить с собой девушку, да еще без сознания?
— Вы были в сознании. Вы вели себя как послушный девятилетний ребенок.
— Не может быть!
— Разве можно такое выдумать?
Она нервно пошевелилась и слегка покраснела.
— Вы со мной что-нибудь сделали, когда я была в таком состоянии?
— Нет, но это едва не случилось.
— Почему вы не отпустите меня? Я посмотрел ей прямо в глаза.
— Им это не понравится, да и мне ваша идея не по душе. Мы убили Арнольда Крауна.
Хелен закрыла лицо руками.
— Зачем вы это сделали?
— Трудный вопрос.
— Три мужчины и девушка. Вы те…
— Да, с недавних пор мы очень популярны. Я думал, что она сломается, когда ситуация прояснится. К моему удивлению, она заставила себя улыбнуться.
— Значит, я влипла. Вам ведь нечего терять.
— Все так считают.
— Поэтому вам было все равно — подобрать меня или оставить на дороге, убить Арнольда или нет?
— Все равно.
— Так вот что… Вам нужна такая свобода?
— Я не нуждаюсь в лекциях, мисс Вистер.
Она нахмурилась.
— Они знают, что я исчезла?
— От восьмидесяти до ста миллионов человек знают об этом.
— И они знают… кто меня похитил?
— Да.
— Какое горе для моих родителей и для Дала. Ладно. Я хочу выбраться отсюда. Есть шанс?
— Мы являемся символами агрессии и враждебности, мисс.
— Как бы вы поступили, если б были один? Тогда бы это не произошло, да?
— Вы судите о книге по обложке.
— Я спрашиваю вас. Вы хотите помочь мне? Если нет, мне придется использовать любой шанс. Я в таком же положении, как вы, — мне нечего терять.
Ни слез, ни мольбы, ни истерик. Это была женщина в том же смысле слова, в котором испанцы называют мужчину muy hombre.[8] Таких женщин немного. Интересно, знает ли тот архитектор, что за чудо почти досталось ему?
Я нашел еще одну невспаханную борозду в своей душе и понял, что помогу ей. Я стал превращаться в ходячую добродетель.
— Может быть, я смогу вам помочь. Может быть. Но вам придется немного подыграть мне. Когда стемнеет, мы уедем. Вы должны притвориться, что вы в полубессознательном состоянии и едва способны двигаться, ни на что не реагируете. Сумеете?
— Да, сумею.
— Когда придет время, я дам знак. Мы будем находиться в машине. Не знаю, как вам в этом помочь, но убедительно изобразите, что вы при смерти. Я вынесу вас из машины. Это единственный шанс.
Она подумала.
— Предположим, приняв мою игру за чистую монету, они потеряют бдительность, и у меня появится шанс бежать. Без туфель на шпильках я бегаю, как ветер.
— Для вас это будет хорошо, но плохо для меня. Все должно быть по-моему.
— Что, если я сейчас закричу?
— Мне придется ударить вас так, чтобы вы потеряли сознание. А в машине при первом же вашем блеянии девушка воткнет вам в сердце нож.
— Как такой человек… как вы, оказался в подобной компании? Я улыбнулся.
— Вы не такой, каким выглядите?
— С недавних пор.
— Но были когда-то.
— Был?
— Это глаза, по-моему, они все портят. Ваши глаза вызывают во мне… странное чувство.
— У тебя очень большие зубы, Ба.
— Пожалуйста, пожалуйста, помогите мне, — взмолилась девушка.
— Я же сказал, что попробую.
— Было бы глупо умереть так…
Когда стало темнеть, я услышал шорох. Кто-то постучал в дверь. Я открыл, дав Хелен сигнал лечь. В спальню заглянул Сэнди.
— Поцелуй ее и разбуди, прекрасный принц.
— Кажется, она не хочет просыпаться.
— Поднимай ее, парень!
Я в изумлении уставился на него. Этот маленький позер пытался вернуть потерянный авторитет. Прошлой ночью его сместили с поста командира, и теперь ему не удастся снова стать лидером.
Я пожал плечами, подошел к кровати и потряс Хелен. Она хорошо симулировала сумеречное сознание. Я посадил ее, надел туфли и, поддерживая, вывел в гостиную.
— В плохой форме? — спросил Сэнди.
— По-моему, никакого улучшения…
Нан повела ее в ванну. Когда они проходили мимо Шака, тот игриво ущипнул Хелен за ягодицу и подмигнул мне.
— Ну как, док? Здорово было?
Нан оглянулась через плечо и ощерилась.
— Так же здорово, как и тебе, бычара! Но в ее голосе не слышалось настоящей злобы. Почувствовав это, Сэнди заявил:
— Я свяжу монстра, чтобы он не смог опять до тебя добраться, дорогая Нано.
— Пожуй таблетки, дистрофик! — рявкнула девушка. Шак заржал и хлопнул Сэнди по спине, так что у того очки слетели с носа.
— Она нашла себе настоящего мужика, — гордо сказал Шак. — Вы со Стассеном разделите блондинку, Сэнди.
— Не стучи мне по спине, чертов дурак! — заорал Голден.
Шак ударил его еще раз и засмеялся.
Когда Нан вышла из ванной, глаза Хелен были полузакрыты, а голова моталась из стороны в сторону. Она хорошо играла. Мы сложили в багажник наши скудные пожитки и сели по местам. Нан устроилась впереди между Сэнди и Шаком. Голден сел за руль.
Через полчаса большая доза веселящих таблеток вернула Сэнди обычный радостный оптимизм. Ему потребовалась новая машина, и мы въехали в большой жилой район Питтсбурга, что показалось мне идиотизмом. Сэнди отправился на поиски машины один. Он сказал, что помощь ему не нужна, и через пугающе короткое время вернулся на новом «меркурии». Вслед за этим у Сэнди возникла еще одна блестящая идея. Мы нашли большую автосвалку, загнали туда «бьюик», сорвали номера и выбросили их в темноту.
— Пусть попробуют догадаться, — сказал он. — Как дела у беби, Кирби?
— Не знаю. Судя по всему, неважно.
У нас появилась новая скоростная машина. Мы мчались на восток. Для осуществления моего плана требовалась абсолютно пустая дорога.
В конце концов мы оказались на дороге совершенно одни. Я сильно сжал руку Хелен. Она ответила мне таким же сильным рукопожатием и стала хрипло и громко дышать.
— Что за черт? — повернулась к нам Нан.
— Не знаю, — ответил я. — По-моему, она умирает. Дыхание Хелен, почти заглушавшее шум мотора, шуршание шин и свист ночного ветра, вдруг остановилось.
— Откинулась? — спросил Сэнди.
Не успел я ответить, как опять послышался хрип, сначала медленный, затем все быстрее.
— Последнее, что мне хочется, — нервно произнес я, — это ехать рядом с мертвой блондинкой. Давай выбросим ее, Сэнди. По-моему, здесь подходящее место.
Он сбавил скорость, съехал на ровную грязную дорогу, ловко развернулся и выключил фары и двигатель. Хелен дышала, кажется, в три раза громче.
Я быстро обошел машину, открыл дверь с ее стороны и взял под мышки вялое тело.
Сэнди оказался рядом со мной.
— Куда ты ее тащишь?
— В кусты.
Мы говорили шепотом. Я услышал голос Нан.
— О Боже, Шак, ты помешался на сексе.
Это сняло проблемы. Я очень тревожился о Нан, ее маленьком ноже и удовольствии, с которым она его использовала. Неожиданно земля куда-то исчезла, мы с Хелен упали и покатились по крутому склону и оказались в ледяном ручье. Я выругался и встал. Воды было по щиколотку. И тут до меня дошло, что фальшивое громкое дыхание прекратилось. Я неловко вытащил девушку на грязный берег. В ее безжизненности было что-то абсолютно другое, и я понял, что это. Она ударилась о камни.
— Как ты там? — хрипло крикнул Сэнди. Он осторожно спускался через кусты к ручью.
— Только вымок и ударился локтем. Давай выбираться отсюда.
— Подожди.
Сэнди нагнулся над девушкой и приложил ухо к ее груди.
— Сердце все еще бьется, приятель.
— Ну и что?
Он нашел камень величиной с небольшой мяч и сунул его мне.
— Прикончи ее.
Я покрутил камень в руке и потрогал ее голову под мягкими волосами. Сэнди пискнул, как цыпленок.
Я повернулся так, чтобы частично закрыть ему поле зрения, и сильно ударил камнем рядом с ее головой. Раздался вполне убедительный звук.
— Давай выбираться отсюда!
— Она…
— Шевелись! — заорал я. Мы вскарабкались наверх. Шак и Нан копошились на заднем сиденье. Им было наплевать, идет машина или нет. Мы выехали обратно на шоссе и вскоре уже спускались с длинного крутого холма.
Прошло немного времени, прежде чем Нан наклонилась к Сэнди:
— Она мертва?
— Как камень.
— А я жива.
— Ее ноги были лучше.
— Ну и где она сейчас? Ходит, бегает на этих ногах? — поинтересовалась Нан.
Мы мчались по холмистой равнине, проскакивали тихие, спящие города. Наши фары освещали залатанные дороги.
— Фи фай фиддли-я-ох, фи фай фиддли-я-ох, ox, ox, ox. Это уже навсегда было с нами.
Я бы рассказал все до конца, но полагаю, не все относится к делу. Я протянул руку к бумажному подносу, и профи защелкнули сталь на моих запястьях. Они смотрели на меня, как доктор смотрит на опухоль. Холодное профессиональное любопытство плюс врожденное отвращение того, кто предпочитает смотреть на здоровую ткань. Их взгляды превратили меня из человека в неодушевленный предмет. А может быть, превращение состоялось раньше, а я этого не заметил?